Она попросила старуху отпереть, если к ней будут стучаться дети. Кто знает – вдруг они все-таки вернутся и навестят соседку? Баба Люба пообещала и добавила, что теперь она точно не уснет.
На своем участке Алина заметила свет фонарика. Теперь его обследовал свояк. Алина прошла мимо, будто его не заметив. Он держался также отстраненно. Марина была в доме и сразу кинулась навстречу сестре:
– Ты говорила, что собака лежала на кухне! Где она?
– Тише. – Алина взяла ее за плечи. – Исчезла.
Та задохнулась и прикрыла рукой горло – как будто ее снова собирались душить:
– Исчезла? Они точно здесь были! Как же они попали в дом?
– Пролезли через веранду. Когда вы ее наконец закончите? Так сюда весь поселок залезет, дом стоит нараспашку!
Марина отмахнулась – она была совершенно убита всем случившимся:
– А, теперь все равно продадим… Пусть новые хозяева все доделывают. Знаешь, я не могу тут сидеть. Фонариков всего два, давай возьмем их и пойдем искать! А Васька поедет на машине – он хочет проверить все улицы.
Алина согласилась. Лучше было делать хоть что-нибудь – пустое ожидание способно свести с ума. Сестры взяли фонарики и вышли на улицу. Марина перекинулась с мужем несколькими фразами, и он уехал. Фары его машины косо осветили соседские заборы и пропали за поворотом.
– А если они уже дома? – спросила Алина.
– Я только что туда звонила. Никого.
– Они могут не брать трубку.
– Я чувствую, что их там нет. – Марина жалобно на нее посмотрела – совсем как в детстве, когда старшая сестра почему-то начинала слушаться младшей. – Куда пойдем?
Алина предложила идти к речке. Она считала, что если дети в самом деле понесли хоронить труп собаки, то вряд ли они будут делать это где-то в пределах поселка. Да тут и негде – разве под чужим забором? Логичнее было похоронить собаку на своем участке, но там не было никаких следов могилки.
Сестры дошли до конца переулка и остановились. От реки тянуло холодом. Звезд не было – весь день было облачно, и ночь оказалась такой же хмурой, совершенно осенней. Марина вздрогнула и придвинулась ближе к сестре.
– Как тут тихо, – пробормотала она. – Неужели они где-то здесь?
– Давай позовем?
Они кричали, звали, но им откликались только собаки за последними заборами поселка. Потом в одном окраинном доме вдруг засветилось окно – они кого-то разбудили. Алина первая предложила замолчать.
– Если они здесь, то уже услышали нас. Но я думаю, их тут нет.
– Почему?
– Слишком холодно, а тут негде укрыться. Как они были одеты?
– На Кате джинсовый костюм, на Илье… Джинсы и спортивная куртка, кажется. Кроссовки… – Марина снова начала всхлипывать – на этот раз тихонько. – Может, они пошли в лес?
– Ночью?
– Ну и что? Мало ли где они решили похоронить Дольфика. А в лесу потом заблудились. Это ведь дети!
Алина тоже предполагала, что такое могло случиться. Но старалась об этом не думать и уж тем более не говорить сестре. Это было бы слишком ужасно – двое детей холодной ночью, в лесу… И куда они могли добрести? Как их теперь искать?
– Может, позвоним в службу спасения? – спросила она.
Марина резко обернулась – луч ее фонарика ударил Алине прямо в лицо. Свой фонарик та давно погасила – он почти не давал света.
– Нет! – заявила сестра.
– Почему? Там умеют искать куда лучше нас. Мы теряем время, а может быть…
– Я говорю – нет!
Алина пожала плечами и попросила убрать луч в сторону. Сестра послушалась и опустила фонарь. Ее лицо было озарено слабым отраженным светом, но Алина успела заметить, что та в смятении. И явно не знает, на что решиться.
– Почему нет, Маринка? – как можно мягче спросила младшая сестра. – Есть какая-то причина никуда не обращаться?
– Есть. И потом, – та говорила совсем неуверенно, – Илья умеет ориентироваться в лесу.
– Только не ночью.
– Я думаю, в лес они не пошли. – Сестра будто не слышала ее возражений. – А если пошли, то должны были вернуться. Думаю, далеко они не заходили. Они увидели бы сквозь деревья огни поселка. Там такая редкая опушка.
Это было правдой. Лес был сосновый, и деревья на опушке стояли очень редко. Вряд ли дети решили зайти далеко в чащу, чтобы выкопать могилу. Катя никогда бы на это не решилась. Она даже днем боялась потеряться в лесу и никогда не ходила туда одна.
– Так почему ты не хочешь никуда обращаться? – все так же вкрадчиво поинтересовалась Алина. – Ты не думаешь, что мне лучше знать все?
– Да ты и так знаешь…
– Я знаю достаточно только для того, чтобы понять – тебе нужна помощь. Только как я могу помочь, если ты что-то скрываешь?
Марина качнула головой и неожиданно погасила фонарик. Они остались в темноте. Единственным источником света было светящееся окно в одном из окраинных домов. Это была серая бревенчатая развалюшка, где жили две старухи-сестры. Алина давно знала старушек – они часто выгуливали на этом лугу трех коз. Сколько она себя помнила, у сестер всегда было три козы – ни больше ни меньше. Как-то одна из старушек зазвала ее к себе во двор и дала напиться козьего молока. Молоко показалось девушке отвратительным, но Алина выпила все до капли, чтобы не обижать хозяйку. Та внимательно наблюдала за каждым ее глотком и приговаривала, что теперь Алина точно поправится и станет крепкой, румяной… И потом дала ей яблоко – из своего сада. Теплое и червивое.
Алина так ясно вспомнила все это, что на миг ощутила себя маленькой девочкой, затерявшейся в этой холодной ночи. Без света, без помощи, почти без надежды.
– Вася боялся выпускать детей на улицу, – упрямо повторила она. – Почему? Кто-то угрожает твоим детям?
Марина помедлила секунду и ответила, что дело не в этом. Муж сейчас просто всего боится.
– Почему всего? На труса он как-то не очень похож.
– У меня неприятности, – глухо и коротко ответила Марина. Помолчала и добавила: – И я сама в этом виновата. Только я, больше никто.
– А твой любовник?
– Что?! Он… Да, он тоже. Но я больше всех.
Сестры медленно, не сговариваясь, пошли вдоль домов. Дошли до угла. Старушки все еще не спали. Вероятно, сидели и гадали, кто это кричал в ночи, совсем рядом с их домом. Здесь было чуть-чуть светлее – или глаза уже привыкли к темноте? Алина остановилась, вдохнула запах реки. Вода тускло блеснула в темноте. Пологий глинистый берег с утоптанной травой, гнилой мостик через протоку, лягушачья заводь. Тарзанка, подвешенная на толстом суку старой березы. На этой тарзанке любил кататься Илья. Как следует раскачавшись, он с криком бросал перекладину и прыгал на самую середину речки. Это удавалось ему великолепно и всегда вызывало всеобщий восторг. Мальчик был очень спортивный и не упускал возможности похвастать своей силой и ловкостью.
