Мужчина и женщина стояли посреди комнаты и очень напоминали ей участников игры «море волнуется, раз!». Они замерли в тех позах, в каких увидели Николая – тесть с прижатыми ко рту ладонями, теща с занесенной рукой. Видно, она приготовилась отчитывать пьяницу, но слова замерли у нее на губах, а рука в воздухе. Наконец, женщина повернулась к Варе и еле слышно спросила:
– Он что, мертвый?
– Да, – так же тихо ответила та. – Мне кажется, его убили.
– Убили?! – Тесть подошел блоиже к Николаю и теперь рассматривал лужу крови на полу, пистолет… Потом, явно перебарывая себя, осмотрел рану на голове. Жена не решалась подойти к нему и принять участие в освидетельствовании тела. Она глядела на все это с каменным лицом, не выражавшим никаких чувств. Даже выражение изумления исчезло. Варя осторожно поглядывала на нее и все больше убеждалась – зять был вовсе не дорог этой даме. «А может быть, после смерти дочери ее уже ничто не трогает, – подумала Варя. – Какая судьба! Вчера утром погибла дочь, сегодня днем – зять. Это кого угодно сломит. Но кажется, не ее».
Мужчина случайно наступил в лужу крови и брезгливо отшатнулся. На паркете остался темный, влажный след от его ботинка. В тот же миг из кухни выбежал ребенок. Его послушания хватило ненадолго. Увидев отца в кресле, мальчик замер, прижимая к груди игрушку, а потом повернулся к бабушке:
– Ба, что с папой?
Та схватила его на руки и увела в другую комнату. Оттуда послышался детский плач. Возможно, ребенок ничего не понял, но все-таки напугался и теперь никак не мог успокоиться. Мужчина взглянул на Варю так, будто только что вспомнил о ее существовании.
– Как это случилось? – прохрипел он. Его снова начал душить кашель, он раскраснелся и приложил руку к горлу. Варя, путаясь в словах, рассказала, что зашла сегодня, потому что Никлай позвонил ей и попросил навестить его. Она пробыла здесь совсем недолго, потом ушла, и все еще было в порядке. Но ей пришлось вернуться, потому что она забыла плащ. В доказательство Варя предъявила плащ, но мужчина даже не взглянул на него.
– Дверь оказалась незапертой, – рассказывала Варя.
– Плащ был в той комнате.
Она указала на дверь в смежную комнату.
– Я прошла туда, взяла плащ и задержалась… Чтобы позвонить по телефону.
Она врала на ходу. Варя и сама бы не могла объяснить, почему она так упорно скрывает, что вернулась за письмом. Ей не хотелось, чтобы кто-то узнал об этом. Как бы то ни было, но его содержание касалось только ее. А она не сомневалась, что родители Лизы захотят прочитать письмо, чтобы разобраться, в чем было дело.
– Когда я звонила, то услышала громкий звук… Я не поняла, что это выстрел. Потом шаги – кто-то вышел из квартиры и хлопнул входной дверью. А когда я выглянула в комнату, Николай сидел здесь… Мертвый.
– Я что-то не понял, – перебил ее мужчина. – Он что – спокойно ждал, когда его убьют?
– Он был пьян. Он спал, когда я вернулась, и я не захотела его будить.
– Он что – при вас напился? Или вы вместе с ним?.. – спросил мужчина, и в его голосе Варя ясно различила презрение. Она поспешила объяснить, что пыталась этому помешать, но не смогла.
– Он был так расстроен смертью жены, – робко сказала она. – Я подумала, пусть пьет, если ему станет легче…
Такого взрыва эмоций она никак не ожидала. Мужчина покраснел так, будто вся кровь разом прилила к его лицу. Он буквально завизжал – странно и дико было слышать этот звук:
– Какая она ему жена?! Кто выдумал, что она была его женой?! Вы говорите, что дружили с Лизой – так почему утверждаете, что она его жена?! Вы, вообще, кто такая? Первый раз вижу!
Его жена явилась на крик. Варя заметила, что женщина тоже успела поплакать. Наверное, она не смогла сдержаться, оставшись наедине с ребенком. Но как бы то ни было, сейчас она опять держала себя в руках. Она попыталась успокоить мужа, при этом подозрительно оглядывая Варю. А та желала только одного – уйти отсюда, и как можно скорее.
– Если вы не возражаете, то я пойду, – несмело сказала она. – Это все ужасно! Я на ногах не держусь. Можно мне уйти?
– Куда это? – Женщина загородила дверь. – Сперва пусть милиция с вами поговорит. Что это вы сказки рассказываете! Убили его?! А вы куда же смотрели? Сидели в это время в соседней комнате!
– И что вы там вообще делали?! – поддержал ее супруг. – Почему Николай вам позвонил? Как вас зовут-то?
Варя представилась, и те переглянулись. Было ясно – ее имя ничего этим людям не говорило. Женщина пожала плечами и отправилась в смежную комнату, откуда все еще доносились всхлипывания ребенка. Варя поняла, что та звонит в милицию.
Женщина прошла на кухню и уселась за столом, заставленным грязной посудой. По чашкам и тарелкам можно было определить, что обитатель квартиры не слишком привередничал в еде. Остатки кофе, чая, гречневой каши, миска, где в лужице растительного масла купался одинокий кусок лука… Варя сдвинула посуду на угол, облокотилась на стол и закрыла лицо руками. Случилось самое худшее, то, о чем она и думать боялась. Сейчас придется объясняться с милицией. И что она скажет? Правду? Но тогда придется предъявить письмо. «Ну и что в этом крамольного? – уговаривала себя Варя. – Мне-то это никак не повредит! Единственным человеком, которому это письмо может принести вред, является та самая женщина. Антонина… Как там дальше? Но она этого заслуживает, ее беречь нечего. Так что мне делать? Рассказать все?»
Она подумала, что следователь, который ведет дело Андрея, очень удивится, когда прочитает письмо Лизы. Ее мысли приняли иное направление, когда Варя вспомнила о своем вчерашнем звонке в Питер. «Странно… Почему она представилась Ниной? Или это сокращение от Антонины? Нет, это совершенно разные имена. Тогда была бы Тоня… И говорила, что познакомилась с Андреем только в поезде… Какая наглая ложь! Если она так лгала, значит, была уверена, что мне никто не расскажет правды. Что ее никто из моих знакомых и родственников не знает. Кто же она такая? И что у нее общего с моим мужем? Ну уж только не романтические отношения! В это я не поверю! Уж лучше Лиза, чем она!»
К ней никто не заглядывал, но она все время ощущала, что за дверью кухни наблюдают. «За кого они меня приняли? Неужели за убийцу? Но я же сама им открыла. Правда, мне ничего не оставалось делать, они бы все равно никуда не ушли…»
Варя достала из кармана плаща конверт и снова перечитала последние строки письма. «Никому не рассказывайте. Иначе вам же будет хуже». «Как это понимать? И что я могу рассказать? Кому? Как странно она пишет об этой женщине! Называет мне ее имя, утверждает, что наверняка она требовала у Андрея деньги… И она же виновата в его гибели. И тут же предупреждает, что с этой женщиной ничего нельзя сделать! Да уж, на основании такого письма – ничего. Даже если я кому-то покажу письмо, никто не поверит в ее виновность! Решат, что это обыкновенная сплетня, причем неясно, на чем основанная. Ну, почему Лиза не написала чуть-чуть подробнее! Чего она испугалась? Она явно намекает на какой-то шантаж. Пишет, что если та женщина потребовала у Андрея деньги, он бы их обязательно достал. Что это, если не шантаж? Ведь не из дружбы, не из любезности он занимал такую огромную сумму! Значит, он был вынужден ей платить. За что? И почему Лиза пишет, что и сама в чем-то виновата? Нет, если я покажу милиции это письмо, я ничего не добьюсь. Во всяком случае, оно меня вовсе не оправдает. Я оказалась здесь в тот момент, когда Николая убивали. И ничем не помешала. И даже не видела, кто это сделал. Да кто же мне поверит?!»
