– Да он меня и не терял, – Нина отхлебывала пиво и разглядывала клетки на скатерти. Ее пальцы оставляли пятна на запотевшем стекле высокого бокала. – Ты удивишься, я думаю… Ну теперь-то уже все равно. Мы с ним были любовниками.
Она потягивала пиво, доставала из пакетика ломтики сушеного картофеля и смотрела в окно, слегка сдвинув в сторону занавеску. За стеклом пронеслась какая-то крупная станция, и снова начался мрак. А Варя сидела, откинувшись на спинку диванчика и пыталась понять, что именно сейчас чувствует. Ревность? Боль? Укол оскорбленного самолюбия? И с ужасом понимала, что ничего. Это было хуже, чем она ожидала. Полное бесчувствие, ощущение затянувшегося кошмара, когда говоришь себе, что не стоит пугаться – ведь неизбежно наступит утро. Сон оборвется, и все благополучно закончится звоном будильника, запахом кофе, утренними новостями по радио…
– Ты, по-моему, не удивилась, – равнодушно сказала Нина, скользнув по ней взглядом. – Неужели знала?
– Нет, – выдавила Варя.
– Я тоже думаю, что нет. Ты была так уверена, что он тебе не изменял. – Нина достала пудреницу и внимательно исследовала свое лицо, не переставая говорить: – Он меня просто измучил рассказами о тебе. Как ты ему веришь. Как ты ему верна. Как ты его любишь. Какая ты идеальная. Просто робот какой-то, а не женщина.
Щелкнув пудреницей, она заметила:
– Насчет робота, это уже мои слова. Это я ему как-то сказала, когда он в очередной раз начал тебя восхвалять. Я спросила, почему нужно плевать мне в душу, лежа со мной в постели? Каждый раз, после того как мы с ним переспим, он начинал рассказывать о тебе легенды. Будто хотел как-то перед тобой оправдаться. Но слушала-то их не ты, а я. Мне они были не нужны. И правду сказать, я тебя просто возненавидела.
Варя криво улыбнулась:
– А это было до или уже после? – Она обвела взглядом вагон-ресторан, и Нина ее поняла.
– И до и после. Когда я стала этим заниматься, мы продолжали видеться. В первое время. Пока я не поняла, что пора ему все рассказать. Ведь он не знал, на какое хлебное место меня пристроил. Когда это случилось в первый раз… Господи, ведь это произошло из-за тебя!
– Из-за меня! – воскликнула Варя. Рука у нее дрогнула, и она задела стакан с пепси. Тот упал и скатерть мгновенно стала бурой. Нина укоризненно покачала голойо:
– Лечи нервы, подруга. Ничего, скатерть поменяют. Да, я пошла на это из-за тебя. Сперва хотела отказаться. А потом мне вспомнились все эти его исповеди в постели, и я… Я хотела ему отомстить. Я хотела, чтобы он чувствовал себя виновным за то, что случилось со мной. Ведь я могла обвинять его – он свел меня с той женщиной. И я отомстила.
Она закурила новую сигарету, явно не замечая этого:
– Только вот кому я мстила – не знаю. Ты ведь не пострадала. А он… В первое время он ничего не знал. Я не решалась ему сказать. Когда-то не решалась сказать маме, что меня бросил Виталий. И зачем все это было – не знаю. Когда я поняла, куда вляпалась, я сперва хотела отказаться. Тогда еще можно было соскочить, это уже потом я много задолжала этой женщине… Она сразу дала мне приличную сумму и обязала ее отработать. Я помогла маме, дала денег на учебу племяннице. Была рада, что могу им помочь. А потом стала запутываться. Как она не подводила итоги, я все время оказывалась ей должна. Потом я привыкла, и мне уже не казалось, что нужно немедленно это заканчивать. А что мне было еще делать? Я плюнула на себя! Не в первый раз, но наверное, уже в последний. И решила с ним распрощаться. И распрощалась.
Варя кусала губы, глядя в окно. Пронеслась еще одна станция, она успела увидеть собаку на мокром перроне, лениво идущую куда-то за склады. «Идет дождь, – автоматически отметила она. – Где же мы теперь едем?» И поняла, что название этой станции ее абсолютно не волнует. Как не волнует, скоро ли будет Бологое, как она доберется до дома. Как не волнует ничего.
– Возьми, – Нина положила на стол две сложенные сторублевые бумажки. – Этого хватит, чтобы добраться до Москвы. Поезда идут всю ночь, на какой-нибудь сядешь. А если нет, там есть круглосуточное кафе. Подождешь до утра.
– Я не хочу брать у вас деньги, – тихо ответила Варя. Она опять перешла на «вы» – любая фамильярность теперь была ей противна.
– А как же ты доберешься до Москвы? – язвительно спросила та. – На палочке верхом?
Варя молчала. Нина, разглядывая ее бледное лицо, снова начала улыбаться:
– Неужели так противно брать деньги у проститутки?
– Дело же не в этом.
– А в чем? Ты ревнуешь мужа ко мне? У нас все давно было кончено.
Варя не выдержала и подняла голову:
– Кончено? Если он взял у вас телефон, значит, не было кончено!
Та нахмурилась, поболтала в стакана пиво, наблюдая за тем, как оседает пена. Допила остатки и раздавила в пепельнице сигарету. И сказала, что раз уж они говорят начистоту, то она должна рассказать еще кое-что. Возможно, Варе это будет еще неприятнее, но что поделаешь…
– Когда я сообщила Андрею, чем занимаюсь, он чуть с ума не сошел. Плакал, кричал, требовал, чтобы я все бросила. Я ответила, что теперь не могу этого сделать. Что я слишком много задолжала. И пусть этот долг большей частью – чистое жульничество, но расплатиться я все равно не смогу. И плюнуть на это – тоже. Мне просто не позволят это сделать. Проституция – серьезный бизнес. И наша жизнь в нем стоит очень мало. Парадокс – долги у нас большие, а сами мы дешевки… – Нина недобро засмеялась, оглядывая ресторан. – Потом мы долго не общались. До прошлой осени. Он часто звонил моей маме, но я там не бывала, так что поговорить со мной не удавалось. Но как-то случайно он на меня попал. И сказал, что хочет заплатить за меня. Что денег у него нет, но есть дача, которую он может продать без твоего согласия, так ее оформили его родители. Я сказала, чтобы он этого не делал, потому что он мне все равно не нужен.
Варя оцепенела. Она понимала, что Нина говорит правду, но верила с трудом – настолько диким ей казался этот рассказ. «Мой муж… Андрей… Я считала, что у него есть только я. А у меня был только он. Как он мог столько лет скрывать от меня эту женщину! Чем она лучше меня?!»
– А в феврале мы с ним опять встретились, – спокойно рассказывала Нина. – В Москве, у нотариуса. Он зарегистрировал договор купли-продажи на мое имя.
– На ваше?! Но почему?!
– Моя хозяйка не так глупа, чтобы сразу оформить договор на себя, – пояснила Нина. – Она хотела переждать какое-то время, а потом уже я бы продала ей дачу. И если бы кто-то захотел разобраться, какая тут была причина, это бы не удалось так быстро. Она, по-моему, подозревала какой-то подвох.
Но оказалось, что Андрей не был способен организовать какой-либо подвох. Жертвой обмана стал он сам. Он и Нина.
– Мы с ним потом не виделись, – продолжала она. – Все шло по-прежнему. Он как бы заплатил за меня, но я продолжала ездить в этих проклятых поездах. Хозяйка говорила, что это прекратится сразу же, как мы переоформим дачу на нее. Я ждала. Я не говорила Андрею, что до сих пор этим занимаюсь. Он бы не выдержал. Он думал, что выкупил меня.
