– Зачем же мы туда едем?.. – Лена вся заледенела от ее рассказа, ее голые руки покрылись испариной. – Зачем ехать, если спасти нельзя?
Фатиха не ответила. Ее упрямое худое лицо, горящие черные глаза, сухие губы – все выражало какой-то скрытый фанатизм, тайную мысль, о которой Лена не решалась расспрашивать. Единственное, что она могла сейчас сделать, – покориться чужой воле, и она покорилась.
На «Бабушкинской» они вышли, Фатиха неуверенно осмотрелась по сторонам.
– А почему ты решила, что Оксана здесь?
– Была одна мысль… – Ничего не объясняя, Фатиха куда-то зашагала. Несмотря на маленький рост, походка у нее была размашистая, шаги широкие, быстрые, и Лена, которая была выше ее головы на две, едва поспевала следом.
– Ты не видела Зияда, с которым я приехала в тот первый вечер? Не видела? – на ходу спросила Фатиха.
– Он уехал ночью, а я не выходила из комнаты.
– И он тебя не видел. Это хорошо.
– Почему?
– Мы идем туда, где он живет.
– Как? К нему домой? – Лена испуганно замедлила шаги. – Это опасно?
– Все, что мы делаем, опасно. Я уже подписала себе приговор, потому что все рассказываю тебе… Хватило бы и двух фраз, а я столько наболтала… Но это уже не важно.
– Оксана у него?
– Понимаешь, – торопливо объясняла Фатиха, сворачивая в какой-то двор, – у Зияда есть жена. Законная жена, я имею в виду. В Москве многие сожительствуют с русскими, но эта самая законная. И ребенок у них есть. А сколько лет Оксане?
– Полтора года.
– Вот. Не будут же за ней следить мужчины? Они не умеют обращаться с такими маленькими. Нужна женщина из своих. В Москве она одна такая. Я думаю, что твою Оксану доверили ей.
– Что же нам делать?
– Сперва надо выяснить, у них она или нет.
– Мы туда пойдем?
– Постой… – Фатиха внимательно осматривала дома во дворе. – Вот здесь они живут, видишь балкон? – Она показала. – Надо, чтобы никто не узнал, что мы тут были. Ведь мы поехали платье покупать. А Сайда обязательно разболтает…
– Это жена Зияда?
– Да.
– А нельзя попросить ее, чтобы она никому не рассказывала, что мы у нее были?
– Думаешь, она захочет рисковать? Каждый дрожит за себя. Нет, обязательно разболтает. Вот бы она на балкон вышла с девочкой…
– А может, подождать, пока она ее на прогулку поведет? – предложила Лена. – Спрячемся где-нибудь поблизости…
– Думаешь, ее водят на прогулку? Наивная ты… Зачем нужно, чтобы соседи на нее глазели? А если на девочку уже в розыск подали? Родственники ведь есть? Если труп нашли? Я о матери этой девочки говорю. Ну что ты так побелела, этого только не хватало! – Фатиха говорила резко, сердито, очень по-деловому, видимо, чтобы привести в чувство Лену. А та едва стояла на ногах – ей вдруг стало так страшно, что колени подгибались и дрожали. – Жалко, что они далеко от центра живут, можно было бы сказать, что ходили по магазинам и зашли кофе выпить… А так… Не знаю, что и сказать… Прежде всего позвоню. Если там Зияд, я туда не сунусь.
Они минут десять искали телефон-автомат, Фатиха звонила, что-то говорила по-арабски – весело и беспечно, очень громко. Лена стояла рядом, пыталась по ее лицу понять, о чем идет речь. Но Фатиха так замечательно играла, изображая беззаботность, что даже на лице ничего не отражалось – веселая болтовня, да и только! Наконец она повесила трубку и сказала:
– Немножко повезло. Зияда нет дома. Пошли!
– А про девочку она ничего не сказала?
– Так она и скажет! – Фатиха передернула плечами. – Надо еще ухитриться ее увидеть. И предупреждаю – не подавай виду, что узнала! Поняла?
– Это глупо… – пробормотала Лена. – Я жила у Инны несколько дней, нянчилась с девочкой, никто не поверит, что я видела девочку и не узнала… Этот номер не пройдет.
– Я же говорю – она ее спрячет. А я тебе покажу, постараюсь. Твое дело сказать мне потом – она или нет. Пойдем! – Уже подходя к подъезду, Фатиха предупредила:
– Мы с тобой ездили по магазинам, устали, я стерла ногу. И вот заехали к Сайде отдохнуть и заклеить пластырем мозоль. Поняла?
– А какие магазины? И почему поехали к Сайде за пластырем?
– А какие тут магазины поблизости? Знаешь какие-нибудь?
– Только ВДНХ, там продаются разные шмотки. Две станции на метро.
– Сойдет ВДНХ. Так и скажем.
Они поднялись на лифте, Фатиха позвонила в обитую красноватым дерматином дверь. Им открыла высокая полная женщина, очень бледная, одетая в просторное длинное белое платье. Тихо поздоровалась с Фатихой, посмотрела на Лену то ли вопросительно, то ли испуганно. Фатиха не представила их друг другу, защебетала по-арабски, женщина провела их в комнату, усадила в кресла, ушла на кухню. Вскоре оттуда донесся запах кофе.
– Почти не говорит по-русски, – шепотом пояснила Фатиха. – Вообще не очень она умная, запуганная, мужа боится, всего боится. В Москве уже восьмой год, даже язык не выучила. Ходит только в магазин за покупками и с ребенком гулять.
– Где же Оксана?
– У нее сын есть. Наверное, вместе сидят в другой комнате. Тут три комнаты. Еще спальня и детская.
Вошла Сайда с подносом, предложила кофе, печенье, присела поодаль, молча смотрела на Лену. Та удивлялась ее глазам – взгляд был как у забитого животного, которое уже никому не доверяет, всего боится и не умеет себя защитить. Фатиха болтала, достала из сумки сигареты, закурила сама, дала сигарету Лене. Хозяйка робко смотрела на бойкую соотечественницу. За все это время она и пяти слов не сказала. Видно было, что все ее мысли об одном – как бы гости скорее ушли.
Фатиха вдруг обернулась к двери. Лена еще раз убедилась, какой гонкий слух у подруги – только секунд через двадцать она сама различила шорох в коридоре. Сердце у нее забилось, она сразу подумала об Оксане. Но в комнату вошел мальчик лет шести, полный, черненький. Он капризно надул губы и сразу стал что-то требовать у матери. Та привлекла ребенка к себе, усадила рядом, дала печенья, гладила кудри, целовала в макушку. Видно было, что мать на побегушках у этого маленького деспота – тот отводил голову, уклоняясь от ласк, крошил печенье ей на платье, что-то болтал, с любопытством рассматривая гостей. «Попробовал бы Сашка так себя вести… – подумала Лена. – Получил бы шлепка. Какая она забитая!» Отсутствие Оксаны начинало тревожить. Если дети играли вместе, то вместе они и должны были прийти. Но в квартире было тихо… Не верилось, что где-то здесь есть еще и полуторагодовалый ребенок.
Фатиха нагнулась, указала на правую ногу, что-то сказала. Хозяйка встала, открыла дверцу в «стенке», принялась копаться. Фатиха быстро мигнула Лене. Та поняла это как сигнал к действию. Не торопясь вышла из комнаты. В коридоре растерялась.
