«С какой стороны ни взгляни, я ему здорово помогла и даже приняла за это плату! Какое кому дело, что получила я эти деньги через третье лицо и отдала половину сестре, да и вторая половина, скорее всего, уйдет туда же… Если бы Сергей убил жену и никого не подставил вместо нее на пару дней, их „примирение“ не выглядело бы таким правдоподобным! А так все чисто, концы в воду – меня в Москву, ее в огонь! Все могло сорваться, если бы Давид сам приехал на дачу и попробовал поговорить с Ириной, но, видно, Сергей знал, с кем имеет дело. Американец любит рассуждать, но ненавидит сам во что-то вмешиваться! А такая мелкая сошка, как Валентин, дела не испортит, он и сам предпочитает молчать. Егор ничего не докажет, да и занят он теперь другим… Если Дима начнет слишком доставать Сергея своими шаткими обвинениями, он попросту заплатит ему, и тогда уж агент будет молчать как рыба. А я… Ну, я вообще не в счет!»
В комнату заглянула сестра и, увидев, что Ирина лежит с открытыми глазами, бесшумно подошла и присела рядом:
– Я думала, спишь, не разрешала детям шуметь, так что они уснули… С кем ты говорила?
– Так, ни с кем… – вяло ответила Ирина. Ей не хотелось посвящать Ольгу в подробности этого дела, она понимала, что сестра лишится покоя, узнав хотя бы часть ужасающих подробностей ее загородной эпопеи.
– А я боялась, Егор позвонил, расстроил тебя, – вздохнула женщина. – Скажи, ты правда не очень огорчена?
– Я ничего не чувствую, – честно ответила Ирина.
– Это все еще шок, – авторитетно заявила Ольга. – Ая все думаю, думаю… Ты, конечно, переедешь сюда насовсем. Его квартиру делить не придется, он ее получил до брака, а вот как быть с твоей машиной? Кредит на него, у тебя твердой зарплаты нет, кто же будет выплачивать? Вот, забыла я у него спросить…
– Пожалуйста, не бери на себя роль моего адвоката, сама справлюсь! – взмолилась Ирина, напуганная решительным тоном сестры. – Вы с ним никогда ни до чего не договоритесь, у вас сразу начнется свара!
– Правда! Я его всегда терпеть не могла! – призналась Ольга. – И не понимала, почему ты с ним связалась и так долго терпишь… Да я тебя познакомлю с таким мужиком, что ты в два дня забудешь своего занудного Егорку, даже стыдно будет вспоминать!
Ирина отмахнулась и отвернулась к стене, давая этим понять, что разговор окончен. Сестра посидела рядом еще минуту и, убедившись, что та не расположена к беседе, поднялась. В ее голосе звучал упрек:
– Уж от меня ты могла бы ничего не скрывать! Тебе плохо, так нечего изображать равнодушие, еще хуже будет! Впрочем, я не навязываюсь…
Младшая сестра молчала, и та наконец ушла. Некоторое время шумела вода в ванной, потом Ольга звенела посудой, прибираясь на кухне. Даже по этим звукам можно было понять, что она вне себя и с трудом сдерживается, чтобы не разбить пару чашек. Прислушиваясь, Ирина впервые задала себе вопрос, как долго они продержатся вместе.
«Ей нужна моя откровенность, а я не люблю выворачиваться. Она бы на моем месте плакала, а я твержу, что мне все равно, и у нее создается впечатление, будто я ей не доверяю. Она работает, полдня мы не будем встречаться, но остальное время, выходные, праздники… Я ушла из дома к Егору почти одиннадцать лет назад, мне исполнилось двадцать три года, и я была, пожалуй, совсем другим человеком. Тогда я умела и плакать, и жаловаться, и смеяться по-дурацки, просто оттого, что смешно… Но правду говорят, муж и жена становятся похожими друг на друга, и я изменилась, стала более замкнутой, сдержанной. Теперь нам с Олей будет нелегко ужиться!»
В квартире давно уже установилась та особенная, глубокая тишина, по которой можно догадаться, что все ее обитатели спят, а Ирина все ворочалась с боку на бок, напрасно стараясь усыпить себя размышлениями на отвлеченные темы или детскими воспоминаниями. Сейчас ей плохо удавался этот испытанный прием, к которому она прибегала всегда, когда не могла заснуть. О чем бы она ни думала, в ее мысли неизбежно вклинивались образы, которые Ирина хотела бы выбросить из памяти навсегда. «Заснеженная улица, уединенный дом и два силуэта в окне… Вот чем это порой оборачивается! А ведь моя тезка любила Сергея, когда выходила замуж, не по расчету же… У него талант разочаровывать женщин, да, теперь я в это могу поверить. Наверное, это происходит потому, что о женщинах-то он и не думает, по большому счету. Что сказал Давид? У Сергея даже любовниц не было, настолько его интересовали деньги. Да, очень трудно уйти от мужчины, который даже не изменяет тебе, к тому же, если ты его когда-то любила… Люди стали чужими, им давно пора бы расстаться, но они еще держатся друг за друга. Она по своим причинам, он по своим… Как… мы с Егором!»
Последнее сравнение настолько ошеломило ее, что она села в постели, растерянно улыбаясь. Сон окончательно покинул ее, теперь Ирина была так бодра, будто не лежала в жару еще пару часов назад. Параллель, которую она только что провела почти случайно, на глазах становилась все более явной, и это не то смешило, не то пугало ее.
«Да… Нет! У Егора никакого расчета не было, и у меня тоже, мы просто жили друг с другом по привычке! Но… Если бы у меня была материальная возможность жить отдельно, разве бы я не воспользовалась ею, как та, другая Ирина? Ведь я так мечтала удрать за город, жить там одна, что меня даже обрадовало условие Сергея насчет гостей! Что это, как не первый звоночек! Егор-то понял, что моя радость неспроста. Недаром он так завелся, был против, предостерегал от мнимых опасностей! Как психолог он отлично знал, что значит этот мой шаг! Это я пыталась себя обманывать!»
Ирина зажгла свет и взглянула на часы. Было уже за полночь. Выспавшись за день, женщина чувствовала себя невероятно отдохнувшей, от болезни и следа не осталось. «Возможно, Оля права. Это была реакция на стресс. Все же такие приключения даром не проходят. Но Егору незачем об этом знать, ни за что его не упрекну и первой не позвоню. Если он уже начал бракоразводный процесс, пусть продолжает, подключусь, когда потребуется. И никаких сцен, никаких слез. Унижаться я не буду!»
Она уговаривала себя, но не могла отвести глаз от мобильного телефона. Где-то на заднем плане сознания вертелась навязчивая мысль, которая становилась все более ясной. «А где он сейчас, вернулся домой? Конспирация позади, так может… Во всяком случае, на работе он должен появиться, или его уволят, завотделением и так в ярости, рвала и метала. Она ему не простит своих звонков по милициям и моргам, сорванных приемов и семинаров. Как и тетя Саня – она ему еще отмстит! Да, тетка такого никогда не забудет. И пусть обвинит во всем меня, кого же еще, все равно будет припоминать племянничку эту выходку. Мать, конечно, простит ему все, иначе не бывало, поплачет в трубку и простит. А я буду молчать. Только вот… Правда, как быть с машиной?»
«Фольксваген», купленный Егором в подарок на десятилетие свадьбы, за год стал для нее привычным, родным. Она привязалась к этой непритязательной и послушной машине, ловко выбиравшейся из любых пробок и не доставлявшей особых хлопот. Расстаться с «жуком» сейчас, снова пересесть на подержанный автомобиль, попавший к ней через десятые руки, – ничего другого Ирина не смогла бы себе позволить – это в самом деле было лишением. «Кредит на Егора, будет ли он выплачивать? Если нет, машину заберет банк. Я одна не смогу расплатиться. Но у меня есть пятьсот тысяч, которые подарил Сергей. – При этой мысли ее щеки вспыхнули. – Очень кстати, я бы почти закрыла кредит! Надо встретиться с Егором и обо всем договориться, это очень хорошо, что я не буду ничего ему должна. Не хочу, чтобы он потом мог сказать про меня, что я сидела у него на шее!»
