— Ну в таком случае ты очень облегчаешь задачу своим врагам! — рассердился тот. — Что я могу тебе еще предложить?
— Живи со мной… — вдруг просто сказала она, протягивая руку и касаясь его щеки. — Давай жить вместе. Давно пора было к этому прийти.
— С ума сошла?
— Немного.
Саша помолчал.
— А когда тебе перестанет угрожать опасность? — спросил он. — Настанет же такое время?
Я должен буду уйти?
— Не говори глупостей!.. Я всерьез предлагаю жить вместе.
— А моя семья?
— У тебя нет семьи! — жестко сказала она. — И никогда не было! Все, чем ты пытался от меня прикрыться — нелепая жена, ребенок, которого ты не любишь, — это не удержит. Это не имеет никакого веса, сам знаешь. Стоит пальцем шевельнуть — и все они исчезнут… Как призраки!
— Ты чересчур красиво рассуждаешь, — покачал он головой. — Но алименты мне придется платить не призракам!
— А у тебя зарплата почти призрачная — как раз будет впору. — Женщина недобро улыбалась. — Сколько ты получаешь? Алименты, кажется, составляют двадцать пять процентов? Так пожертвуй этими жалкими копейками! На них даже штанов не купишь! Так и будешь ходить в старых! И потом… Настоящий актер должен хоть раз в жизни развестись!
— Зачем издеваться? — тяжело проговорил Саша. — Не моя вина, что не стал актером… И что теперь? Надо долбить меня этим сто раз в день?!
Спасибо, сыт! Жена достала!
Но она опять его не слушала:
— Я издеваюсь только над собой… Почему я люблю такое ничтожество?! Лакей! Лакей из российского телесериала! — Она резко отвернулась и закурила другую сигарету.
Саша сидел, как оплеванный. Если бы мог — давно бы ушел. Но в том и была беда, что не мог он уйти. Слишком сложно было от нее уходить. Ира часто-часто затягивалась, потом все еще не оборачиваясь, спросила:
— Ну так что? Решился?
— Ладно, я приеду и буду с тобой жить, — медленно проговорил мужчина. — Но ты не подумала, что про нас…
— Будут говорить? А мне плевать!
— А мне нет!.. И тебе тоже не советую на это плевать! Потому что твой муж только что был убит!
Как это будет выглядеть?
— Тебя не будут подозревать.
— Предположим, я не тяну на роль убийцы, и у меня никогда не будет таких денег, чтобы кого-то заказать… Но нервы нам следователь попортит.
— У меня уже нет нервов, все сгнило, рассыпалось, — ответила та. — Я предлагаю все, что от меня осталось. Вот — я перед тобой. Глаза, волосы, характер…
— Ты иногда говоришь, будто роль читаешь, — рассмеялся он. — Двойка, ненатурально сердишься. Поехали.
— Куда это?
— Ко мне. За вещами.
— И я… — Она вдруг испуганно ссутулилась, пряча глаза. — Я что же — увижусь.., с ней?
— Кто напрашивался на скандал? Ты? Вот и скандаль. А я вещи соберу.
Скандала не вышло, Сашиной жены не было дома. Ребенок находился в садике. А ведь Ира пришла сюда, как на казнь. Она бы с радостью осталась на лавочке у подъезда, но, во-первых, там было прохладно — все же ноябрь. А во-вторых, побоялась, что жена уломает Сашу остаться, и она опять останется с носом. Уж лучше пойти помучиться… И хотя никого не оказалось дома, она все равно мучилась, сидя на разложенном диванчике с неубранной еще постелью, пока Саша рылся в шкафах, выбирая оттуда предметы своего гардероба.
— Быстрее, — стуча зубами, поторапливала его Ира. — Еще вернется…
— Не вернется, она на работе до восьми вечера. Придет только в девять.
— Что ж пугал скандалом?
— А я хотел посмотреть — храбрая ты или нет.
Будешь за меня бороться?
— Убедился?
— Все еще не верится. — Саша сильно дернул на себя заевший ящик, и на пол выпали дамские кружевные трусики.
Ира брезгливо улыбнулась, а он, очень смущенный, нагнулся и спрятал кружевную тряпицу обратно в ящик. Женщина сказала:
— Я тебя никогда не ревновала. Представляешь? А вот теперь ревную.
— Ты не ревнуешь, просто нервничаешь. Ты вообще не умеешь ревновать. Боюсь, что и любить не умеешь.
— А она не знает моего адреса?
— Хочешь оставить? У нас и так будет нелегкая жизнь. Может, придется держать оборону. А если еще и она прибежит…
— Ты все шутишь…
А вечером Ира затосковала. Они сидели с Сашей на кухне, в ее квартире, и ужинали. Ира впервые что-то приготовила за эти дни. И вдруг, случайно поглядев в угол, где стояла миска из-под собачьей еды, она вздохнула:
— Плюшки все еще нет. Наверное, бедняжка уже погибла.
— Вернется, — убеждал ее Саша. — Собака пережила сильное потрясение, у них это в порядке вещей после смерти хозяина. Сколько ей лет?
— Восьмой год. Почти лысая… Зубы начали выпадать, глаза слезились… Очень плохо видела… На улице, без кормежки, без тепла ей не выжить… Она пропадет.
— Ты не пробовала пройтись по району, поискать ее?..
— Что ты?!. Мне было страшно лишний раз выходить из дома.
— Тогда пошли сейчас! Поищем! Может, она бегает где-то рядом, но не может найти дом.
— Не может быть, — возразила Ира. — Она же туте детства жила!
— И все же — пойдем, погуляем.
— Это ты мне говоришь?!
— А что такого?
— Сам предупреждал — будь осторожна, уезжай из Москвы.
— Пока я с тобой, не бойся. Двоих сразу они не станут убивать. Риск велик.
— А если двоих сразу?
Она пожал плечами:
— Тогда я с тобой за компанию…
— Ладно, пошли, — вдруг решилась она. — Надо проветрить голову. Все не могу прийти в себя после этой проклятой редакции. Бывают же такие негодяи! Он еще смел упрекать Костю в шантаже!
А меня — в навязчивости! Если бы только Костя знал, как он отнесется ко мне…
— А вдруг Костя знал? — выдвинул Сергей странную идею.
— Ты сдурел?!
— Ничуть. Не мог Костя не знать, во что превратился старый друг. Они в последнее время встречались?
— Вроде бы нет.
— А вдруг Костя не ждал от него помощи? — предположил Саша. — Вдруг добивался одного — чтобы тот прослушал эту запись и испугался?
— Нелепость!
— Почему? Ты же видела, как он испугался! Я за ним следил! Он даже не пытался скрыть свои чувства, настолько его проняло! И был счастлив, когда запись кончилась! У меня ощущение, что он боялся услышать что-то еще…
