– Марфа, – Дима отчаянно дергал ее за рукав, – зачем?! Люда же еще не… Что она скажет, если…
– Вы согласны? – Та отцепила его руку, даже не взглянув на него. – Деньги я могу дать хоть завтра. Придется ехать в Москву, в банк.
– Тебе это зачем? – выговорила наконец Елена Ивановна, временно лишившаяся дара речи.
– А затем, что вы не будете больше думать, будто мы что-то сделали с вашей дочерью, которую, между прочим, тоже любили! – веско заявила та. – И чтобы вы получили обратно свои деньги – ведь проданная дача была ваша. Я просто возьму с вас расписку, что вы получили обратно всю сумму, данную вашей дочерью в долг Диме для приобретения дома по этому адресу. Дата, паспортные данные, подпись. Все.
– Так ты свои деньги отдашь? – все еще не верила Елена Ивановна. Она, видимо, растерялась, взгляд стал беспомощным и жалким. Уверенность в себе эта женщина ощущала, лишь когда злилась.
– Ну да, свои. А Дима потом мне их отдаст. Он ведь, в конце концов, хозяин. – Марфа взглянула на собеседницу ласковым прямым взглядом. – Вот и подумайте, стоит нам ссориться? Никто вас не обманывает, не грабит, а тем более – не травит. Примите лекарство!
И та покорилась. Марфа надломила две стеклянные ампулы, вылила их содержимое в стопку, развела водой и даже посочувствовала больной, пожаловавшейся, что лекарство отвратительно горькое.
– Значит, деньги завтра? – отдышавшись, уточнила Елена Ивановна, откидываясь на подушки, заботливо взбитые Марфой.
– Завтра, – подтвердила та. – Хотите – поедем в банк вместе?
Но та не согласилась – убеждение, что она не должна покидать Александрова из-за дочери, стойко укрепилось в сознании женщины. Марфа чуть поджала губы, и Дима отлично ее понял. Присутствие при раскопках такого свидетеля ничего хорошего не сулило, тем более сейчас, когда рабочие все больше углублялись в засыпанный землей подвал. По мнению Димы, если где и должен был храниться клад – так это там.
– Нет, ты уж сама съездишь и привезешь. – Елена Ивановна прикрыла глаза, ее дыхание постепенно становилось глубже и ровнее. – Тут и Гриша при смерти, и Людка, сердцем чую, тоже где-то здесь… И в милиции меня просили далеко не уезжать.
– Почему? – удивилась Марфа, кутавшая ей ноги старым ватным одеялом. – При чем тут вы?
– А я все рассказала про Люду. И что она хотела исчезнуть понарошку, и что просила меня подыграть… И что теперь третий день не звонит. Они меня попросили письменные показания дать – я дала.
– О господи! – Дима прикрыл глаза ладонью. – Зачем вы это сделали?!
– Как зачем? Чтобы ее искали!
– Да ее же искали! Что вы наговорили?! Если они вам поверят, то прекратят розыск и будут правы! Не искать же всякую, которой вздумается морочить голову…
– Постой, – оборвала его на опасном месте Марфа, – ты не прав. Насколько я понимаю, вы, Елена Ивановна, просто кое-что уточнили, да? Вы же не просили прекратить поиски?
– Да какая разница! – воскликнул Дима. У него было такое ощущение, что ему нанесли удар под дых. – Они же будут только рады избавиться от лишнего геморроя! Формально оставят в розыске, а копать перестанут! Получится, как с тем мальчиком, который кричал понарошку «Волки, волки!», а когда волки прибежали по-настоящему, на помощь никто не пришел, и его сожрали!
– Да что я такого сделала? – окончательно растерялась Елена Ивановна. – Не надо было туда ходить?
– В общем, не надо, наверное, – пожала плечами Марфа. – Но я особой беды не вижу.
– А я вижу! – рявкнул Дима, выведенный из себя ее олимпийским спокойствием. – Если бы хоть знали, у каких знакомых в Александрове она пряталась, – был бы толк! Они бы хоть туда сходили…
– Да я сама бы туда сходила, – мрачно ответила Елена Ивановна, которая явно прониклась его словами. – Не знаю, вроде они на меня не сердились… Переспрашивали только и по кабинетам погоняли… А так все выслушали, записали…
Дима безнадежно махнул рукой. В этот миг у него впервые появилось ощущение настоящей катастрофы. Мать, желая Люде исключительно добра, скомпрометировала ее в глазах закона как симулянтку. Марфа, выкупая долю подруги, мягко и настойчиво отстраняла ее от дела окончательно. Все было ясно без слов, все казалось логичным и даже великодушным – если Люда не вернется, почему из-за ее авантюры должна страдать пожилая женщина? А Люда не вернется…
Он встретил взгляд Марфы – внимательный и вопрошающий. Отвел глаза:
– Пойду посмотрю на рабочих.
– Да, и сходи в магазин, – попросила та. Ее голос звучал буднично, и трудно было поверить в то, что только что она морально похоронила подругу. – Купи чего-нибудь, что полежит без холодильника. Консервы, хлеб, колбаса, фрукты… Сообразишь?
Дима молча вышел и, не задерживаясь в саду, оказался в переулке. И снова его поразило то, насколько легче здесь дышалось – с плеч как будто упала тяжелая ноша. «А если все бросить? – пришла ему в голову крамольная мысль. – Я купил этот дом десять дней назад, даже свидетельства о госрегистрации права еще не получил… А столько уже случилось! Марфе нужна победа, она была нужна и Люде… А мне?» Он впервые задал себе этот вопрос и не смог ответить. Желал ли он найти клад? Верил ли в него по-настоящему или только поддавался чужому влиянию? Стал бы он начинать эти раскопки, если бы рядом не оказалось Марфы?
«Никогда! – В этом он не сомневался. – Я бы ждал, когда придет кто-то и все сделает за меня, а ведь я не лентяй! Я просто… Не хочу найти этот клад. Вот именно – не хочу!»
Эта мысль была такой ясной и ослепительной, что он остановился посреди переулка, забыв, куда идет. Если бы его сейчас окликнули, он бы подскочил – настолько ушел в себя.
«Не хочу? В самом деле не хочу… – Он снова пошел, медленно, не глядя на дорогу, разговаривая с собой. – Тогда почему я должен? Деньги Люды… Но это я должен отдать их Елене Ивановне. Могу? Могу, у меня как раз нужная сумма в банковской ячейке. Мы с Людой планировали потратить их на раскопки. Марфа? Сказать ей, что ее участие не нужно, заплатить за все ее хлопоты, возместить расходы… Не позволять платить Елене Ивановне! А… Что дальше?»
При мысли о возможной реакции подруги ему стало не по себе, но все же это было пустяком по сравнению с тем ужасом, который он испытывал перед раскопками. Марфа устроит истерику, возможно полезет драться и уж, конечно, пригрозит оглаской. Она не из тех, кто смиряется с дисквалификацией посреди дистанции. Она – чемпионка. Ему вспомнился рассказ Люды о том, как Марфа несправедливо была обойдена золотой медалью в школе и от этого так захворала, что попала в больницу. Что с ней будет теперь? Диму мучило детское желание убежать, спрятаться и предоставить событиям распутываться самим. Ведь это так просто – рядом станция, даже отсюда слышно, как идут поезда… «Поезда? Нет, их почему-то не слышно. А я ведь иду к станции?»
Дима остановился и с удивлением огляделся. Задумавшись, он свернул не в тот переулок и теперь медленно, но верно удалялся от искомой цели – продуктового магазина у станции. Здесь все было незнакомо и казалось заброшенным. Тупик, окруженный стенами каких-то ветхих складских помещений, штабеля ржавых рельсов вдоль дороги, под ногами – куски асфальта, положенного лет двадцать назад, не меньше. И ни души, если не считать нескольких бродячих собак, робко поглядывавших на незнакомца, забредшего в их пустынное царство. «Будто на другой планете. Как я сюда забрел?»
