Он провел рукой по лицу и задумался, глядя прямо перед собой. У Марины замерло сердце.
– Тебе надо быть в форме? – мягко переспросила она. – Зачем?
– Придут гости…
– А… Вот как! Как раньше?
– Да… Совершенно такие же, как раньше… Ну, кроме одного паренька.
– Его тоже надо приласкать, обогреть? – с долей иронии осведомилась Марина. – Он тоже сначала будет стесняться?
– Да уж, как водится.
– Ладно… А когда придут гости?
– Тебя интересует время? – Вадим пожал плечами. – Ну, вечером, когда же еще.
– Сегодня?
– А почему это тебя волнует?
– Меня это не волнует, – поспешила отпереться она. – То есть волнует, конечно. Я ведь тоже как-никак приму участие.
– Ну, твое участие, как в тот раз, минимально, – успокоил ее Вадим. – Сиди за столом, желательно рядом с ним… Знаешь, это удивительно на них действует – соседство красивой женщины…
– А на тебя оно никак не действует? – Она улыбнулась ему.
– Милочка моя, я слишком устал. А судя по твоим вчерашним словам, в усталом виде я тебя не привлекаю. – Вадим усмехнулся. – Да и себе я не нравлюсь. Руки совсем не работают. Можно оконфузиться.
Как только он вышел, Марина подскочила к окну и наполовину отдернула штору. Постояла у окна, глядя во двор. «Вот и снова солнце, – подумала она. – День какой разгорелся! Почти как тот… Нет, я не хочу думать о том дне». Она вгляделась во двор. Там стояло с десяток машин, и она подумала, что в одной из них, должно быть, сидит наблюдатель, который не сводит глаз с ее окна. В которой? Она смотрела минуту. «Может, они дадут мне какой-нибудь знак? – подумала она. – Может быть, и Света с ними сидит?» Одна из машин – ничем не приметный белый «Москвич» – развернулась, выехала из двора через подворотню. «Неужели они? – подумала Марина. – Увидели и уже уехали? А может, они хотели дать мне понять, в какую машину садиться в случае чего? – Она призадумалась. – Нет, при чем же здесь их машина? Ведь я сяду к Свете, и уедем мы с ней куда раньше, чем те… Даже не узнаем, получается, как там все прошло наверху… Ах, да хоть бы и совсем не знать об этом!»
Она отошла от окна. «Что ж, на всякий случай запомним – белый „Москвич“. Если меня никто не пригласит усесться в машину, прыгну в него… Неужели я собираюсь участвовать в настоящем преступлении? Впрочем, для меня теперь преступление совершить – все равно что семечку разгрызть. Такая уж я, оказывается, преступная натура…»
Она закурила и посмотрела на себя в зеркало. «Нет, рожа вроде не преступная… Наоборот, вполне даже симпатичная. В общем, лицо. Не побоимся этого слова… И это лицо даже может кому-то нравиться. Ладно, Вадима исключаем… Делон – маньяк, он может влюбиться только в зеркало… А может, он свою мать любит только потому, что похож на нее? Ему точно никогда не выбрать себе спутника жизни… Но Володе-то я нравилась! Но и Ленка ему нравилась, – хмуро одернула она себя. – Так что не зазнавайся… – А о Сергее и вспоминать неохота… Вот и вся моя жизнь… Нет, надо устроить что-нибудь еще… Что-нибудь этакое… Из мира сказок… Деньги, только подумать, сколько денег меня ждет! У меня никогда столько не было… И документы… Интересно бы посмотреть… А кстати, как меня теперь зовут? Горничная не сказала… Где она сейчас? Наверное, убирается в столовой или в библиотеке… Интересно то, что он ее совсем не подозревает… А мне не верит… По-моему, совсем не верит… Впрочем, скоро мне будет безразлично, как он ко мне относится… Да он скоро и перестанет относиться к кому-либо или чему-либо на этом грешном свете… Боже, неужели он действительно умрет?!»
Хлопнула входная дверь. Это ушла горничная. Вадим прошел мимо комнаты Марины на кухню. Она прислушалась к его сегодняшней походке – расслабленная, медленная. Он даже шаркал ногами. Она поразилась. «Что с ним творится, в самом деле? Нервная натура, это да… Вон руки у него немеют… Ах ты, черт, такие могут в последний момент отколоть что-то неожиданное… Например, встать в позу и заявить: „Никаких гостей не хочу, потому как предчувствую недоброе!“ Или, когда гость придет, забиться в истерическом припадке, так что гостям придется разойтись несолоно хлебавши… И все сорвется… Как я тогда буду следовать плану? Открою дверь в девять часов, и что? Как они смогут инсценировать случайную перестрелку? Между кем и кем перестрелка? Самоубийство? Без записки? Без причины? Вадимовы дружки не поверят… И начнут копать… Никакие мои документы не помогут, если не милиция, так мафия найдет! – Она призадумалась. – А ведь многие, наверное, знают, что я у него живу… Вот те, что придут, знают, но они тут и останутся… Кто еще? Кому он сказал? После того, как он погибнет, обнаружится, что меня тут нет… Ни среди мертвых, ни среди живых… Прежняя история – все померли, кроме меня… Все повторяется… А не спихнут ли на меня весь этот кошмар?! Наверняка скажут, что я сбежала с клиентом, с которым заранее договорилась об этом нападении… Все повторяется… Я исчезаю с убийцей, оставляя квартиру, усыпанную трупами… Неужели мне надо лечь среди этих трупов, чтобы наконец поверили, что я ни в чем не виновата?!»
Она закурила новую сигарету и прошлась по комнате.
«Совсем ни в чем не виновата?! Нет, это уж как сказать… Ты виновата в том, что ничего не сказала Сергею о звонках Володи… Ничего не сказала Володе о том, какие страсти разгораются вокруг этого дела… Потом нагнала Делону про свою глупую страсть к нему и выжила, не легла рядом с мужем на пол… Потом втерлась в дом к Вадиму и выполняешь роль наводчицы… Ни в чем не виновата?!»
Марина усмехнулась: «Какая разница, что будут обо мне думать… Главное – убежать! Главное – пережить сегодняшний вечер! Уж скорее бы он прошел…»
Но этот день оказался невероятно долгим. Она то и дело подходила к окну и в конце концов запретила себе это делать. Белый «Москвич» больше во дворе не появлялся, и она уже сомневалась, та ли это машина, из которой велось наблюдение. Это могла быть любая другая из тех, которые сейчас стояли во дворе. «А сторожат ли они? – подумала она. – Еще бы! Ведь он может собрать манатки в последнюю минуту… Так что, наверное, и возле парадного входа и возле черного сшиваются их ребята…»
За обедом она, сидя напротив Вадима, с трудом заставляла себя глотать суп. Старалась выглядеть веселой, чтобы он ничего не заподозрил. «Боже мой, – думала она. – Как мне проглотить этот кусок мяса… Боюсь, в горле застрянет… Нет, после всех этих ужасов я, наверное, стану убежденной вегетарианкой…» Вадим заметил, как она сморщилась, и поднял глаза.
– А с тобой что сегодня? – Он пытливо глядел на нее.
Она торопливо отправила кусок мяса в рот и чуть не подавилась. Он долго хлопал ее по спине. Наконец она прокашлялась и улыбнулась жалкой улыбкой:
– Со мной ничего… Я что-то не очень хочу есть…
– Скажи уж: тебе просто не по вкусу… – Вадим с отвращением оглядел жаркое. – Мне сегодня ничего не удалось… Рука совсем тяжелая… А нужна легкая, как перо, знаешь? – Он помахал кистью в воздухе. – Очень боюсь опозориться… Думал, отложить игру…
