Мария положила руку ей на плечо:
– Сделать кофе? Прости, у меня немного времени, я скоро уеду, но полчаса найдется. Пойдем в кухню, хоть присядешь.
В кухне Настя рухнула на табурет, сжала ладонями виски и прикрыла глаза. Мария варила кофе и часто оборачивалась, чтобы взглянуть на гостью. «У нее впрямь какое-то несчастье, – думала она. – Как это некстати!» Девушка заговорила первой.
– Я сегодня даже не пошла на работу, – сказала она. – Мне так плохо.
– Я тоже не пошла, – машинально ответила Мария.
– Ты помнишь собаку? Что? – На миг женщине показалось, что у Насти начинается бред. – Собаку?
– Пса, который жил в кафе. Которого ты терпеть не могла.
– Конечно. Ну и что? Он пропал.
– Он не пропал, а увязался за мной, – устало уточнила Настя. – Разве я не говорила?
– Нет, – Мария поставила на стол кружки с кофе и присела. – Зачем ты его взяла?
– Из жалости.
«Понятно, как и меня проводила. Некоторые люди любят соваться в чужие дела, – с неожиданной неприязнью подумала женщина. – А потом сами создают другим проблемы…»
– Так вот, у собаки внутри ошейника были записаны адрес и имя, – как будто во сне, рассказывала Настя, и женщине сразу вспомнился голос Бориса, когда он произнес загадочные слова: «Сама виновата. Дура». – Я отправилась по этому адресу, говорила с соседями… И выяснила, что пес раньше принадлежал моему жениху. Одна старуха его опознала, по фотографии. Он назвал собаку в честь родного города – Владивосток.
– Ну и имечко, – заметила Мария. – Значит, все уладилось?
Настя приоткрыла глаза и посмотрела на нее загнанным, измученным взглядом.
– Ничего не уладилось. Мой жених мертв. Его убили во Владивостоке семнадцатого мая. Зарезали и обокрали.
Мария онемела. Она больше не решалась перебивать, а Настя, сказав самое главное, уже не останавливалась. Она сообщила о том, как внезапно бросил ее возлюбленный, о том, как она случайно узнала о его смерти, как потом встретилась с отцом его жены – к тому моменту покойной… А эта жена – та самая женщина, которая повесилась в кафе.
Мария все больше нервничала. Она сидела как на иголках, особенно ее резануло слово «жена».
– Они были официально женаты? – не выдержала она, наконец.
– Да. Совершенно официально.
– Но он с ней не жил?
– Николай жил со мной.
– Постой. Ты хочешь сказать, что этот пес и эта женщина…
У нее чуть не вырвалось имя Юлии, но она вовремя остановилась.
– Что они в тот вечер случайно оказались в одном месте? И оба имели отношение к твоему жениху?
– Вот это и мучает меня, ужасно мучает, – пробормотала Настя. – Иногда мне кажется, что я сама свела себя с ума. Если долго думаешь об одном и том же, это начинает перерастать в психоз. Ну как это могло случиться? Москва огромна, сколько в ней кафе? Но пес два года назад пришел именно туда, а женщина месяц назад решила покончить там с собой. Ты что-нибудь можешь объяснить?
Мария покачала головой. У нее в висках остреньким молоточком стучало одно слово: «Жена, жена, жена…» А Борис говорил, что Юлия была одинока. Стало быть, лгал? Или не знал? Нет, он не знал. Но почему она повесилась, если у нее кто-то был, кроме любовника? Хотя…
– Она могла повеситься, потому что муж ее бросил, – сказала наконец, Мария.
– Нет. Они давно были чужими людьми. Тут какое-то другое объяснение, но его у меня нет. Я пытаюсь понять одно – как они оказались в одном месте?
Настя полезла в сумку и достала потрепанную книгу без обложки.
– Вот карта Москвы, в масштабе один к тридцати двум тысячам. Мелковата, но другой нет. Вот видишь, на пятнадцатой странице – квадрат И-12. Это и есть улица, на которой ты живешь, вот тут на углу твой дом, а дальше – кафе.
Мария склонилась над картой.
– Дома не обозначены, но все равно, я поставила крестик там, где должно быть кафе. А вот страница тридцать восемь – та улица, где жил Коля, когда у него была собака. Совсем другой район. А вот центр – тут жила Юлия…
Настя перелистала карту, указывая на поставленные красным маркером крестики и закрыла ее.
– Это все в разных местах. Собака каким-то образом пересекла полгорода и оказалась в кафе. Два года спустя тот же номер проделала Юлия и оказалась там же. Совпадение?
– Тебе надо поступать в юридический, – с напускной беспечностью сказала Мария. – Ты-то сама как попала в кафе?
– Отец Юлии сказал, где все случилось. Я пришла, чтобы что-то выяснить.
– О ней?
– О Коле, – Настя спрятала карту в сумку. – На нее мне наплевать. Я знаю одно – они умерли почти в одно и то же время. Разница всего в двенадцать дней. А такое уже никак случайностью не назовешь.
Мария была вынуждена с ней согласиться. Она поглядывала на часы – в любую минуту мог позвонить Борис, а она совершенно не одета. Он же сказал, что ненавидит копуш…
– Сочувствую, что ты потеряла жениха, – сказала Мария, убирая со стола кружки – свою пустую и Настину нетронутую. – Но чем я могу помочь?
– Ничем, – Настя встала. Взгляд у нее был отсутствующий. – Я думала узнать от тебя хоть что-то. Но теперь… Это совершенно неважно – где ты раньше видела Юлию. Какая разница? Глупости. И мне даже все равно, как в это кафе попала Юлия. Я хочу знать – как туда попал пес?
– Это так важно? – Мария уже провожала гостью к дверям. Точнее – деликатно выпроваживала, следуя по пятам.
– Для меня важно. Потому что Коля любил собаку, а пес пропал. И потом эта Юлия… Она уже тогда, два года назад, не жила с Колей постоянно, а только приходила на квартиру поскандалить. Она видела там Владика. Неужели она не узнала его в кафе и он ее не узнал?
Мария ответила, что за два года собака вполне могла забыть даже собственного хозяина, не то что приходящую время от времени хозяйку. Ну, а что касается женщины… Когда задумано самоубийство, можно не заметить не только знакомого пса, но и кое-чего поважнее. Настя не стала спорить. Она безропотно вышла, стала спускаться по лестнице, и Мария, глядя ей в спину, подумала, что девушке в самом скором времени придется принимать антидепрессанты. Как ей когда-то – после развода.
* * *
Ее не слишком занимала история с собакой, но то, что сказала Настя о покойной любовнице Бориса, задело женщину очень чувствительно. Вечером, когда Борис приехал за нею, она была невесела, улыбалась натянуто и иногда даже не слышала обращенных к ней вопросов. Наконец он встревожился:
– Ты опять на что-то дуешься?
– Вовсе нет. Задумалась. А скажи, – она искоса взглянула ему в лицо, – Юлия… Она была замужем?
– С чего ты взяла? – лениво ответил он, поворачивая руль. – Поменьше о ней вспоминай.
