– Толя! Толя! Господи! – дикий крик пронзил насквозь все пять этажей. Вокруг трупа стали собираться люди. Сверху донесся женский визг, прошлепали босые ноги… Маша сбегала по лестнице, зажав ключи в кулаке, придерживая на груди разлетающийся халат. Отпихнула соседей, упала на ступеньку рядом с телом любовника, обняла его, попыталась поднять. Увидев его лицо, разжала руки…
Такого звука никто из присутствующих никогда не слышал. Это был звериный вой – хриплый, долгий, отчаянный. Какая-то женщина попыталась взять Машу за руку и поднять:
– Идемте, идемте отсюда!
– Муж? – спрашивал кто-то.
Машу увели в какую-то квартиру. Усадили на диван, заставили выпить воды. Девушка держала стакан трясущимися, окровавленными руками и никак не могла сделать первый глоток. Кто-то звонил в милицию, вызывал «скорую помощь». Потом Машу отвели наверх, в ее квартиру. Там она вымыла руки, переоделась. Ее ни на миг не оставляли одну. Теперь вокруг были в основном пожилые женщины, которым не надо было идти на работу. Все остальные разбежались.
– Мы хотели пожениться… – Маша сидела за кухонным столом и время от времени начинала хрустеть пальцами. – Ой, я знала, что так все кончится! Его жена – стерва, гадюка! Она обещала ему пулю, если он ко мне уйдет! Она даже сыщика наняла, мерзавка!
Соседки слушали, затаив дыхание. Маша давно вызывала у них интерес. С тех самых пор, как поселилась в этом доме, в квартире, купленной заботливым отцом. Все знали, что девушка нигде не учится и не работает. По ночам из ее квартиры часто звучала музыка. К ней приходили гости – как мужчины, так и женщины. Иногда у нее появлялся постоянный друг, но это постоянство было относительным. Больше месяца никто с девушкой не жил. Она вызывающе, богато одевалась, ездила на новенькой «Шкоде», ни с кем во дворе не здоровалась. И вот теперь соседки осматривали ее квартиру, а сама Маша говорила без остановки – даже расспрашивать было не нужно.
– Постоянно звонила, узнала мой телефон… – жалобно говорила та. – Звонила днем и ночью. Толя говорил – не будем терпеть, давай заявим в милицию. Я не хотела. Это же наше личное дело, правда же? И потом, она ведь пока ничего не сделала… Милиции на эти звонки с угрозами наплевать! Он меня с родителями познакомил. Они так обрадовались, что он будет разводиться с этой стервой! Она им давно поперек горла встала. Она даже запрещала Толе общаться с матерью, представляете? Мы пили чай… – Маша едва справилась с нервным удушьем. – И тут явилась эта Лена и сказала, что убьет его. При свидетелях сказала. Это все слышали. Но кто же знал, а?! Я думала, она не всерьез…
Соседки даже ахать не могли. Они только качали головами и продолжали осматривать обстановку. Через десять минут в квартиру поднялся наряд милиции, и посторонних попросили выйти. Маша встревоженно встала из-за стола:
– А его… Его увезли?
И узнав, что теперь она увидит любовника только в морге, после вскрытия, Маша заплакала – впервые с того момента, как увидела труп.
* * *
Андрей заплатил женщине откровенностью за откровенность. Труднее всего было признаться, что он взял чужие деньги. Но на Лену это не произвело никакого впечатления. Она как будто и не услышала этого. Сидела, поставив локти на стол, глядя на фотографию трупа. Давно наступило утро. В кухне пахло сигаретным дымом – они всю ночь курили и довели себя до того, что один вид сигарет теперь вызывал отвращение. Время от времени женщина уходила взглянуть на ребенка. Перед рассветом Андрей тоже увидел мальчика – тот заглянул в кухню, изумленно оглядел чужого мужчину… В ребенке не было ничего ненормального – обыкновенный московский пацан, немного бледный, болезненного вида, ухоженный, в нарядной пижамке. Парню не совсем верилось в рассказ Лены. До сих пор он сомневался – в порядке ли у нее психика? Но на столе лежала фотография, и она-то уж кое-что подтверждала.
– Лен, – сказал он наконец. – В конце концов, что вы так беспокоитесь? Хорошо, его убили. Хорошо, вы там были и видели труп. Не заявили в милицию. Были его клиенткой. Это все чепуха. За это не сажают! Ведь убивали не вы? Забудьте!
– Забыть?! – Лена встала из-за стола и включила газ. – Я была там, я его видела, он назначил мне встречу открыткой! У меня был пистолет, в конце концов! А вот теперь кто-то хочет, чтобы я об этом помнила! Зачем мне прислали эту гадость?
Андрей тоже встал. Он взял фотографию и поднес ее к зажженной газовой конфорке. Лена ахнула, увидев, как загорается плотная бумага. Дождавшись, когда снимок с открыткой сгорит наполовину, Андрей бросил огненный комок в раковину из нержавейки. Там он превратился в черный ломкий пепел.
– Здесь нечем дышать, – после долгой паузы сказала женщина. – Сплошной дым. Пойдемте в комнату. Выпьем кофе и простимся.
«Меня выставляют, – понял Андрей. – Промурыжили всю ночь, обкурили, накачали кофе и просят удалиться. Ладно, уйду. Теперь уж с концами».
– Я вам благодарна за то, что вы сделали, – сказала Лена, подавая ему чашку. – Надо было сжечь эту дрянь сразу.
– Надо сделать еще кое-что, – мрачно сказал Андрей. – Избавьтесь от пистолета.
– Да? Вы думаете? – она нерешительно взглянула на него и замолчала.
Эта мысль ей явно не понравилась. Андрей не прикасался к кофе – ему уже все осточертело. Он взглянул на часы и понял, что Рамиль фактически все дежурство провел один. Конечно, за три тысячи можно дежурить и дольше, но Андрею все равно было не по себе.
– И я еще вас хочу попросить, – сказал он, поднимаясь. – Чтобы вы никому не говорили, что я был у сыщика в квартире. Не стоит. И вот ключи от его квартиры, они мне не нужны.
Вместе с ключами он хотел отдать и пейджер, но женщина упросила его не делать этого. Они все еще пререкались, когда зазвонил телефон. Лена взяла трубку и повернулась к гостю спиной. Андрей смотрел на ее белую шею с завитками рыжих волос, на воротник кремовой шелковой блузки… Он видел, как опускаются и поднимаются ее ресницы. Он смотрел и думал, что она, конечно, очень красивая, чудесно выглядит, сладко пахнет… И все-таки есть в ней что-то странное. Если не безумие, то начало безумия. И слишком много тайн. Немного позже до него дошло, что с того момента, как Лена взяла трубку, она не сказала ни слова. Она только представилась, а потом просто долго слушала, пока не положила трубку.
– Его убили, – сказала она каким-то механическим голосом.
Андрей молча следил за тем, как она ходит по комнате. Лена двигалась рывками, будто игрушка, у которой сели батарейки. Потом она наткнулась на столик с журналами и остановилась.
– Вы о ком? – спросил Андрей, когда понял, что сама она не заговорит.
Вместо ответа она бросилась в прихожую. Он пошел за ней и увидел, что она вытряхивает на подзеркальник содержимое своей сумки. Потом она так же распотрошила другую сумку, третью…
– Нет, нет! – бормотала она, вороша косметику, носовые платки, разное женское барахло.
– Что вы ищете? – Андрей видел, что она близка к истерике или к обмороку.
