– Этого еще не хватало! Под каким соусом я тебя представлю?
– Кому это придется меня представлять? Этот человек – твой друг? – И, мгновенно сбавив тон, она поинтересовалась – не был ли он знаком с Ниной.
Олег покачал головой. Семен Федорович, вероятно, как-нибудь видел Нину – они однажды вместе зашли в букинистический отдел. Но та держалась равнодушно, книг не рассматривала и быстро отошла к стенду с поздравительными открытками. Вряд ли букинист выделил ее лицо из толпы покупателей.
– Тогда почему я не могу поехать? – жалобно спросила Тамара. – Ведь это, прежде всего, касается меня!
Она напомнила, что фактически карты были отданы ей на хранение. Конечно, Маша ничего об этом не говорила, но раз доверила именно ей… Логика была диковатой, но Олег больше не возражал. Ему подумалось, что взять с собой Тамару будет вполне оправданно. Предположим, она его жена и отговаривает мужа от безумной траты денег… Поэтому и потащилась вслед за ним, хотя ее никто не звал. Под этим предлогом он в конце концов сможет отказаться от покупки карт. «А если я соглашусь на сделку, то придется прощаться с машиной, а то и с квартирой… – подумал Олег. – Уж что-что, а уламывать покупателя Семен Федорович умеет! Сколько я ему денег переплатил! Однако нужно отдать ему должное – он может найти то, о чем другие даже не слыхивали».
Он поделился с Тамарой своим планом, и она согласилась разыграть роль скуповатой жены, сопровождающей мужа-коллекционера.
* * *
Олег давно уже не встречал на улицах Москвы этих старых пузатых «Побед». А у Семена Федоровича оказалась именно такая машина, причем в превосходном состоянии. Заметив удивленные взгляды, он пояснил, что раньше хотел было распрощаться с этим отцовским наследством, но потом передумал и привел автомобиль в полный порядок.
– Тоже своего рода антиквариат, – заметил он. – Теперь мне за него большие деньги предлагают, можно выгодно продать. Но я не желаю. Меня на нем еще маленьким мальчиком возили, мы вроде как родственники.
Сам он, усевшись за руль, часто поглядывал на Тамару. Вероятно, ожидал, что женщина разговорится, но та молчала. Олег представил ее как свою супругу и больше никаких комментариев не делал.
– Нам недалеко, – сказал Семен Федорович. – Можно бы и пешком, но вот ноги… А ноги – это мой хлеб, они меня кормят.
Олег припомнил поговорку о звере, которого кормят ноги, но, разумеется, не высказал ее вслух. А Тамара все так же равнодушно, не отрывая взгляда, смотрела в окно. Она выглядела скучающей, уставшей от мужниных капризов супругой и великолепно, на взгляд Олега, играла свою роль.
В самом деле, доехали меньше чем за двадцать минут. И чем больше они приближались к району Чистых прудов, тем больше волновался Олег. «Вот оно, вот… – стучало у него в висках. – Все сходится! Здесь живет владелец книги, сюда пришла Мария… Здесь назначила мне свидание Нина». Вероятно, те же соображения были и у Тамары, но она держалась стойко, и по ее лицу нельзя было заметить никакого волнения.
Машина остановилась в конце длинного, плавной дугой загибающегося к центру переулка. Семен Федорович вышел и пригласил спутников следовать за ним. Миновали подворотню и оказались в замусоренном, тесном дворе. Здесь стояло несколько разномастных домиков, один из которых выглядел настоящим ветераном. Бревенчатый, черный от времени двухэтажный дом, с тусклыми окнами и заколоченными крест-накрест дверями. Он выглядел нежилым, однако Семен Федорович направился именно к нему. Обогнув угол, потянул на себя ручку массивной, обитой дерматином двери. Она открылась – хлипкий замок не был заперт.
И все трое оказались в холодной, нетопленой прихожей. Или вернее сказать – в сенях. Свет слабо проникал сюда из маленького, завешенного линялой тряпицей окошка. Сени, от пола до потолка, были забиты каким-то громоздким хламом. Остро пахло сыростью и мышами. Тамара невольно придвинулась ближе к Олегу, и он ощутил мягкое, горячее касание ее шубы. Нашел в глубине меха тонкие пальцы, и они быстро, тайно ответили ему нервным сухим пожатием.
– Нас ждут, поэтому открыто, – пояснил Семен Федорович, осторожно пробираясь к дальней двери. – Звонка-то нет.
– Я здесь, Сема, здесь, – неожиданно отозвался из глубины дома странный, какой-то невнятный голос. Казалось, заговорила сама избушка – растягивая и пережевывая слова, не делая между ними четкой границы. Дальняя дверь отворилась, и возникшая в проеме фигура приветливо поманила гостей войти.
Еще одни сени – крохотные, устланные рваным линолеумом, явно добытым на помойке. В углу – кованая чугунная вешалка, несколько огромных стеклянных бутылей и угрожающе накренившийся, хилый табурет. Пол ощутимо уходил под уклон – казалось, визитеры начинают спускаться в сырую вязкую темноту. Но тут вспыхнул свет, и они оказались в маленькой душной комнатке.
Олег не знал, куда смотреть – у него разбегались глаза, такое он видел впервые. И никогда бы не поверил, что подобный особнячок может уцелеть в самом центре Москвы, где земля на вес золота, а печное отопление приказало долго жить.
Треть комнаты занимал кафельный бок огромной печки. От него так и веяло стужей – Олег ненароком задел его плечом. Жарко в комнатке было оттого, что в розетки были воткнуты шнуры от двух мощных обогревателей. Он взглянул на Тамару – у нее разгорелось лицо, она торопливо расстегивала шубу.
Комнатка была крохотной, не больше десяти метров общей площадью. Но потолок оказался высоким, да еще украшенным лепниной. Все стены были сплошь увешаны картинами – как успел заметить Олег, довольно посредственными и явно современными. В основном это были пейзажи, да еще встретилось два-три натюрморта. Из прочей обстановки присутствовал низенький столик с гнутыми ножками и такое же приземистое, превосходно сохранившееся креслице. Обе вещи – явно из прошлого столетия, а может быть, из этого самого особнячка. И конечно, в комнате наличествовал сам хозяин.
Это был бледный, какой-то отсыревший старичок с пустым младенческим взглядом голубых глаз. Несмотря на страшную жару, он был одет очень тепло – на плечах меховая жилетка, на ногах – коротко обрезанные валенки. Семен Федорович поздоровался с ним за руку и представил своих спутников:
– Вот эти молодые люди, Кирюша. Я тебе говорил.
Тот впился глазами ему в лицо, кивнул и перевел взгляд на гостей. Олег слегка поклонился. Он не знал, как себя вести, что подумать. Но чувствовал – если эта книга в Москве, ее настоящее место именно здесь. Он даже ощущал ее присутствие где-то в недрах особнячка.
«Кирюша» – в нем действительно было что-то детское, выжидающе смотрел ему прямо в глаза. Олег смущенно заговорил:
– Мы слышали, у вас есть эта книга, так вот…
Но Семен Федорович моментально его перебил:
– Не отворачивайтесь, он вас не слышит. Читает по губам.
– Говорите, пожалуйста, медленнее, – снова протянул этот глухой, невнятный голос, проглатывающий согласные и путающий звуки. На некоторых звуках его заедало, совсем так, как западает и долго звучит клавиша старого пианино. Гласные перетекали одна в другую, и понять что-либо было почти невозможно.
