– Неужели?!
– Как?!
– Почему он молчал?!
Мужчины заговорили разом, перекрикивая друг друга, и одновременно вскочили из-за стола. Ирина остановила их решительным жестом:
– Он боялся, что меня могут впутать в дело об убийстве. А что это убийство, он не сомневался, потому что телу было двое-трое суток на вид. Он врач, и знает, что говорит.
– Трое суток! – Давид воздел руки к потолку, вид у него был одновременно жалкий и трагический. – К тому времени прошло уже четверо суток, как она пропала, все совпадает! Как она была убита?!
– Он не понял. К телу, конечно, не прикасался. Возможно, ей подмешали что-то в джин. При встрече Сергей сказал мне, что она напилась перед смертью. – О пятнах крови на атласе Ирина решила не упоминать, чтобы не усугублять ситуацию и не давать пищу бесплодным предположениям.
– Как вы с ним только разговаривали?!.. – с ужасом осведомился Давид.
– Я расспрашивала его о муже, – пожала плечами Ирина. – Он постарался доказать, что был непричастен к его исчезновению, и в общем, у меня нет причин ему не верить.
– Этому… Да он настоящий преступник!
– Нет, пока это не доказано, – возразил Дима. – Что там, даже дело не заведено. Так давайте вместе решать – будем мы его заводить или оставим все, как есть? Лично у меня самые радужные предчувствия. Вот Ира нам еще подарила такого драгоценного свидетеля, осталось только с ним связаться. Ну, да это дело времени!
– Могу подарить еще одного, – без энтузиазма предложила женщина. – Валентин, сосед Сергея, сразу понял, что он привез в дом не свою жену, а кого-то другого, потому что настоящую жену он, оказывается, видел пять лет назад на стройке. Но он молчит, не знаю только, за деньги или даром, из чувства самосохранения.
– Ну, вот вам, пожалуйста! – торжествующе воскликнул Дима. – Еще один! А там, смотришь, подцепим и еще…
– Погодите, у меня вопрос, – остановила Ирина расходившегося агента. – Давида странно спрашивать, зачем ему нужно затевать процесс, а вот вам-то какой расчет? Только не говорите, что хотите восстановить справедливость!
– Правильно, кроме справедливости, меня привлекает мысль получить хорошие комиссионные за помощь, – не смутившись, ответил тот.
– С кого?
Этот вопрос, заданный с нескрываемым презрением, заставил Диму слегка передернуться, но он тут же собрался и с деланным добродушием заявил:
– С кого получится.
– Как, я не понимаю? – вмешался задумавшийся было Давид.
– Я говорю, что, если вы не решитесь начать дело против Соколова, я запросто могу продать информацию самому Соколову. У меня на это хватит и ума, и смелости. Разумеется, я прямо сейчас все это записываю, с именами, адресами и телефонами свидетелей, заверяю у нотариуса и кладу в банковскую ячейку. Если со мной, не дай бог, что-то случится, мой приятель будет знать, что делать.
– Мне странно это слышать! – возмутился Давид. – Вы же были полностью на моей стороне!
– А вы останетесь в России, чтобы вести дело, или собираетесь поручить все третьим лицам? – ядовито осведомился Дима, переставший наконец скрывать эмоции, которые, по всей видимости, вызвал у него этот унылый господин. – Вы понимаете, что в последнем случае успешней действовать будет другая заинтересованная сторона, а именно Соколов? Ведь кроме вас с ним никто судиться не собирается!
– Так что же, оставить его на свободе…
– Может случиться и такое. – Залпом выпив кофе, Дима поднялся из-за стола. – Ну, Ирина, что вы решили?
– Не вмешиваться! – твердо ответила она.
– Ну да, вам-то что беспокоиться, тем более. Соколов сделал такой аванс… – будто про себя заметил агент. – Давид, вы, конечно, «за», но вопрос – сколько вы сможете оставаться в России?
– Я рассчитывал вернуться домой перед Рождеством. – Американец едва коснулся губами остывшего кофе и поставил чашку в сторону. – И так уже задержался. Не знаю, что делать.
– Уезжайте! – решительно посоветовал Дима. – Сейчас и у нас праздники, никто вами заниматься не будет, не тот момент. Если сумеете, возвращайтесь во второй половине января, тогда и попробуете запустить колесо…
– А вы до тех пор договоритесь с Сергеем? – неожиданно язвительно спросил тот. – Да, я уже вижу, к чему идет! Родственникам все равно, экспертиза не показала даже дату смерти… И этот человек всем готов заплатить! Что, разве есть шансы его посадить?
Ирина, которой Давид почему-то адресовал вопрос, только пожала плечами. Дима усмехнулся, снова извлекая из кармана сигареты:
– Ну, ну, созвонимся, не убивайтесь раньше времени! Ира, спасибо за бесценную информацию! Телефончик мужа можно?
– Он по нему не отвечает.
– Что ж такое… А где можно его застать?
– Знать бы самой. – Она пошла к выходу, провожая гостей, но резко остановилась в прихожей, услышав звяканье ключа в дверном замке. – Сестра вернулась! Ни слова ей!
– Идет, – молниеносно ответил Дима и принял самый беззаботный, доброжелательный вид.
Давид на всякий случай улыбнулся, хотя его глаза источали прямо-таки могильное уныние.
Показавшаяся на пороге Ольга замерла с приоткрытым ртом, увидев перед собой двух незнакомых мужчин, но тут же справилась с удивлением и не своим, слишком высоким голосом, который сразу появлялся у нее в мужском обществе, защебетала:
– У нас гости? Ириш, а ты чем их угощаешь?
– Они уже уходят, – с нажимом произнесла Ирина. Дима, которому ничего не нужно было объяснять дважды, торопливо попрощался, улыбнулся хозяйке и протиснулся мимо нее на лестничную площадку, на ходу вбрасывая в рот сигарету. Давид задержался, в нерешительности оглядываясь на Ирину:
– А если я вам позвоню…
– Звоните, я не против. Возьмите телефон у Димы.
– Вы не представляете, как ужасно потерять человека, к которому так привязался…
– Почему же, представляю, – ответила она, думая в этот миг о муже. – Мои соболезнования, и… Желаю удачи.
– Я уже в нее не верю! – упавшим голосом ответил Давид и, вежливо попрощавшись с остолбеневшей Ольгой, тоже удалился.
Прикрыв за гостями дверь, сестра заговорщицки прищурилась:
– Это он сейчас о чем?
– Так, не бери в голову.
– Все тайны у тебя, тайны… – недовольно проговорила та. – А знаешь, почему я к тебе вырвалась с обеда? Егор нашелся!
– Правда?! – ахнула Ирина, порывисто хватая сестру за руки. – Где ты его видела?
– Он сам позвонил. – Ольга смотрела на нее с плохо замаскированным сочувствием, будто решая про себя, стоит ли сообщать следующую новость. – Только обрадовать мне тебя нечем, Ирка. Он сказал, что решил развестись.
