Катя выслушала его рассказ с пылающими щеками. Она твердо решила не вмешиваться в этот конфликт, хотя ее так и тянуло позвонить подруге и сообщить, что ее очередной герой-победитель прочно женат. Сама Карина преподносила ей такие новости с нескрываемым удовольствием. «Но разница между нами как раз в том, что я не позвоню!»
– Ну, если я хоть как-то подниму настроение твоей маме… – протянула она, когда Сеня повторил приглашение и умолк. – Назначай день. Я теперь безработная, а значит, свободна.
– Давай завтра? – обрадовался тот. – Отлично, встретимся в городе, купим торт и пойдем к нам.
Они болтали еще несколько минут о пустяках, которые имеют огромное значение для людей, чьи отношения только начинаются. В эту пору интересно все, и мельчайшая информация, которую выдает о себе партнер, воспринимается как нечто драгоценное. На прощание Катя осведомилась, в каком качестве будет представлена маме Арсения.
– Она не удивится, что ты привел в дом девушку, с которой виделся всего пару раз? Да еще когда у вас в семье такой сложный период?
– У меня мировая мама! – успокоил ее парень. – Она все поймет! А кстати, ты мне кое-что пообещала и обманула!
– Неужели? – удивилась Катя. – Когда это я успела?
– А сценарий почитать? – напомнил тот. – Или все еще считаешь, что для меня это слишком сложно?
– Завтра обязательно прихвачу его с собой, – пообещала девушка. – Специально для тебя распечатаю чистый экземпляр. На том пометки какого-то злобного рецензента. Не хочу, чтобы ты их видел.
На этом они попрощались. Счастливо вздохнув, Катя отворила одну створку окна и, несмотря на холод, некоторое время стояла в одной пижаме, жадно вдыхая ночной воздух, слабо пахнущий гарью и опавшими листьями. «Может быть, на этот раз все будет по-другому? – спросила она себя. – Ведь рано или поздно я должна встретить СВОЕГО человека!»
Закрыв окно, девушка забралась в постель и, свернувшись под одеялом, попыталась уснуть. Однако ей не давали покоя мысли о завтрашнем свидании с матерью Сени. Сколько Катя ни убеждала себя, что круги под глазами не прибавят ей очков, заснуть она не могла. Был момент, когда она почти провалилась в сон, но ее тут же выбросило оттуда ужасное видение, не имевшее никакого отношения к завтрашнему визиту. Она, словно наяву, коснулась ножевой раны в животе у Глеба, и на миг ей показалось, что пальцы стали влажными. Девушка инстинктивно вытерла их о подушку. «Я должна была тащить эту несчастную Ирку в милицию, а вместо этого согласилась участвовать в ее идиотской затее с шантажом… Может, плюнуть на обещание и самой пойти к следователю?»
Однако Катя понимала, что подобный шаг вызовет вполне закономерную реакцию Леши и тот предъявит хранившееся у него письменное признание Иры. Чем это могло закончиться, учитывая явное равнодушие перегруженного работой следователя, который даже ни разу не позвонил Кате, можно было только гадать. «Этот мерзавец обезопасился со всех сторон! Разумеется, кто поверит нищей бесправной проститутке (теперь уже проститутке!) и кто станет сомневаться в словах начальника охраны ночного клуба?! Не удивлюсь, если окажется, что он сам бывший мент!»
Мрачные мысли прогнали сон, и Катя проворочалась в постели полночи. Она слышала, как мама несколько раз подходила к ее двери и прислушивалась, но голоса не подала. «Радовать ее рано, а расстраивать – незачем!» – рассудила девушка. Заснула она совершенно неожиданно, как раз в тот момент, когда решила, что промучается всю ночь. На нее разом навалилась огромная тяжесть впечатлений этого бурного дня, и реальность, качнувшись под этим грузом, уплыла во тьму.
– Ты так ничего мне и не скажешь?
Мать задала этот вопрос, протягивая Кате чашку чая. Она налила его с молоком, как в детстве, и девушка невольно улыбнулась, сделав первый глоток.
– Почему? Скажу, что я давно уже по утрам пью кофе.
– Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – В голосе матери звучала замаскированная тревога. – Не хотела говорить при отце, чтобы тебя не смущать. Ты рассталась с Сережей? Он вернулся к жене?
– Видишь, мам, ты сама все знаешь, – не отрывая взгляда от чашки, Катя мелкими глотками пила обжигающий чай. – Правильно, все кончено. И я очень этому рада!
– Странно! – заметила та, пытливо вглядываясь в лицо дочери. – Ты как будто говоришь искренне. А я думала, на этот раз кончится свадьбой…
– Нет, мама, – Катя делала вид, что целиком отдалась поглощению любимого напитка своего детства. – Он решил ничего не менять, а я подавно. У меня другие планы.
– С ума сойти! – вздохнула женщина, доставая из кухонного шкафчика пачку молотого кофе. – Придется теперь что-то для отца придумывать… Он ведь тоже надеялся, что вы поженитесь… Знаешь, мужчины такие вещи принимают куда ближе к сердцу! Ну, хоть на работе-то все нормально?
Мгновение поколебавшись, Катя внезапно решила сказать правду. «Разве я сделала что-то постыдное, чтобы врать?»
– Меня уволили, – выпалила она, отодвигая опустевшую чашку и поднявшись из-за стола, выхватила кофе из рук матери. И вовремя – потрясенная новостью, та едва не уронила пачку на пол.
– Я сама сварю, – встав к плите, Катя вооружилась туркой. – Главное, не пугайся! У меня куча предложений от других фирм, а потом, ты же знаешь, мой сценарий…
– Да, твой сценарий… – с той же неопределенной интонацией заметила мать. – Что, есть какие-то предложения?
– Один человек хочет его прочитать. – Катя произнесла это так значительно, словно Сеня являлся по меньшей мере генеральным директором Первого телеканала. – Боюсь загадывать, ты же знаешь, как все зыбко в кино! Сегодня все на все согласны, а завтра о тебе забывают.
– Может быть, найдешь другую работу? – Женщина с обеспокоенным лицом присела к столу. – Я могу поговорить кое с кем, есть место младшего менеджера в нашем рекламном отделе. Ты отлично справишься, а когда наберешься опыта, сможешь сделать неплохую карьеру!
– Мамочка, ну ты же знаешь, меня не интересует производство мебели! – Катя постаралась смягчить свои слова улыбкой. – И ни с чем я не справлюсь, просто займу чужое место.
– Но тогда как же…
– Я сама решу, – бодро пообещала девушка. – Мне ведь двадцать восемь лет, мама! Все только начинается!
Красноречиво вздохнув, мать вышла из кухни, отправившись прибирать комнаты. Катя прислушивалась к ее усталым шагам, испытывая смутные угрызения совести. «Но не могла же я согласиться, только чтобы ее порадовать! Я всю жизнь была слишком послушной дочерью, а что это дало мне и ей? Ни семьи у меня, ни постоянной работы. Сама ничего не добилась, что имею – только благодаря своей семье. Но теперь все будет иначе!» Как, она еще не знала, но твердо решила не отступать с намеченных позиций.
Сварив и налив себе кофе, девушка принялась обдумывать распорядок начинающегося дня. Она отвыкла от безделья, над ее головой постоянно висела какая-то работа, сверхсрочная или просто спешная, и вот теперь Катя была совершенно свободна от обязательств. Она чувствовала себя так же, как в детстве, когда ранней весной меняла тяжелую шубку на невесомую курточку. Ей все время хотелось подпрыгнуть, чтобы насладиться этим новым ощущением легкости.
