– Да хватит ныть! – Гриша вылил в свой бокал все, что осталось в бутылке. – Мог я один раз ошибиться? Можешь ты хоть раз наплевать на деньги?! Ну что-то потеряли. Зато теперь архив у нас.
Через комнату перелетел один тапок. За ним – другой. Девушка поочередно сбросила их с ног, выражая свои чувства. Потом молча встала и босиком ушла на кухню. Григорий слышал, как она разговаривает по телефону. Парень воспользовался случаем, чтобы допить виски и заглянуть в бар. Когда девушка вернулась, на столе стояла бутылка водки.
– Тань, будешь? – он призывно наклонил бутылку.
– Я не стану пить эту гадость, – хмуро сказала она, отыскивая свои тапочки. Девушка немного успокоилась. – И тебе тоже не советую.
– Сто грамм можно, – решительно сказал тот и налил себе значительно больше, чем сто грамм. Никакой закуски, кроме очередной сигареты, парню не потребовалось.
– Давай обсудим, что делать в первую очередь, – Таня уселась рядом с ним на диван. – Мы столько возились с сыщиком, что просто обидно потерять деньги. Не знаю, скольких клиентов обобрал этот недоносок. Но думаю, он постарался! Ты точно ничего у него не нашел? Ни одного доллара?
– Да ни черта там не было! – вспылил парень. – Мы бы поделились, разве нет?! Когда я от тебя что-то прятал? Там были только бумажки и этот пейджер у него в кармане. И куча старого барахла.
Девушка нахмурилась. Она сидела молча, вертя в руках пейджер и покусывая губы. Потом тряхнула волосами и еле слышно сказала:
– Деньги мы все равно найдем. Он не успел их потратить, оборванец! Что я – не знаю таких? Наверное, на машину копил… Ничего, придет в себя – мы с ним поговорим.
Парень поддакнул. Тот, кто взглянул бы на них со стороны, сразу бы понял, что в этом тандеме за рулем сидит девушка. И все же он не упустил возможности ее упрекнуть:
– Надо было сразу забрать оттуда архив, когда ты его нашла. Ну, почем я знал, что архив в диване?! Мужик ведь тоже на диван упал. Я и не стал туда лезть. Надо было унести бумажки вместе с трупом. А ты все откладывала.
– Пошел ты, – беззлобно огрызнулась она. – Мужик и так был тяжелый. Как вспомню, что перла на себе по крайней мере килограммов восемьдесят… Как челночница, блин!
– А я что – не тащил сумку вместе с тобой?! – фыркнул он. – Все эти восемьдесят кило были на мне! Ты только охала и под ногами путалась! Может, ты и здорово придумала притащить в квартиру камень, а унести тело. Только я чуть не надорвался. Ну и кто на нас обратил внимание? Загрузили сумку в багажник и поехали себе. В другой раз оставим все, как есть. Противно таскать на себе мертвяков.
Она резко повернулась и ткнула его в грудь:
– Противно?! А оставлять его там было опасно! Если он помер – на фига его клиенты будут звонить на этот пейджер? Они попрячутся по щелям, как только узнают! А нету тела – нету и проблемы. Олег жив, да только уехал! – Девушка слегка стукнула Гришу по голове: – Здоровый лоб, а дурной! Мы вошли в дом с сумкой и ушли с сумкой. Она с виду была тяжеленная, да и на самом деле была такой. Ну и что видели соседи? Двух надорвавшихся челноков, которые не застали дома московских родственников.
– Да, мать, голова у тебя министерская, – вздохнул парень. – Ты бы еще придумала, как мне в тюрьму не попасть. Тебе-то что! Ты не убиваешь. Может, взять в компанию еще кого-нибудь? Хотя бы моего брата…
От этих слов девушка посерела. В такой ярости он ее никогда не видел и даже отшатнулся. Таня спрыгнула с дивана и остановилась перед ним. С ненавистью глядя ему в глаза, девушка процедила:
– Никогда и никого… Дерьмо! Я говорила тебе сто раз – никогда и никого! Ты и я – и это все! Я никому не верю! Ты понял, болван! Никому!
– Да уж знаю, – он отстранил ее и плеснул себе новую порцию водки.
Таня выхватила у него бокал и выплеснула содержимое на пол. И ударила по лужице босой ногой так, что полетели брызги:
– Кончай нажираться! Ненавижу! Где ключи?! Давай сюда!
– Психованная, – пробормотал он. Вытащил связку ключей и сунул ей: – На. Уж там я все сделал, как надо. Положил и пушку, и открытку – прямо картинка. Но только ты мне скажи – на черта мы вытаскивали труп, если эта баба все равно его видела?
Она будет молчать, придурок! – Ключи звякнули о столешницу. У Тани дрожали руки, и глаза все еще были черными от ярости – такими черными, что зрачки стали неразличимы. Он больше всего боялся, когда у нее становились такие глаза. – Она будет молчать, потому что все себе уяснила! Если она вякнет про Олега – на нее тут же его повесят! С нее хватит и мужа. Фу, черт…
Девушка закрыла лицо руками и покачнулась. С минуту она молчала, потом отошла к окну, рванула створку и высунули голову наружу. Когда Таня обернулась, лицо у нее было спокойное, и глаза нормальные.
– Какая жара, – вздохнула девушка. – Можно с ума сойти. Не обращай на меня внимания, Гриш. У меня что-то нервы разболтались.
– Оно и видно, – парень встал. – Ты ничего пока не придумала?
– Надо закончить с нашим милым директором, а там видно будет, – Таня даже заулыбалась. Гриша так редко видел ее улыбку, что насторожился. – Сейчас главное – убедить его снять квартиру для встреч. Знаешь, Гриш, о чем я мечтаю?
Он фыркнул:
– О деньгах, о чем еще?
– Конечно, да… – она подошла ближе и запустила руки ему под куртку. Забавно поморщилась: – Прими как-нибудь душ, ладно? Но вообще, я хочу завязать с нашим делом. Жить спокойно. Никого не подманивать, ничего не выведывать, спать только с тем, с кем сама захочу. Но для этого, правда, нужны деньги… Много денег.
– Мечтать не вредно, – заметил Гриша, отдирая от себя ее цепкие пальцы. – Отстань, и так жарко.
– Ну, так что ты не снимешь эту вонючую кожанку? – поинтересовалась она.
Он задрал куртку и красноречиво повернулся к Тане спиной. Она увидела пистолет, картинно заткнутый за пояс джинсов.
– Ковбой вонючий, – процедила девушка, разом утратив мечтательность. – У тебя же уголовщина на морде написана! Тебя же первый мент остановит! Зачем таскаешь пушку, когда не работаешь?
– Да пошла ты! Мне так спокойней! – Он сходил в коридор и принес объемистый черный пакет: – Вот твой архив. Я вчера смотрел это барахло, но ни черта не понял. Если ты сможешь сделать из этого деньги – твоя взяла. Хотя бы сыщика не зря убирали. Уж за него-то нам никто не заплатил.
На прощание девушка снова напомнила ему о душе – парень стоял слишком близко от нее в тесной прихожей. Он ушел, раздосадованный, злой, как черт. Таня проводила его взглядом и, взглянув на часы, принялась готовиться к выходу в город. У нее было несколько дел – более или менее срочных. Она наложила макияж, втиснулась в белый, плотно облегающий брючный костюмчик, начистила туфли. Напоследок она примерила парик – пепельно-русый, с длинной гладкой челкой. Челку пришлось немного подстричь, чтобы она не налезала на глаза.
