Ольга потеряла дар речи. Сперва она решила, что ослышалась, но Таня повторила безумную просьбу, не отводя при этом пристального, серьезного взгляда. Наконец женщина откашлялась и хрипло сказала, что вряд ли это возможно.
– Почему? Место у вас найдется.
– Таня, ты подумала, как отнесется к этому твоя мать?
– Я договорилась с ней, – пренебрежительно успокоила ее падчерица. – Она не будет возражать.
«Я схожу с ума, – поняла Ольга. – Или уже сошла? Да что же это творится?!» К счастью, на помощь пришел Илья, он, конечно, слышал каждое слово и тоже был потрясен.
– Деточка, а что у вас с мамой случилось? – ласково, почти сюсюкая, спросил он.
– Мы не можем больше жить вместе, – исчерпывающе пояснила Таня.
– Как это, милая? Раньше ведь жили?
– То было раньше. А теперь, когда ее подозревают в убийстве, я боюсь там оставаться. Она и меня может прикончить.
Илья заметно переменился в лице. Ольга продолжала твердить про себя: «Схожу с ума, нет, уже сошла. Такого не может быть! Ирина видит, что дочка со мной общается, и спокойно на это реагирует. Она тоже сошла с ума, и девочка за компанию, и все мы, все…»
Наверное, она начала что-то говорить вслух, потому что Илья шикнул на нее. Ольга опомнилась, снова ощутив устремленные на себя взгляды. Вдова в беспамятстве, кого это удивит? Но вдова с новоиспеченным любовником по правую руку, с любовницей покойного мужа по левую, с бывшей женой покойного за спиной, лицом к лицу с падчерицей… «Адская смесь, – подумала Ольга. – И можно только удивляться, что мы все еще живы-здоровы, никто никого не задушил».
– Танечка, что ты говоришь? – с прежней улыбкой продолжал Илья. Ему тоже с трудом удавалось сохранять присутствие духа. – Иди к маме, ладно? Вы, может, поссорились, но это пустяки.
– Да не пойду я к ней, – возразила та. – И родни у меня, кроме вас, никакой нет.
– Но как же… – пробормотала та. – А бабушка? А тетя Маша?
Но девочка твердо стояла на своем:
– При чем тут тетя Маша? К черту ее! Она меня всегда терпеть не могла, и потом, у нее свои дети. Я хочу пожить у вас.
– И ты договорилась об этом с мамой? – вмешался Илья, оглядываясь на неподвижную, сухощавую фигуру Ирины. Та стояла как памятник самой себе, – прямая, застывшая, угловато-черная. – Поверить не могу!
– А вы сами у нее спросите, – с торжеством ответила девочка. – Ну так что? Можно у вас пожить?
«Давит на педаль», – подумала Ольга, неожиданно вспомнив свою незадачливую ученицу Леночку, которая, раз нажав педаль рояля, никак не решалась ее отпустить, из-за чего все звуки сливались в какой-то заунывный рев. Учительница сто раз просила вообще не пользоваться педалью, убеждала, что это дозволяется лишь тем, кто вполне овладел техникой… Но Леночка в восторге давила на педаль, как только учительница на миг ослабляла контроль.
– Если мама согласна, тогда, конечно, переезжай к нам. – Это сказал Илья.
Ольга не верила своим ушам, но тот уже приобнял девочку за плечи – это был покровительственный, совершенно отеческий жест. И Таня – вот чудо! – сразу потянулась к нему. Ее жесткий, пристальный взгляд смягчился, глаза налились слезами.
– Пойдем. – Он в последний раз взглянул на могилу, над которой уже вырос рыхлый неровный холмик. – Тут все кончено.
Ольга пошла за ними, стараясь не отставать. Она все еще не могла поверить, что падчерица попросила ее об убежище, а Ирина даже не взглянула в их сторону, когда уводили дочь. Стояла на краю участка, бессмысленно глядя на могилу полуприкрытыми глазами. Казалось, она дремлет, на лице не отражалось никаких чувств, женщина была совершенно неподвижна.
– Садитесь ко мне, – пригласила Камилла, отпирая свою машину. – Ты, Илья, поезжай с гостями, а ты, Оля, бери сюда девочку.
И снова Таня послушалась, без единого возражения села в красный «фиат» и даже с видимым удовольствием оглядела маленький уютный салон. Спросив разрешения, открыла окно. Девочка устроилась сзади, Ольга села рядом с водительским местом. Голова шла кругом, она то и дело оглядывалась, встречая загадочный взгляд девочки. Та как будто горевала по отцу и в то же время предлагала разделить свое ликование:
– Наконец-то я засну спокойно! Она каждый вечер устраивает мне сцены.
Машина слегка содрогнулась – это опустилась на водительское место Камилла.
– Поехали!
Она вела машину с небрежной уверенностью опытного водителя. Они ехали во главе колонны, тогда как прежде были в ее хвосте. Камилла молчала, потом не глядя протянула руку и включила радио. Таня тут же перегнулась вперед, будто выпуск новостей был сигналом нарушить тишину:
– Поминки будут?
– Конечно, – робко ответила Ольга. – Деточка, скажи, ты не шутила?
– Мне не до шуток, знаете ли, – отрезала та. – И не называйте меня деточкой, ради бога!
"В самом деле, сто раз помянешь Бога, – отчаянно подумала Ольга. – И кто просил Илью вмешиваться?! Я бы ни за что не согласилась забрать девчонку к себе! Ведь начнется форменный ад! А если… – Ей в голову пришло ужасающее предположение:
– Вдруг они с матерью заодно, и Таня – это что-то вроде десанта на моей территории? Ну конечно! Так и есть! Ни за что не поверю, что Ирина может так кротко снести подобную выходку! Ведь ни слова не сказала! Наверняка подсылает ко мне девчонку, чтобы та следила за мной и Ильей. А чем это может для нас кончиться, лучше не представлять".
Камиллу тоже занимали какие-то невеселые мысли. Она то и дело сжимала губы, слегка покачивала головой. Затормозив у светофора, женщина сняла шляпку и все так же, не оборачиваясь, протянула ее назад:
– Таня, подержи. А то я ни черта из-за нее не вижу.
Девочка повертела в руках шляпку, на секунду примерила, с любопытством посмотревшись в зеркальце заднего обзора, и тут же сняла.
– А я вас уже видела, – заявила она, обращаясь к обладательнице шляпы.
– Я тебя тоже.
– Вы приходили к следователю?
– Я-то да. А вот что ты там делала?
– Давала показания, – гордо сказала девочка.
«Какой-то бред. – Ольга пыталась бороться с головной болью и одновременно уяснять смысл разговора. – Эти двое говорят о чем-то своем и явно понимают друг друга. Они знакомы?»
– Тебя пригласили одну? – не поверила Камилла, вызвав тем самым бурное негодование Тани.
Девочка заявила, что она достаточно взрослый человек, чтобы явиться к следователю самостоятельно. Взрослость явно была ее коньком.
– И какие же показания ты дала? – все с той же иронией спросила Камилла.
– Между прочим, очень важные. – Таня все еще говорила возмущенным тоном. – Может, поважнее ваших! Из-за моих показаний, наверное, изменится все!
