– Да ладно тебе, я же давно не учусь!
– Но ты учился с нами на одном курсе!
– И кому из вас я нужен? – мрачно спросил он, обводя рукой крышу и открывавшиеся за нею дали. – У меня своя жизнь, у вас – своя.
– С этим никто не спорит, – вежливо согласилась Дуня. – Но все-таки мне нужно, чтобы ты поучаствовал в нашем проекте.
– Зачем?
– Такая уж у нас задумка, – пояснила она, не вдаваясь в подробности.
Василий явно не вдохновился. Он закурил другую сигарету – окурок от предыдущей он небрежно отправил вниз, во двор. Подошел к Дуне, присел на тюфяк. Вид у него был озадаченный – было ясно, что он ожидал каких угодно гостей, но уж никак не из числа бывших сокурсников. И наконец парень заявил:
– Я бы поучаствовал, если бы это было кому-то нужно… А так – не хочется.
– Но все-таки подумай! – настаивала Дуня.
Она уже успела убедиться, что он настроен не агрессивно, и решилась присесть с ним рядом. Василий не возражал – он даже немного подвинулся, давая ей место.
– Ты пойми, – втолковывала ему девушка. – Что бы с нами ни происходило, как бы мы ни жили, но учились-то все вместе… В этом весь смысл. И я хочу, чтобы в альбоме были все наши рожи. Понимаешь?
Он неохотно кивнул:
– Ну понимаю. Тебе что – фотка нужна? Так ты спустить к маме, попроси у нее. Она даст.
Дуня молча кивнула. Она уже успела приобрести опыт просмотра семейных фотоальбомов и думала, что ей без труда удастся стащить какой-нибудь приличный снимок Петра.
– А чем ты занимаешься? – спросила Дуня, доставая сигареты.
Она не могла уйти отсюда, не прояснив до конца – являлась ли сюда Нелли, известно ли что-то о ней этому парню, который больше походил на инфантильного подростка. Дуня доверяла своему чутью – опасностью от него не пахло… Но все-таки уйти так просто она не могла. Другого повода явиться сюда у нее просто не было.
– Ничем, – вяло ответил он. – Когда бросил институт, устроился в другой… Потом и его кинул. Работал… Тусовался с разными там… Потом вот сюда забрался.
– Ступеньки ты подпилил? – поинтересовалась девушка.
– Ага. Чтобы всякие ублюдки не лазили. Понимаешь, – оживился парень, – сейчас ни в подвалах, ни на чердаках от бомжей не продохнешь. А это место они отыскать не успели. А если бы нашли – как их отсюда выкурить? Они знаешь как держатся за такие уголки! Ну я и подпилил ступени, а которые так просто поснимал… Устроил себе лежанку. Мать всегда знает, где я.
– И не возражает?
– А что возражать? Отсюда не свалишься – оградка есть. А что до того, что лестницы нормальной нет, – так ей на это наплевать. Она же знает, что я все равно залезу, я ловкий.
Он говорил это с какой-то гордостью, поглядывая на Дуню уже по-другому – без страха, с пробудившимся наконец интересом. Девушка кожей почуяла, что ей пора уходить, – такие взгляды всегда переходили в нечто более серьезное. Но главного она все еще не выяснила. И перевела разговор на более безопасную тему – безопасную для себя, конечно.
– А как поживает твой брат? – наугад спросила она, рассудив, что парни с одинаковой фамилией и примерно одного возраста должны, скорее всего, состоять в родстве. Хотя внешнее сходство между ними было достаточно приблизительным. Она до сих пор удивлялась – как это Нелли удалось вычислить Василия по фотографии? Сама она ни за что бы не догадалась, что тот невзрачный первокурсник может оказаться братом Петра Врача…
– А что брат? – разом насторожился тот. – Он тут не бывает.
– Я знаю, – приветливо улыбнулась она. – Просто я слышала, что он разбежался со своей девушкой…
И добавила, что недавно познакомилась с ним, впрочем, не слишком близко. Василий выслушал все это, не проявляя больше никаких эмоций. Пожал плечами, извлекая откуда-то из-под тюфяка банку кока-колы:
– Может, и разбежался. Я за ним не слежу, ясно?
– А чем Петя сейчас занимается?
Дуня назвала это имя с трепетом – вдруг выяснится, что она (то есть Нелли) все-таки ошиблась… Но парень отреагировал на имя совершенно естественно и ответил, что давно не видел брата. Что у них общего? Тот постоянно в делах, как-то устроился в жизни, а он…
– У нас что-то не получается общаться, – сказал он, все еще немного настороженно. – Я вроде младше ненамного, а все равно он меня считает вроде как пацаном. Хотя ему-то самому всего двадцать четыре.
– А Ирку давно видел? – спросила она, продолжая блефовать. Она задала этот вопрос самым естественным тоном – как будто была близкой подругой покойной.
– Какую Ирку?
– Ну, Петину невесту… – уже менее уверенно сказала девушка. – Мы же только что про нее говорили!
Тот окончательно изумился. Какая еще там Ирка? Если кого и называть невестой, так это Женьку, да и то неясно – женится на ней брат или нет.
– На черта ему жениться, – все более оживляясь, откровенно заметил он. – Она и так ему в рот смотрит. Это пока… А женится – придется ее кормить, одевать. Нет, он такую глупость не сделает. С бабами у него разговор короткий, уж ты извини.
– Странно, – продолжала гнуть свою линию девушка. – Ведь Петя везде ходил с Иркой… И на вечеринки, и вообще… Ну как ты ее не помнишь? Такая рыжая, небольшого роста… У нее еще было голубое пальто.
Пальто она вспомнила с трудом – в памяти возникла фигурка девушки и Леня, который помогал ей одеться, уводя новую подругу с вечеринки. Она еще подумала тогда, что пальтецо холодновато для такого дня, девица слишком рано обрадовалась обманчивой весне.
– Да не знаю я ее, сказал же! – раздраженно бросил парень. – Спроси его самого! И вообще, если тебе нужна моя фотка – иди к маме!
Дуня поняла, что надоела ему, и не стала настаивать на своем. Врет парень, что не был знаком с Ириной, или говорит правду – уже не так важно. Главное – украсть из семейного архива снимок Петра. Или хотя бы посмотреть… Когда она его узнает, будут хоть какие-то результаты. Напоследок, уже собираясь спуститься в пролом, казавшийся совсем черным, она самым небрежным тоном спросила – не заходила ли сюда Нелка?
Парень к тому времени успел улечься на тюфяк – он лег, не снимая тяжелых пыльных ботинок, и явно ощущал себя, как дома. На вопрос он раздраженно ответил, что никакой Нелки не видал, и вообще – может он хоть тут, на крыше, чувствовать себя спокойно? Дуня согласилась, что этого ему никто запретить не может, и стала слезать по гнилой деревянной лестнице.
Снова оказавшись на чердаке, она подошла к пролому и посмотрела вниз. Высоко, очень высоко. Внизу, в сумраке глубокого двора, неясно различались припаркованные машины. Двор пересекал мужчина в светлом плаще. Вряд ли он подозревал, что кто-то смотрит на него сверху. Дуня ясно различила, что он начинает лысеть с затылка. Потом внизу подрались коты – она едва их видела в тени помойных баков, зато слышала прекрасно. Их дикие вопли поднимались вверх, отражаясь от стен и усиливаясь с каждым этажом. Девушка стояла, смотрела вниз и начинала ощущать какую-то удивительную тоску – как будто она больше не принадлежала к той жизни, которая происходила внизу, была навсегда оторвана от нее.
