— Я же все объясню… — Он вдруг снова оказался рядом и взял ее под локоть. — Ты не бойся, я тебе ничего не сделаю. Как ты расшиблась! Пошли, посидим где-нибудь. Я, ей-богу, не хотел тебя пугать.
— Пугать?!
— Слушай, я прошу прощения за тот случай.
Ошибся.
— Ошибся он Чуть калекой не сделал! И вообще, бандитские замашки… — Анжелика вырвала локоть и пошла в сторону метро. Он не отставал, приговаривая на ходу:
— Слушай, надо поговорить… Я все объясню…
Овчарка разочарованно рявкнула им вслед. Они уже почти подошли к станции, как вдруг парень метнулся в сторону. Анжелика предпочла не смотреть, куда он исчез, и прибавила шагу. В груди у нее все дрожало, мысли путались. И они запутались еще больше, когда она увидела его опять. Точнее, сперва увидела Букет. Букет с большой буквы. Не менее тридцати темных роз, завернутых в целлофан с бантами и витыми ленточками. Догнав Анжелику, парень сунул ей цветы:
— Вот.
— Это что? — изумленно спросила она, одной рукой прижимая к груди подношение, а другой — непроизвольно поправляя волосы, хотя кокетничать с этим подонком вовсе не собиралась.
— Это — «извини». И я что хочешь для тебя сделаю, только выслушай!
Анжелика рассмотрела розы и с некоторым сожалением протянула их обратно:
— Забери.
— Ну почему?
Он так явно расстроился, что девушка чуть не смягчилась. Но воспоминание о том, как ее гоняли по коридору, подхлестывая ударами, особому дружелюбию не способствовало. Она продолжала совать ему букет и повторять:
— Забери свой веник.
Он не притронулся к цветам, а вместо этого достал из нагрудного кармана сигареты и протянул ей.
Анжелика машинально отметила, что он курит «Кэмел». С того дня, когда она нашла возле трупа своего мужа сигарету, вопрос о том, кто что курит, не переставал ее интересовать.
— Не буду, — с вызовом ответила она.
Тот закурил, огляделся по сторонам и внезапно сказал:
— Гляди, вроде там какой-то ресторанчик? Пошли?
Она возмутилась:
— Ну, ты, придурок! Ты что воображаешь?! Купил мне веник, и я растаяла?! Да я тебя в любой момент могу милиции сдать!
— Что ж не сдала?
— Да пошел ты!
Анжелика снова попыталась всучить ему букет, но одну руку тот убрал за спину, а в другой держал сигарету. Ее трясло от злости. Она бросила цветы на землю, чем привлекла всеобщее внимание. Все, спешившие в этот час к метро, имели возможность любоваться романтичной сценой — девушка в грязных джинсах, со слегка замазанными синяками на лице, отказывается принимать ухаживания чистенького, откормленного, весьма приятного с виду парня. На Анжелику смотрели с неодобрением.
— Подними букет! — сказала она, все еще содрогаясь от злобы.
Он послушно наклонился и сделал то, что она требовала. Но когда он протянул ей свой дар, Анжелика мотнула головой.
— Ну, что еще?
— А то — сунь его себе сам знаешь куда! — фыркнула она и рванула прочь. В тот же миг ее сзади схватили за свитер, и она упала прямо в знакомые объятия. Знакомые — потому что точно так он держал ее на лестнице, подталкивая к квартире, чтобы избить, и у нее было то же ощущение — что она прижата к шкафу средней величины. Анжелика отчаянно взвизгнула, но он ее не отпустил. Снова вручил ей букет и придержал цветы, чтобы Анжелика их не бросила. Она тяжело дышала, глядя ему в глаза, и вдруг увидела, что эти глаза смеются.
— Слушай, ты всегда так добиваешься своего? — спросила она, обнаружив, что уже держит букет по собственной воле.
— Всегда, — невозмутимо ответил он. — Пошли, покушаем?
Они уселись за маленький круглый столик, покрытый красной клетчатой скатертью. Официант зажег для них маленькую настольную лампу, стрельнув из кремневого пистолета в крохотный стеклянный абажурчик. В центре абажурчика загорелся язычок пламени. Заказали обед. Шелестящий букет Анжелика положила на соседний столик.
— Ну, так будешь ты мне что-то объяснять или просто хотел поесть? — спросила она, когда перед ними поставили вино и холодные закуски.
— Как тебя зовут? — спросил он, дождавшись, когда официант разольет вино и отойдет.
— Анжелика.
— А меня Женя.
— Ну и что? — спросила она, жадно хватая бокал. Вино придало ей бодрости, по крайней мере, все происходящее перестало ей казаться таким нелепым, как раньше.
— Да ничего. Надо же было представиться.
— А что ты сразу этого не сделал, если такой вежливый?
— Ты же упала. И не слушала меня.
— Нет, еще раньше. Когда ты меня избил!
Женя дал ей прикурить от своей зажигалки и объяснил:
— Тогда ты меня подавно не стала бы слушать.
Ну, и я обалдел.
— Я тоже, представь себе, — презрительно поморщилась она.
— Понимаешь… Я тебя перепутал.
Девушка промолчала только потому, что ничего не смогла ответить. Он продолжал:
— Глупо, ужасно глупо. Но мне была нужна не ты.
— Кому же мне передать твои подарки? — спросила она, указывая пальцем на свои синяки.
— Твоей сестре.
— Кому?!
— Сестре твоей. Сестра у тебя есть?
— Нет, — отрезала она, чувствуя странный жар в желудке, И ни вино, ни закуски тут были не виноваты. — Хочешь сказать, что хотел избить мою сестру?!
— Да не бойся… — Он совсем растерялся, глядя на ее реакцию. — Я теперь и ее не трону. Клянусь, даже пальцем не трону! Только передай ей, чтобы она со мной встретилась.
— Да нет у меня сестры!
— Врешь?
— Пошел ты! — Она перегнулась к соседнему столику, чтобы забрать букет и удалиться, и тут же поняла, что это было бы глупо. Если уходить, так без его подарка. Но и уйти без подарка она не смогла — он протянул руку и прижал ее пальцы к скатерти, убедительно повторяя одно и то же:
— Успокойся! Успокойся! Ради бога, куда ты собралась?!
— Подальше от тебя! — выпалила она, оставаясь, однако, на месте.
— У тебя что — правда нет сестры?
— Да никого у меня нет!
— Да .. — Он выругался, и как ни странно, это ее успокоило. Анжелика больше не пыталась вскочить со стула, а он убрал руку с ее пальцев. В это время принесли жаркое из баранины с томатами. И снова они молчали, пока не ушел официант. Первым заговорил парень:
— Ешь.
— Не хочу, — она нервно сунула в пепельницу сигарету. — А что, та, которую ты хотел избить, похожа на меня?
