– Дело в том, что мы с ним отдыхали в Питере. Ну это вы знаете, – запинаясь, говорила Варя. – И там мы с ним поссорились. Ну, в общем, потому, что он не взял обратные билеты. Забыл. Я побежала на вокзал, но удалось купить только места в разных купе. Он ехал за стенкой, я слышала даже, как он ворочался. А потом уснула. Вот, собственно, и все, потому что я больше его не видела. Пока не взломали туалет.
Она глядела на свой стакан с пепси. На поверхности плавали и лопались мелкие коричневые пузырьки. Варя видела руку сидевшей напротив женщины – та методически била пальцем по сигарете, стряхивая пепел, хотя пепла давно уже не осталось. И тут Варя отчетливо поняла, что Нина нервничает. Нервничает, хотя всячески пытается выдать это состояние за стервозность.
– Странно как-то, – сказала та и раздавила окурок в тарелке. – Сами же сказали, что поссорились, а теперь удивляетесь, что муж повесился.
– Но это ведь не причина!
– А что, часто ссорились?
Варя опять столкнулась с этим непроницаемым взглядом. Это было похоже на глухой забор – из-за которого кто-то за тобой подглядывает. Ощущение было настолько неприятным, что Варя опустила глаза, обвинив себя в трусости.
– Это неважно, – сдержанно сказала она. – Сейчас ведется следствие по делу о его самоубийстве. Мне следователь сказал, что открылись кое-какие обстоятельства. Я ведь не знала, что он был в вагоне-ресторане. Я вообще понятия не имела, как он провел ночь. Мне сказали, что там он разговаривал с…
– Проститутками, – подбодрила ее Нина. – Ну-ну, дальше? И что же этот следователь думает – от нашего общества он и повесился?
– Вовсе нет. Он ушел из вагона-ресторана с какой-то женщиной. Пока я вчера с вами не поговорила, то думала, что это вы и есть. Потому что в его лотке с питанием осталась салфетка с вашим телефоном. Я считала, что он познакомился с кем-то в ресторане, а потом покончил с собой. Вы понимаете, почему я так вас донимала? Но теперь я знаю, что он ушел не с вами.
– А с кем же?
– Ну, та дама даже близко на вас не похожа, – Варя сделала попытку улыбнуться. – Ей уже за сорок, и она, прямо скажем, не очень привлекательна. Но дело не в этом. После того, как он ушел и до того, как повесился, прошло почти два часа. Где он их провел – неизвестно. Но следователь думает, что в гостях у той дамы. Она как-то повлияла на него… Вы понимаете, о чем я говорю?
Нина даже не кивнула. Она молча слушала, не отводя глаз от Вариного лица. Но о чем в этот миг думала – понять было невозможно.
– Она сделала или сказала что-то, почему он решил не доезжать до Москвы живым. Вот что ужасно! – волнуясь, говорила Варя. – До этого не было никаких причин покончить с собой!
– Вам-то откуда знать? – спросила та. Это прозвучало оскорбительно – и Варя возмутилась:
– Погодите, но я его жена! Я должна была знать, если бы у него были другие причины! И потом, после его смерти я все время пыталась понять, почему он это сделал. Иначе я спать спокойно не могла. И выяснила кое-что об этой женщине… Но это уже другой разговор.
Нина покачала головой:
– Вот видите, вы все узнали сами. Зачем же обращаетесь ко мне?
– Вы одна можете что-то рассказать о ней! Вы же сидели рядом, через один столик от них. Вы ее видели? Вы ее помните?
Та пожала плечами:
– Разве всех запомнишь?
– Но в ту ночь народу в ресторане было мало! – возразила Варя.
Та усмехнулась:
– Потрясающе. Можно подумать, вы там были. Ну предположим, кто-то к нему подсел. Твердо могу сказать одно – это не была одна из наших девочек. Мы бы обратили внимание, кто подцепил клиента. Какая-то баба к нему села. Посидела, покурила, выпила и ушла с ним. Все, как вы говорите. Только зачем вы меня-то расспрашиваете, если и сами все это знаете?
– А о чем они говорили – вы не слышали? Может быть, хоть пару слов? – Умоляюще спросила Варя.
– Понятия не имею, о чем они говорили, – холодно ответила та. – Не имею привычки лезть в чужие дела.
Варя поняла намек, но ей вовсе не казалось, что она лезет не в свое дело. Вероятно, Нина думала иначе. Та смотрела на нее – точнее, на какую-то точку между бровями Вари. Та видела ее глаза, но не могла встретиться с ней взглядом.
– А у вас создалось впечатление, что они были давно знакомы? – спросила она, твердо решив не отступать. Ее немного поддерживало то, что Нина, хотя и покончила со своим завтраком, не собиралась встать и уйти. Значит, что-то держало ее, не давая прервать разговор. Но что?
– Я же сказала, что не прислушивалась, – ответила та.
– Но для этого не обязательно прислушиваться. Вы же видели, как она вошла, как села к нему за столик. Он не возражал? Как она себя вела?
– Да обыкновенно, – отрезала та. – Села к нему, наверное, потому что там было свободное место.
– Но были и другие свободные места. Были вообще пустые столики. Зачем она подсела именно к нему?
– Может быть, рассчитывала на приятное приключение, – подавив зевок, заметила Нина. – Ох, если бы вы знали, сколько народу воспринимают ночь в поезде, как повод расслабиться… Ничто их так не заводит. Постель на колесах. Вечером здрасте, утром – пока, и разбежались в разные стороны.
– На что она могла рассчитывать с такой внешностью? – заметила Варя. Она сказала это уже не для собеседницы, скорее, про себя. Но та отреагировала неожиданно – кривой усмешкой и кивком:
– Действительно. Рожа у нее была еще та. Это ее фотку вам показали в милиции?
– Да. Вашу тоже, но вы их не интересовали.
– Слава тебе, господи, – без особой радости сказала Нина. – А ее всерьез подозревают? Ну может, они и правы. Ушли-то они вместе.
К их столику подошла уборщица – широкозадая, кривоногая женщина в замасленном халате, с загадочным смуглым лицом. Она смела со стола тарелки, сунув их в мешок для мусора и удалилась. Нина проводила ее равнодушным взглядом:
– О господи, гонору-то сколько… Ведь она видит меня чуть не через день и хоть бы раз поздоровалась. Нет, это, видите ли, ниже ее достоинства. Ну вы закончили собеседование? А то я спать хочу.
Варя отпила глоток из своего стакана и встала. Они вместе вышли из бистро. Варе нужно были спуститься в метро, оказалось, что и Нине тоже. Они пошли рядом, хотя уже успели попрощаться. Варя уже не собиралась ни о чем спрашивать эту женщину, когда та заговорила сама. Это произошло в переходе, возле лотка с газетами. Неожиданно взяв Варю за рукав, Нина отвела ее к стене:
– Знаете, что я вам скажу? Бросьте вы это дело. Ничего вы не узнаете.
– Узнаю, – возразила Варя.
– Ошибаетесь, – в переходе было темнота, и глаза Нины казались двумя темными пятнами на белом лице. – Эту женщину могут искать миллион лет. Нельзя найти человека, если он ехал в поезде и больше о нем ничего не известно. Вы даже не знаете, в каком она была вагоне, верно?
