Глава 6
А девятого мая был праздник. Но Катя его не заметила. Следователь — Василий Андреевич — позвонил ей поздно вечером и рассказал все. Это было накануне, восьмого мая. Катя была одна дома. Положив трубку, она сделала несколько шагов к своей комнате и внезапно перестала видеть коридор. Стены затянулись какой-то тошной дымкой и пропали. Очнулась она на полу. При падении она сильно ушибла бедро и поднялась поэтому с трудом. Поэтому и еще потому, что ее так и качало. Она добралась до своей комнаты, улеглась там на постель и пролежала несколько часов в темноте с открытыми глазами. Тем не менее она ничего не видела — комната, такая знакомая, родная, как будто находилась на другой планете. Катя была не здесь — она была в своем ужасе. То и дело перед ней вставало лицо Лены — но не той Лены, что сидела с ней в тот день в кафе, а той, что была на фотографии, которую она ей показала, — счастливое, улыбающееся лицо. Катя вглядывалась в это лицо, пыталась оживить его, заставить эти глаза посмотреть на нее, на Катю, заставить рассказать, что они видели в последний миг. Но лицо тут же исчезало, расплывалось, теперь у Лены были прозрачные голубые глаза, острый нос и узкие губы Лики, и тут же это лицо снова менялось — на нее смотрела Ира Ардашева, и смотрела почему-то с такой ненавистью, с какой никогда в жизни не смотрела. Откуда бралась эта ненависть — Катя понять не могла.
«Зачем, зачем… — проносилось у нее в голове. — Зачем он это делает, Господи, зачем?! Неужели он не понимает, что он делает?! Неужели он ничего не понимает…»
Игорь вернулся очень поздно. Катя не окликнула его, не вышла ему навстречу, ничего ему не сказала. У нее не было сил рассказывать кому-то эту историю. В тот вечер они так и не увидели друг друга.
Только к полудню следующего дня, девятого мая, Катя смогла заставить себя встать и умыться. Глаза опухли, хотя она не плакала. Все тело налилось свинцовой тяжестью. Она выпила жидкого чаю, ничего не съела, посмотрела на разрезанный магазинный торт, который стоял на кухне на столе. Этот торт напомнил ей о муже. Она прошла к нему в комнату.
Игорь лежал на диване и смотрел телевизор. Катя вошла, едва передвигая ноги, и он даже по звуку ее шагов почувствовал неладное и оглянулся. Лицо у него было испуганное.
— Что такое? — спросил он, вглядевшись в ее лицо. — Что случилось?
— Послушай… — Катя присела рядом с ним на диван. — Я хочу тебя предупредить…
— О чем? — Он окончательно испугался и сел тоже. — Я что, опять что-то натворил?
Она только махнула рукой:
— Нет, ничего ты не натворил, и думаю, что я тоже пока ничего не натворила. Но я хочу тебе сказать, что, когда меня убьют, отдай мои вещи маме, пусть она их продаст. Деньги у меня в шкатулке, ты знаешь где. Пусть она тоже возьмет их себе. А мебель я оставлю тебе.
— Что с тобой?! Ты в своем уме?!
Он даже подскочил, услышав ее слова.
— Я в своем уме, это просто мое завещание. Лену вчера тоже убили!
— Лену?!
— Да, ту самую девушку, которая тебе нравилась… Мы о ней говорили… Вчера, после того как мы с ней встретились в городе в кафе, он убил ее. Там же, в кафе. В туалете. В женском… — Горло у нее то и дело перехватывало, и говорила она с большим трудом. — У него хватило наглости подкараулить ее в женском туалете. Не побоялся, что на него обратят внимание. Ничего не побоялся. Задушил ее, как и остальных. Понимаешь, ведь мы с ней вышли из этого кафе вместе. Потом она туда вернулась, чтобы взять портмоне, — она его там забыла. Потом она пошла в туалет, и вот там-то он на нее напал. Я не понимаю! Я не понимаю, почему он знал, что она пойдет в туалет!
— Мистика… — пробормотал Игорь. — Он не мог это знать.
Катя наконец зарыдала. Он схватил ее руку и крепко, до боли, сжал, видимо забывшись. Пока она плакала, он смотрел на нее и только покачивал головой: «Ужасно, ужасно…» Он держал ее руку долго, и она почувствовала, что под конец его рука стала сильно дрожать. Тогда она отпустила ее и вытерла слезы.
— Это конец, — сказала она охрипшим, севшим голосом. — Это просто-напросто значит, что меня убьют тоже. Я не знаю за что, не знаю зачем, но я это хорошо понимаю. Следователь велел мне быть очень осторожной. Лене он велел то же самое, но это ее не уберегло. Разве она была неосторожна?! Пойти в туалет в кафе — даже это теперь неосторожно?! Значит, надо вообще засесть дома и не показывать носа на улицу…
— Он тебе так сказал? — подал голос Игорь.
— Кто?
— Следователь.
— А, следователь… Нет, он не мог мне приказать — дома. Он просто порекомендовал мне это. Но куда годятся его рекомендации? Не могу же я не ходить на работу! Дима, конечно, согласился бы дать мне маленький отпуск, но, если я буду сидеть дома, я просто сойду с ума! Здесь, одна…
Игорь промолчал, и она поняла, что ее слова задели его. «Он думает, что на работу я хожу из-за Димы, — подумала она. — Я туда хожу, чтобы не быть одинокой. Только поэтому и еще потому, что я боюсь этой квартиры, в которой пережила когда-то тот страшный полуголодный год, когда я поступила работать к Диме…»
— Ты стал часто уходить, — сказала она, чтобы поменять тему. — Много заказов?
— Очень много, — ответил он, и лицо его сразу замкнулось. Теперь на нем ничего нельзя было прочесть. — Теперь большой спрос на телятину.
— Хорошо зарабатываешь? — спросила она.
— Неплохо. Только не знаю, что от этого останется, когда я расплачусь со всеми, кому я должен. За мясо, за сертификаты, милиции, на рынке за места торговцам… Они теперь требуют, чтобы я оплачивал им половину стоимости торгового места, когда берут у меня мясо, — риск, иначе они боятся связываться с товаром…
— Они тебя дурят.
— Может быть, но я ничего не могу им возразить. Стоит только начать свару, и они откажутся вообще со мной работать. И кроме меня хватит желающих. В общем, если я что-то и получу, то немного…
— Только не думай, что я собралась проверять твои доходы… — Катя поднялась с места, уловив скучные прохладные нотки в его голосе. — Мне твои деньги не нужны…
— Катя! — донеслось до нее, но она уже вышла из комнаты. Прошла в кухню, прикрыла дверь, набрала телефон Димы. Через минуту он снял трубку.
— Да? — почти выкрикнул он, и ей показалось, что ее голос явился для него неожиданностью.
— Привет, — сказала она. — Как поживаешь?
— О, Катя! Я думал, это не ты.
— Пока это я, хотя скоро буду не я, — пообещала она. — Скоро я сойду с ума. Ты знаешь про Лену?
— Да, я разговаривал утром со следователем. Он приехал ко мне домой. Поднял с постели в семь утра, и с тех пор я как чумной… А ты когда узнала?
— Вчера. Как он тебя нашел?
— Просто — он ведь узнал, что я твой начальник, вечером, после нашего ухода, позвонил на работу и застал там Зину. Она дала ему номер моего телефона.
