Он хотел перестать думать об этом – ночь зашла за середину, вставать нужно было спозаранку… Беспрестанно ворочался, опасаясь разбудить Нину, вставал, шел на кухню и, не включая света, пил остывший чай. Смотрел во двор, заметенный снегом, и снова видел фигурку в черном пальто – сиротливую, беспомощную, безответную.
«Никто из нас троих не мог позвать Марию на Чистые пруды, – повторял про себя Олег. – Да она бы и не пошла ради кого-то из нас. Но кто же ее туда позвал?! Кто подставил ее вместо Нины?»
Ответ пришел откуда-то из ночной снежной тишины, из глубоких синих теней вокруг единственного фонаря. На Олега ощутимо дохнуло холодом, как будто оконное стекло вдруг исчезло, оставив его наедине с глубокой ночью.
Это сделал четвертый. Тот, кому была выгодна смерть Марии. Тот, кто знал, как сделать ее похожей на Нину, чтобы застрелить. Между двумя женщинами есть какая-то связь – я ее чувствовал. Такое сходство не могло быть случайным совпадением. Николай мог заказать убийце свою жену, но в тот вечер хотели убить именно Марию. И сделали это, выманив ее из дома поздней ночью. Убийца обманул Марию, а потом обманул заказчика, выдав ее смерть за случайность, за ошибку. Но так или иначе, своего добился».
Глава 9
Они ждали вторника, как должник ожидает дня, когда придется платить по счетам. В Москву возвращался Николай, и лгать про лечение в санатории Нина уже не могла. Однако утром, встав по звонку будильника и торопливо одеваясь, они совсем не говорили о предстоящих испытаниях. Олег строил планы, как и где они пообедают в городе, после того как он сдаст рукопись. Нина искренне восхищалась пушистым свежим снегом, то и дело подбегала к окну, совсем как девчонка, которая ждет назначенного часа, чтобы пойти гулять.
Но когда они подошли к заснеженной синей «Хонде», настроение у женщины резко переменилось. Она провела перчаткой по железу, счистила прилипший снег, как будто хотела, чтобы царапина всегда была на виду. Нина ничего не сказала, ни о чем не напомнила, но Олег хорошо ее понял. Он и сам все время думал о Николае.
…В редакции его встретили одновременно радостно и настороженно. Радостно – потому, что он все-таки успел принести перевод, хотя бы к последнему сроку. Настороженно…
– Выздоровели? Ничего серьезного, надеюсь? – спросил редактор.
Это был потрепанный котообразный мужчина, отношения с которым у Олега никак не складывались. Он сотрудничал с ним недавно, до этого его редактировала пожилая, очень опытная дама, работавшая в свое время с лучшими переводчиками. Она зачастую придиралась по мелочам, поучала молодого коллегу, но ее замечания всегда шли переводу только на пользу. Когда Ева Юрьевна уходила на пенсию, Олег искренне это переживал. Новый редактор придирался ничуть не меньше, но текст от этого лучше не становился. Зачастую он переписывал целые куски, и Олег никак не мог добиться, чтобы его ставили об этом в известность. Когда он брал вышедшую в свет книгу, то не узнавал собственного перевода. Это бесило его, но редактор состоял в штате, он же был всего лишь наемным работником, поденщиком.
– Да, пустяки, – наигранно-легко ответил Олег. – Давление скакало.
– Давление? В вашем-то возрасте?
Это могло быть шуткой, могло быть даже комплиментом. Но прозвучало, как выговор. Олег с трудом отделался от предложения немедленно засесть за текст вдвоем и просмотреть его. Редактор был потрясен. Он предлагал это впервые – и получил отказ. А ведь именно об этом Олег просил почти полгода.
– Мне нужно в больницу, – сказал нерадивый переводчик. – Мне еще с прошлой недели назначен прием, я не могу его пропустить.
Нина ждала его внизу, в полуподвальном кафе, где столовались сотрудники издательства. Она сидела, забившись в угол, вертя в руках бокал. На дне его качалась янтарная прозрачная жидкость. Олег подсел, отобрал у нее бокал, поднес к носу…
– Опять коньяк, – он отодвинул бокал подальше. – Ты можешь спиться.
– Это будет самое меньшее зло, – равнодушно ответила она.
– Ну конечно, – иронично откликнулся Олег. – Жизнь кончена, ты одинока, как перст. Ни ребенка, ни дома…
Она подняла глаза:
– Ты думаешь, я забыла о Дианке? Я только о ней и беспокоюсь. Она пропускает школу уже целую неделю, дальше так тянуться не может. Девочка должна учиться. Но в какой школе? Кто будет ее туда отвозить, забирать обратно? Мама? Я? Николаю это доверить невозможно.
Женщина снова взяла бокал, отпила глоток и продолжала говорить о своих тревогах. Что ждет их с дочерью? Она может завести уголовное дело против супруга, может с ним развестись. Но что дальше? Ведь она работает на его фирме, и значит – останется также и без работы. Невозможно сотрудничать с человеком, который хочет тебя убить!
– Ты хороший бухгалтер, неужели так сложно найти работу? – возразил Олег. – И потом, у тебя есть еще одно образование, первое…
– Не смеши меня! Сколько сейчас безработных бухгалтеров, намного более классных, чем я? А сколько из них получают маленькие зарплаты? Я не привыкла жить в нищете! Ты думаешь, так просто найти хорошее место? – Нина говорила горячо и вместе с тем грустно. – А первое образование… Ты знаешь, сколько получает библиотекарь?
Он был вынужден с нею согласиться. Возвращаться в библиотеку для Нины смысла не имело. Но Олег считал, что сейчас она видит все в черном свете. Так или иначе, а работу она найти может. Да и потом, супруг обязан содержать ребенка. Даже если ему грозит срок. Остается общее имущество, квартира, машина…
– Я больше не сяду за руль этой машины! – перебила она.
– Не важно, ее можно продать, обменять. Главное, что на улице ты все равно не останешься. В конце концов у тебя есть я…
Она ответила непередаваемым взглядом, который его и озадачил, и оскорбил. Нина взглянула так, как будто уличный попрошайка неожиданно предложил ей денег взаймы. Это было совершенно неосознанное, естественное движение, но Олег впервые понял, каким она его видит. Ему стало душно. «Что же это такое?! Я для нее – ничто?! Не мужчина, не защитник, не кандидат в спасители? Как она может так на меня смотреть? Разве я нищий, бездомный, разве я когда-нибудь позволил ей за себя заплатить – в ресторане, например? Это просто безумие! Она даже не так богата, чтобы смотреть на людей подобным образом! И будь она сто раз богата – никто не имеет права так смотреть!»
Нина даже не заметила его смятения. Она допила коньяк, достала сигареты и попросила взять ей кофе. Олег машинально выполнил ее просьбу.
Мобильный телефон зазвонил, когда он расплачивался у стойки буфета. Когда он достал из кармана трубку, Нина настороженно на него взглянула. Теперь у нее снова был затравленный, жалкий вид, может быть, потому, что женщина не могла слышать, о чем говорит Олег с Тамарой. А звонила именно она.
– Я тебя не разбудила? Знаешь, появились кое-какие новости. Тебе будет любопытно узнать!
Олег сам не ожидал, что так обрадуется этому звонку, так соскучится по этому непередаваемому, глубокому и ясному голосу. А может быть, слишком силен был контраст с тем взглядом, который только что бросила на него подруга.
