Марина заметила, что Тамара очень пристально на нее смотрит. «Надеюсь, я не думала вслух?» – испугалась она. Чтобы разрядить молчание, она закурила, воспользовавшись зажигалкой Тамары, лежавшей на столе, – очень массивной, тяжелой, на вид – золотой.
– Нравится? – спросила Тамара. – Он подарил. Когда-нибудь я надорвусь от нее прикуривать. – Она все еще глядела на Марину. – Редкая птица, надо тебе сказать, – заметила она наконец. – Всяких я видела девочек. Были ангелочки, были подзаборницы. Были умненькие, а были без мозгов. Ну и тому подобное… Так и липнут на моего красавца… Прямо международное признание… Даже одна англичанка у него была – страшная! А ему лестно. Дурак, одним словом…
– Они тоже здесь жили? – спросила Марина.
– Редко. Я вообще всегда была против. Что здесь – дом свиданий? Потом приведут за собой кого… А он не понимает. Считает себя неуязвимым. Мне даже страшно иногда становится… Я прямо чую – из-за него нас накроют… Ну, правда, от девочек большой беды не будет… Что видели? В чем замешаны? Да у них и мыслей на этот счет не бывало – только на него и молятся. Тьфу!
– А потом… Куда они девались, эти девочки?
– Да туда, откуда пришли. Что мне их, замуж выдавать? Он долго ни на ком не задерживался – не тот характер. Ему только собственная морда никогда не надоест. Вот я и удивляюсь, как это он тобой впечатлился?
– Ну, не такая уж я страшная, – заметила Марина.
– Ладно, не лезь в бутылку. Ты мне больше нравишься, чем сестра твоя. – Она растянула в улыбке красные губы. – Та штучка была… Да она-то, к слову, не была в него влюблена. Я ее сначала за это зауважала. Надоело мне на этих бабочек смотреть. Эта, думаю, себе крылышек не обожжет. А она – нате! Еще похуже отколола. В общем, как ни поверни – не везет ему с бабами.
Тамара вздохнула.
– Раз уж мы заговорили о Лене, – решилась Марина. – Нельзя узнать, она случайно в это дело влипла или и раньше ему помогала?
– Случайно, конечно. По глупости ее взял в долю. Спешил очень, не приготовился. А она под руку подвернулась. Ну, смогла нажать… Не послушал он меня – и вот что вышло. Ты только не думай, что ему человека убить – раз плюнуть! – нравоучительно сказала Тамара. – Он теперь переживает…
«Хорошее утешение, – подумала Марина. – По крайней мере, будет кому надо мной поплакать, если… Уж эта точно слезы не прольет».
– И хоть бы ему на пользу урок пошел – так нет! Сколько раз я говорила – не бери посторонних людей! Нашла бы я ему человека… А он – сам да сам… Стыдно мать послушаться… Бугай здоровый вымахал… Вот теперь серия вторая началась – с тобой. Ну какого черта он тебя привел? Я свихнусь с ним!
Тамара словно забыла, что говорила с самой жертвой. Марине оставалось удивляться ее цинизму. «Мне осталось пожалеть ее одинокую старость, – подумала она. – Или добровольно выброситься из окна. Чтобы избавить ее от хлопот».
Однако следующие слова Тамары убедили ее, что та нисколько не забыла, кто находится перед ней. Тамара спросила:
– А честно скажи, что ты задумала? Я не из любопытства, просто хочу избавить тебя от лишних трудов. Во-первых, душить меня или бить по голове телефоном не советую. Я этого не люблю. Во-вторых… Замки у нас хорошие. Дверь железная. Ты, верно, сообразила, что оттуда не вылезешь? А вот окошки… Второй этаж, решеток нет. Здорово, правда? Я ж вижу, как ты туда посматриваешь. Только хочу показать тебе кое-что.
Марина, проследовав взглядом за пальцем Тамары, увидела, чего до сих пор не замечала. Тонкие проводки с укрепленными на них пластиковыми коробочками украшали стыки внешних и внутренних рам. «Сигнализация! – поняла Марина. – А где же она подключена? В милиции?»
– Видишь? – продолжала Тамара. – Если ты думаешь, что этот проводок оборвать или набрать «02» – одно и то же, – ошибаешься. Ребята приедут, но не из милиции. И быстрее милиции. Через две минуты будут здесь. А ребята веселые… Правда, тебе веселиться не придется. Разве что у тебя сильно развито чувство юмора.
Марина заставила себя отвести взгляд от окна.
– Зачем вы мне это говорите? Я бежать не собираюсь. Мне некуда идти.
– Ну и молодец, – заключила Тамара. – Тебе спокойнее и мне веселее. Жалко только, подлечиться у тебя некому – нервы у всех в порядке.
– Но я психолог…
– Э, психолог, невропатолог – один черт, душа моя! Вот была бы массажисткой… Массаж умеешь делать?
– Немного.
– Я много не прошу. Спину мою видела?
Марина кивнула.
– Красота, верно? Да черт с ней, с красотой, но болит! Как холода – так болит. Что ты думаешь, я по дому в белье хожу? Да вот в этом? – Она отогнула соболью подкладку на колене. – Иногда не согнуться, не разогнуться! А уж одеваться… Вот и завела спецодежду! – Она засмеялась, вставая. – Все равно нигде не бываю, так хоть родным стенам пыль в глаза пустить… Идем!
Она прошла в комнату Делона и улеглась на кровать ничком. Кофту сняла и бросила на край постели.
– Крем возьми там, под зеркалом… Обычно он мне массаж на ночь делает. Где его черти носят?
Марина, присев на кровать с тюбиком мази в руках, завернула комбинацию на спине Тамары, собрав ее складки у шеи. Теперь спина являла собой еще более неприглядное зрелище. Кое-где кожа блестела, как белесое зеркало, в других местах топорщились рубцы.
– Что, не любо? – сквозь зубы спросила Тамара. – Давай, мажь!
Марина набрала в ладонь немного холодного, пахнущего травами крема и принялась втирать его в изуродованную спину. Тамара постанывала.
– Ты там три, где шрамы! – указала она. – Прямо сводит спину… Посильнее давай, разомни их! Ай!
– Больно?
– Невралгия у тебя была когда-нибудь? Нет? На будущее, когда обзаведешься, запомни, что это в десять раз хуже. Говорю же – не каждый день одеться могу…
– А… откуда это? – осмелилась спросить Марина.
– Наследство, – коротко ответила та.
– Как это?
– Да так… За чужие грехи расплатилась… Своих, правда, тоже хватало… Молодая была, глупая… Как вспомню себя – противно становится: дура была, прости Господи! Личиком вышла, а мозгами нет. Они уж позже появились, когда я в больнице лежала. Все думала, думала… Впервые думать начала. Можно сказать, заново родилась. А сначала повеситься хотела – кто, думала, на меня такую посмотрит. И верно, не смотрят… Издали-то смотрели, а ближе подойдут – хана! Не могла же я, не раздеваясь… – Тамара глухо засмеялась. – А потом поняла: если на тебя не смотрят, сделай так, чтобы не тебя выбирали, а ты выбирала. Силу надо иметь, для всего на этом свете силу надо… Счастье оно глупое… Я его не уважаю, и счастливчиков – тоже. Их век короткий. А вот кто из дерьма сам выполз – тот человек! С таким я поговорю. – Она вздохнула. – А вот он, – она имела в виду Делона, – тот самый счастливчик. Случись что – конец ему. Я глаза закрою – он пропадет. Одну глупость от меня перенял… Хотя родила я его уже после… Чуть не умерла!
