– Да, здорово, – тихо откликнулась Маша. – А теперь уходи и постарайся сделать так, чтобы я с тобой реже сталкивалась.
– Что ж мне, из собственной квартиры съезжать? – огрызнулся тот уже на пороге. Андрей двигался мелкими шажками, косясь на Илью, чья воинственная поза явно внушала ему опасение. – Где мне жить?
– Где жил!
– Квартира оплачена только до конца октября. Денег у меня больше нет.
Маша молча отвернулась, а когда снова повернула голову, Андрея в комнате уже не было. Он вышел так бесшумно, что рассохшийся дубовый паркет даже не скрипнул. Илья стоял у разоренного стола, заложив руки в карманы.
– Значит, ты узнал обо всем еще вчера? – обратилась к нему девушка. – И промолчал? Решил устроить очную ставку?
– Узнал, да не обо всем, – пожал плечами Илья. – Например, я не мог проверить состояние твоего счета в банке, хотя реквизиты Анастасия Юрьевна мне нашла. Золотая женщина, сообщила массу подробностей, хотя я ее здорово напугал. Я все-таки рассчитывал, что какие-то деньги там есть. Кто же знал про эту проклятую доверенность! Это было неосторожно с твоей стороны!
– Я ему доверяла, как себе… Наверное, я и считала его частью себя. – Маша провела рукой по лбу, отбрасывая упавшие на глаза волосы. – Боже мой, как все это гадко! Маму я отлично понимаю, она видела, что я держусь на пределе, мне тяжело тащить на себе всю семью, и уже не первый год! Но Андрей… Обокрасть меня из-за какой-то дряни!
– Кстати, насчет дряни и по поводу обокрасть. – Илья взял девушку за плечи и развернул к себе, пытливо заглядывая в глаза. – Достаточно с тебя на сегодня сюрпризов или выдержишь еще один? Я сам узнал только что.
– Пожалуйста, больше никаких тайн! – взмолилась она.
– Хорошо. Помнишь, я говорил, что браслет пытался украсть или кто-то из твоего окружения, или по наводке? Из-за таких вещиц обычно на женщин не нападают!
– Но на этот раз Андрей точно ни при чем! – воскликнула Маша. – И я вообще не понимаю, кому это понадобилось!
– А я, кажется, знаю кому. И даже могу предполагать зачем… Хотя об этом лучше спросить ее саму.
– Ее?!
– Вот эту сумочку, – Илья указал на красный лаковый клатч, стоявший среди тарелок с закусками, – Зоя Михайловна забыла, конечно, зря. Дело в том, что мне удалось немного ознакомиться с биографией нашего убитого и среди прочих фактов запомнилось несколько. А именно – освободился он год назад, и пока пребывал на зоне, супруга оформила с ним развод. Запомнилось даже имя женщины – уж очень интересное. Понимаешь, в последние годы мне очень редко встречались Зои. Зоя Михайловна Кулакова – фамилию, кстати, она оставила мужнину. Вполне подходящая для него фамилия, как считаешь?
Маша не успела ответить. В дверь позвонили, она инстинктивно подалась к Илье, но тот остался спокоен. На его губах показалась улыбка – еле заметная, торжествующая:
– Спорю, на что хочешь, она вернулась за сумочкой. Я в таких вещах никогда не ошибаюсь!
Глава 16
Справедливость его слов Маша смогла оценить спустя несколько минут. Илья пошел открывать, она с тревогой прислушивалась, но голос, донесшийся из прихожей, оказался мужским. Не выдержав, она выглянула из комнаты и остолбенела. Рядом с Ильей, растянув губы в фальшивой улыбке, стоял Амелькин.
– Добрый вечер! – Он поклонился, завидев Машу на пороге столовой. – А все-таки я угадал, вы здесь! Где же вы еще могли быть? Меня не проведете, это Илья у нас сердцеед, а я – сердцевед! У вас все на лице было написано, когда вы о нем спрашивали!
– Остроумно, – побелевшими губами выговорил Илья. – Как расценивать твой визит?
– Как дружеский, – не смутился гость. – Продиктованный лучшими побуждениями. К тому же я могу быть полезен Марье Григорьевне.
– Проходи, – коротко сказал Илья и запер наконец за ним дверь.
Потирая руки, Амелькин пересек прихожую, заглянул в столовую и крякнул, увидев накрытый стол:
– Эх, у вас гости? Я некстати?
– Все уже ушли, иди садись. – Отыскав среди приборов чистую стопку, Илья до краев наполнил ее коньяком: – Выпей за нас, раз уж ты здесь.
– За вас? – Тот осторожно принял стопку и бросил на Машу изучающий взгляд. – Можно поинтересоваться поводом?
– Мы решили пожениться. Пей давай!
– Вообще я за рулем, – проговорил Амелькин и неожиданно опустошил стопку, в полном противоречии с собственными словами. На его лице появилось довольное выражение удачно пошутившего человека. Он продолжал: – Рад, очень рад за тебя и за вас, Марья Григорьевна. Даже не буду спрашивать, хорошо ли вы подумали, потому что такие дела делают не подумавши, это уж закон!
– Все философствуешь, – неприязненно произнес Илья, так и не присев к столу. Маша продолжала стоять на пороге, опершись плечом о притолоку. Ей казалось, что она видит какой-то дурной сон. – Зачем явился? Только не говори, что поздравить!
– Нет, врать не стану, мысли на расстоянии я еще не угадываю, – признался Амелькин, расплываясь в блаженной улыбке и ностальгически оглядываясь. – Давно я здесь не бывал, да… та же все обстановка… А приехал я, собственно, сообщить вам, Мария Григорьевна, что обвинения с вас полностью сняты, алиби больше доказывать не нужно. И слава Богу, потому что врать грешно.
– Что? – Это было первое слово, которое выдохнула Маша в присутствии следователя, и на миг у нее закружилась голова. Девушка устояла на ногах, крепче вцепившись в косяк. – То есть как?! Татьяна Егоровна отказалась от показаний?!
– Полностью отказалась и еще просила не привлекать ее к уголовной ответственности, потому что показания дала заведомо ложные. Буквально час назад рыдала у меня в кабинете, я же ее утешал! Конечно, постараюсь, чтобы она отделалась испугом, потому что эти показания у нее вытянули обманом! Ввели в заблуждение пожилую женщину, незнакомую с нюансами следственной работы. Она даже не представляла, чем это может вам грозить, Марья Григорьевна!
Подойдя к столу, Маша отодвинула стул и присела – ноги отказывались ее держать, в который раз за этот вечер. Она боялась смотреть на Илью, но его молчание было так выразительно, что девушка без слов понимала, какие эмоции сейчас его терзают. Маша сама не могла поверить, что перед нею сидит тот самый человек, который вчера в прямых выражениях требовал у нее взятку.
– Я вам передать не могу, как я рад, что она призналась! – с воодушевлением рассказывал Амелькин. – Мне самому было крайне неприятно привлекать вас к такому нехорошему делу! Я видел, конечно, что вы говорите мне правду и близко не подходили к тому типу, к той стройке, но факты, факты… Вещь упрямая, простите за банальность. А рассказать, как обнаружилась истина? Ведь это настоящий роман, честное слово!
Слегка опомнившись, Маша отметила, что, несмотря на свои доброжелательные улыбки и взгляды, Амелькин все же держится очень напряженно и подчеркнуто обращается только к ней, игнорируя Илью. Илья, со своей стороны, тоже хранил молчание, которое казалось девушке все более необъяснимым. У нее самой на языке вертелись десятки вопросов, но Амелькин предупредил их, принявшись рассказывать:
