– Ну и что? – все так же сдержанно откликнулась Нина.
– А то, что я никак не могу понять, за каким чертом ее понесло среди ночи на Чистые пруды. Это не вяжется с ее образом жизни.
Нина наконец слегка повернула голову. Женщина сказала, что у Марии мог быть любовник. Или просто друг, который вдруг попросил о помощи и назначил свидание. И вообще – чего ради Олег копается в чужой жизни? Что ему до этой женщины? Разве он ее хорошо знал? Разве ее судьба его тревожит?
– Меня тревожит прежде всего твоя судьба, – сообщил Олег.
– Я достаточно взрослая, чтобы заботиться о себе, – отрезала Нина. – Ради бога, оставь ты эту женщину в покое! Ты ездишь к ее родным, вмешиваешься, расспрашиваешь их. Ты не подумал, что в конце концов в убийстве могут заподозрить тебя самого?
О такой возможности он тоже думал. Не нужно много времени, чтобы обнаружить, что мужчина, выдававший себя то за милиционера, то за родственника, на самом деле не был ни тем ни другим. И тогда у всех возникнут весьма естественные подозрения.
– Из дому она вышла добровольно, – сказал Олег, не отвечая на заданный вопрос. Он упрямо гнул свою линию. – Я не верю, что можно было ее связать, вывезти из квартиры аж на Чистые пруды, усадить на лавку и пристрелить. Да еще проделать это бесшумно. Малейший шум был бы замечен соседями – там очень плохая изоляция между квартирами.
– И даже это ты заметил, – прокомментировала Нина.
– Я старался заметить все. Я хотел понять, с кем она могла встречаться на Чистых прудах. Почему согласилась туда поехать, да еще ничего не сказав об этом сыну. Это было очень важное дело. Во всяком случае, ей оно казалось очень важным – а ее туда заманили и убили. Из-за нее самой или из-за тебя – вот что я хочу знать. Поэтому туда и ездил.
Нина перекрыла воду и сняла с вешалки полотенце. Вытирая руки, она с непередаваемой иронией поинтересовалась – пойдет ли он на похороны? Даже близкий родственник не мог бы волноваться о покойнице больше!
– Не думал, что тебя это насмешит, – ответил Олег, когда справился с неприятным чувством. Он и сам упрекнул себя за него. В конце концов, Нина не знала покойную, а он был с нею, можно сказать, почти знаком. Она вполне могла иронизировать над его интересом к этой женщине. Он – не мог.
– Ничего смешного не нахожу, – Нина снова присела к столу, достала из пачки сигарету. – Я вижу, что ты постоянно думаешь о ней. Пытаешься найти между нами какую-то связь. А ее нет, и это тебя злит. И тебе совершенно все равно, что через два дня я отсюда уйду. Тебя ничто не волнует! Мне даже не верится, что когда-то мы назначали друг другу свидания, торопились, ждали… Теперь живем вместе – и все ушло. Ничего не осталось. Тебе больше нужна эта женщина, чем я.
– Но я занялся ею только из-за тебя!
– Может быть, – заметила она. – А может быть, и нет.
– Ты о чем?
– Я подозреваю, что ты просто не хочешь оставаться здесь со мной. Ищещь любой повод, чтобы исчезнуть из дома. И эта женщина – тоже повод.
Олег покачал головой:
– Думай что хочешь. Я просто хочу доказать, что твой муж не имеет отношения к этому убийству. Или… Наоборот.
Нина взвилась:
– Ты мне надоел! Почему ты все время пытаешься выставить Колю убийцей! Мне с ним, между прочим, еще жить и жить! И твое мнение меня не волнует!
Олег молча вышел из кухни. Реакция Нины была именно такой, как он ожидал. Она даже не захотела его выслушать.
«Она идет навстречу собственной смерти. – Олег уселся за стол, разложил бумаги, раскрыл книгу. Но не увидел там ни единой строчки. – Я пытаюсь ее остановить, помочь, а она не хочет слушать. Но почему она прибежала прятаться именно ко мне? Сумасшедшая. Она не желает видеть очевидного».
Новые шторы невыносимо его раздражали. Он был готов сорвать их с петель и выбросить за окно. Но мало-помалу успокоился. И когда ярость прошла, он услышал на кухне слабые, приглушенные всхлипывания.
«Она плачет. Нужно пойти и… А что толку? Успокаивай или нет – она все равно будет считать, что права, а я хочу очернить ее мужа. Еще бы – у меня есть для этого основания. Ох, если бы я просто был ее знакомым, другом! Она бы выслушала меня совсем по-другому!»
Рыдания понемногу затихали. Олег ждал, что Нина вернется в комнату, но она не приходила. Время тянулось невыносимо медленно. На кухне звякнуло стекло, полилась вода. Потом снова тишина, скрип открывшейся дверцы холодильника. Ее шаги – идет в комнату.
Он обернулся – Нина открывала шкаф. Она достала оттуда свой сиреневый свитер, сложенные джинсы, белье. С непроницаемым лицом бросила все это в объемистый пакет. Добавила туда косметичку, фен, массажную щетку. Олег не выдержал:
– Далеко собираешься?
– Домой.
– С ума сошла?! – Его напускное безразличие мигом испарилось. Из-за своей дурацкой гордости она может попасть прямо в лапы к маньяку!
– Может, и сошла, – отчеканила Нина. – Но не больше тебя. Ты шатаешься по родственникам усопшей, причем усопшая тебе даже незнакома! А я вот желаю вернуться туда, где меня пытались отравить газом. Попытка не пытка – может быть, теперь у него получится.
Олег вырвал у нее пакет:
– Никуда ты не пойдешь!
– Почему это?
– По крайней мере, поезжай к матери, если тебе здесь невмоготу! Дома ты будешь одна, тебя никто не спасет!
– Ты же считаешь, что главная опасность исходит от моего мужа? – Нина невозмутимо вырвала руку и продолжала собирать вещи. – Значит, пока его нет в Москве, я могу быть спокойна.
– Но…
– Ты, как маленький мальчик, играешь в следователя! Это глупо и жестоко!
– Приди в себя! – упрашивал он. – Скоро ночь, ты не сможешь там уснуть! Ты же так боялась там оставаться!
Но Нина была непреклонна. Он впервые видел на ее лице выражение такого бешеного упрямства и с трудом ее узнавал. Ему вспомнились слова ее матери. Стервозная? Упрямая? Сложный характер? Возможно, та знала, о чем говорила.
– Поезжай к матери, – уже бессильно повторил он. Но Нина только покачала головой и сжала губы. Олег не выдержал: – Ну что ж, в таком случае на твои похороны я не приду.
Она отбросила в сторону доверху набитый пакет. Лицо у женщины было бледное, но она старалась держать себя в руках:
– Давай, смейся! Очень легко смеяться, когда тебе ничего не могут ответить!
– По-моему, ты все время отвечаешь.
– Ты меня ставишь в такое положение, что я просто вынуждена уйти, – зло продолжала она. – А куда мне идти – ты не думаешь. К маме я не могу – она сразу набросится на меня, начнет выматывать душу. Она это умеет – ты же с ней познакомился. Подруг у меня не осталось. Других любовников нет.
При этих словах она смерила его выразительным, почти ненавидящим взглядом.
