– Вы кого-то ждете? – спросила она.
– Да, завотделом. – Ира показала на дверь.
– Вы не Кукушкина?
– Кукушкина, – опешила Ира.
– Он говорил, что вы придете. Его нет и не будет сегодня. Уехал. – Девица прижала к груди папки и протянула к Ире руку. – Он сказал, вы ему кассету принесли. Давайте, я передам.
Ира покорно отдала кассету и ушла. Визитная карточка Маленкова жгла ей карман. «А если он откажется взять меня на работу? – переживала она. – Если все было сделано только ради кассеты? Кассету я зря сразу отдала, дура… Надо было дождаться хотя бы выхода первой передачи…» Но она переживала напрасно.
Когда она позвонила Маленкову, он ее ободрил:
– Надумали, я вижу?
– Да, я согласна.
– Прекрасно. Тогда приезжайте.
Он объяснил ей, как быстрее добраться, и вскоре она уже сидела у него в кабинете, озираясь вокруг, как в музее. Хотя смотреть было особо не на что. Пара столов, компьютер, шкафы, битком набитые бумагами и книгами… Она подумала, что кабинеты завотделом информации и Маленкова очень похожи. Тут была, конечно, не его вина, но это почему-то не привело ее в восторг.
– Давайте я сразу введу вас в курс дела, – предложил он. – Настя записала еще две передачи, так что передача с вашим участием пойдет через две недельки. Вполне достаточно, чтобы все подготовить и освоиться с темой.
– Я.., не очень знакома с журналистикой.
– А зачем это нужно? Текст вам дадут готовый.
Надо только подработать мелкие детальки, но это уже наша задача. Короче, вы свою роль представляете?
Шоу смотрели?
– Регулярно.
– Прекрасно. А то вот – у меня есть кассеты, можете взять и просмотреть.
Ира смутилась:
– У меня нет видео…
– Нет? Ну, скоро будет, – криво заулыбался Маленков. – Настю на экране видели, как я понял?
Уяснили, что она делает? Сидит наш главный гость в кресле, говорит о себе, какой он хороший и все такое. Потом из правой кулисы выходит первый ведущий – наш Дима, и приглашает в студию первого гостя. Входит гость и с помощью Димы потрошит нашего главного гостя. Потом из левой кулисы выходит Настя, а теперь будете выходить вы. У Насти, как вы помните, всегда более острые гости. Более острые тексты, соответственно. Тут надо уметь держаться, иначе получится каша во рту. Страсти кипят, хе-хе…
Ира кивнула. Она прекрасно знала от Кости, что никакие страсти в студии во время записи не кипят, все сто раз отрепетировано. Более того, главный гость более-менее представлял, кого приглашают в студию.
Во всяком случае, это можно было узнать без особого труда. Но возражать Маленкову она не стала. Пусть куражится, если хочет.
– Евгений Семенович, можно?
С этими словами в дверях кабинета возникла Настя. Увидев Иру, она молча кивнула и, не тратя времени на приветствия, облокотилась на стол Маленкова так, что ее туго обтянутый юбкой зад оказался перед носом Иры. Та встала и отошла к шкафам. Поведение Насти ее покоробило, но она уговорила себя, что нельзя много требовать от девушки, чье место в студии она занимает. Настя, конечно, была от этого поворота судьбы не в восторге. Ира рассматривала книги, а Настя и Маленков вместе рассматривали какие-то бумаги. После чего тот сказал:
– Ну, тогда все. Звони.
– Хорошо, – ответила девица и удалилась.
– Ира! – позвал ее Маленков. – Подойдите, вас это прямо касается.
Он протянул ей бумаги:
– Ваш текст. Конечно, это только заготовка будущей передачи. Нашим гостем будет один московский коммерсант, основатель благотворительного фонда. Вот тут его данные.
Ира прочла шапку теста и произнесла вслух имя гостя:
– Жумагалиев Толеген Жумагалиевич… Он башкир?
– Вы только ему такое не скажите, – покачал головой Маленков. – Он казах. Московский казах, наш. По-моему, он тут и родился. Да вы прочтите внимательно.
Пока Ира читала текст, он стучал по клавишам компьютера, не обращая на нее внимания. Наконец она отложила листки.
– Ну как? – вякнул Маленков.
– Нормально, – уклончиво ответила она.
– Вы говорите таким тоном, будто вам не нравится? – осведомился он.
– Знаете, – решилась она. – Я, конечно, не могу судить, но мне кажется, что передача получается недостаточно острой.
Он замер на миг, а потом улыбнулся своей кривой улыбкой:
– А вы еще жаловались, что не имеете понятия о журналистике. Ну, во-первых, вы держите только заготовку! Самые острые моменты туда еще не внесены. А во-вторых, острота приходит во время еды.
Я имею в виду – в процессе записи.
– Но тут его ни о чем особенном не спрашивают, – пожала она плечами. – Эти его собеседники – они вообще-то о нем ничего плохого не сказали…
– А вам нужно, чтобы о нем сказали что-то плохое? – удивился он. – Вы именно так воспринимаете нашу задачу?
– Нет, но… Хотя бы что-то неожиданное прозвучало! Мне, как зрителю, этого всегда не хватало… И Костя говорил…
– Ох, Ира, не преувеличивайте! Самое главное – не преувеличивайте! – как-то загадочно отозвался он. – Впереди еще две недели, успеем добавить туда уксуса и перца. Пока что возьмите текст, почитайте. Пойдемте, я вас познакомлю с нашей группой.
С теми, кто на местах.
…Она уехала со студии через час. С текстом в сумочке и смутным ощущением подлога. Из всего, что сказал ей Маленков, она сделала вывод – ее роль спокойно сыграла бы говорящая кукла. От нее самой ничего не требуется, кроме внешних данных и голоса. «А как готовилась к передаче Настя? – подумала она. – Неужели так же? За что же она получала пятьсот долларов? Маленков говорил, что Настя пахала как бешеная… А от меня, похоже, никто этого не ждет…»
Домой ей ехать совсем не хотелось, и она решила наведаться на работу к Саше. Киноцентр отремонтировали, вход оказался с другой стороны, внутри она тоже ничего не узнавала. Сашу пришлось искать очень долго. Наконец в длинном полутемном коридоре она заметила его:
– Эй! Привет!
Он оглянулся:
– Фу, черт… Ты зачем сюда явилась?
– Как это – зачем?
Ира слегка остыла. Она-то думала, Саша кинется ей на шею.
– Давай договоримся – ты сюда не приходишь! – Он даже не шагнул ей навстречу. Держался в тени. Она его почти не узнавала.
– Рехнулся? Почему? – Она вглядывалась в его лицо. – Ты что – выпил?
– Не твое дело!
Он едва стоял на ногах. От него разило дешевой водкой, и даже полутьма не могла скрыть того, какие у него остекленевшие глаза. Ира испугалась:
