«Она старается из самых добрых побуждений, но как же я вымотан! Больше нет сил! Еще в прошлое воскресенье я ухватился бы за эти альбомы, а то, что мы узнали в библиотеке, лишило бы меня сна. А теперь… Мне все равно».
– Ну где же ты ищешь! – расстроилась женщина, присаживаясь рядом и отбирая у него альбомы. – Нины здесь быть не может! Нужно смотреть восьмидесятые годы, самый конец. Кстати, это я!
Она показала ему отдельно лежавший снимок, изображавший худенькую рыжую школьницу в массивных, почти уродливых очках.
– Какая я была смешная! – протянула Тамара, поднося снимок ближе к глазам. – Мне эта фотография не нравится, но Маша попросила для альбома именно ее. А вот наша свадьба, но это неинтересно.
Она быстро прикрыла страницу ладонью и смущенно улыбнулась:
– Мы слишком далеко залезли. Назад… Ну вот, примерно то, что нужно.
Это были любительские снимки, сделанные обычной «мыльницей». Почти все они изображали какие-то застолья, и глаза у пирующих были, как на подбор, пугающего кроличьего цвета. И все-таки Олег без труда узнал на одном из снимков совсем молоденькую Нину. Он испытал нечто вроде потрясения – эта худенькая, неловко позирующая девушка слишком сильно отличалась от женщины, которую он встретил год назад. Тогда, в свои двадцать лет, Нина была коротко острижена, носила какую-то невзрачную, дешевую одежду и почти не красилась.
Тамара тоже ее опознала:
– Смотри, вот она! А вот еще, в профиль, и Маша сидит рядом с нею! Видишь, как она тогда выглядела? Совсем еще молодая, красивая. А Нина ничего не рассказывала о своей работе в библиотеке?
Олег пожал плечами:
– Почти ничего. Говорила только, что зарабатывала очень мало, а когда появился ребенок, то нужно было подумать о том, чтобы сменить профессию.
– Да, сейчас там остались настоящие фанатики своего дела, – согласилась Тамара. – Они получают сущие гроши, но увольняться ни за что не желают. Может быть, твоя Нина правильно сделала, что вовремя переменила профессию… Тем более что настоящего призвания у нее наверняка не было.
Олег неожиданно обиделся за покойную подругу и спросил: почему она так думает? Тамара коротко ответила:
– Глаза не те.
Она достала из альбома тот снимок, где Мария и Нина были сняты рядом, и отложила его в сторону:
– По крайней мере, это доказывает, что они были знакомы десять лет назад.
– И что это нам дает? – вяло ответил Олег. – Нину все равно ни о чем не спросишь… И доказать ничего невозможно. Ты пойдешь к следователю с этим снимком?
– С этим снимком и с тобой, – твердо сказала Тамара. – Ты расскажешь всю историю своей подруги – от начала до конца. Ведь это единственная зацепка! Единственная причина, по которой Маша могла поехать на Чистые пруды!
– Но мы все равно не сможем доказать, что это Нина ее туда пригласила! Послушай, эта встреча была назначена мне Ниной уже после шести вечера! Твой бывший муж утверждает, что в это время никто его матери не звонил! Откуда же Мария узнала об этом свидании? Каким образом ее туда позвали?
Тамара ничуть не озаботилась этой несостыковкой. Также на нее не произвели никакого впечатления объяснения Олега. Он сказал, что сперва считал, будто муж Нины подслушал ее телефонный разговор и послал киллера в назначенное место. Но в последнее время Олег все больше начинал верить в его невиновность. А что теперь? Вернуться к исходной версии? Считать Николая заказчиком убийства? Идти в милицию и практически сдать его? Потому что кто еще знал о том свидании? Кто послал туда убийцу?
– Раз об этом свидании узнала Маша – мог узнать вообще кто угодно, – отрезала Тамара, глядя на него почти с сожалением. – Как ты не понимаешь – Нина могла не говорить тебе всей правды! Почему ты ей так безусловно веришь? По-моему, она врала не меньше остальных!
Олег ничего не ответил. Возражать было невозможно – Тамара права. И Нина в самом деле не выносила, когда он заводил разговор о женщине, погибшей из-за нее на Чистых прудах. Тогда ему казалось, что это просто нервы, нежелание впутываться в еще одну неприятную историю. Но может, то было законное чувство вины?
Он привел в свою пользу только одно оправдание. Олег поинтересовался – какой именно помощи могла ожидать Нина от своей бывшей коллеги? Неужели Мария могла защитить ее от убийцы? Сомнительно. Дать ей пристанище? Она и сама жила дома на птичьих правах, да и не стала бы Нина стеснять чужую семью. Может быть, Нина просила совета? Но почему его нельзя было получить по телефону?
– Да, это странно, – подумав, согласилась Тамара. – Но ты не знал Машу. Она могла приехать без всяких просьб, просто потому, что испугалась за Нину. А куда и когда – Нина могла проговориться случайно.
– Но это все равно значит, что они перезванивались!
Тамара отмахнулась и предложила ему поужинать. Чай – это баловство, а Олег весь день мотался по городу и ни разу не перекусил.
Он сам не заметил, как задремал, полулежа на мягком диване, разморенный душной теплотой этой тихой квартиры. С кухни доносилось слабое шкворчанье масла, тянулся запах жареного мяса. Сознание отмечало все, но как будто во сне – спокойно и отстраненно. Потом Тамара с трудом растормошила его, почти насильно заставила поужинать. И смеялась, глядя, как Олег промахивается ножом и вилкой мимо отбивной котлеты. Сама она ела с аппетитом и жалела только о том, что к ужину нет бутылки сухого вина. Олег вызвался сбегать в магазин, но она его удержала:
– Куда тебе бежать, на ногах еле держишься.
– Да… Знаешь, я, наверное, поеду домой.
И тут Тамара совершенно естественным тоном, глядя ему в глаза, предложила заночевать у нее. У Олега разом прошло раздражающее сонное оцепенение. Он чувствовал себя как рассеянный пешеход, вдруг обнаруживший, что на него на полной скорости мчится автомобиль. Нужно срочно решать – куда податься? Бежать вперед или назад? Для жизненно важного выбора есть всего доля секунды.
«Если я откажусь остаться, она страшно обидится. А если останусь… Я как-то об этом не думал…» Олег сам был потрясен, какие противоречивые он испытывает чувства. Эта женщина ему нравилась с самой первой встречи, особенно завораживали ее странные глаза и удивительный голос. А еще нежные руки и пышные рыжие волосы, и это странное сочетание – деловой женщины и застенчивого очкастого ребенка, которое он отмечал уже не раз. И все-таки…
Тамара не выдержала – улыбка, давно уже дрожавшая в углах ее рта, постепенно расплылась:
– Господи, нельзя же так пугаться! У меня же две комнаты! Можешь запереться на задвижку!
Олег тоже рассмеялся – и ему сразу стало легче. Ситуация из неловкой превратилась просто в смешную.
– Запираться не буду, а вот спать… Знаешь, Тамара, я уже ни рук, ни ног не чувствую.
– Через полчаса ляжешь, – пообещала она. – Куда ты поедешь в таком состоянии, подумай! Тебя первая машина стукнет!
