Жанна все еще вытирала глаза. Ксения отделилась от притолоки и подошла к ней:
– Ну и конечно, вы решили, что она продала участок мне? Рехнулись вы, что ли? У меня и денег нет, чтобы его купить! Дураку ясно, что мне это не по карману! Мне тут знакомые говорят – не сдавайся, обратись в суд, пусть поделят имущество. А я не уверена, что смогу оплатить адвоката. А без хорошего адвоката мое дело не решить!
– Постойте, – вмешалась я. – Вы говорите, она исчезла вечером, после похорон? Но в таком случае, пошли уже третьи сутки!
– Да-да, это ужасно… – Жанна растерянно комкала смятый носовой платок. – Я даже не знаю, где ее искать. В школу не являлась, знакомых у нее вне школы нет… Она была очень одиноким, замкнутым человеком… Я была ее единственной подругой!
– А что говорит мальчик? – спросила я. – Он ведь был вместе с матерью в тот вечер! Может, они куда-то ходили после поминок? Она с кем-то разговаривала?
– Гена говорит, что мама с улицы звонила кому-то из автомата, – сообщила Жанна. – Он не слышал, о чем был разговор, потому что отошел в сторону, рассматривал какие-то журналы на лотке… Меня еще удивило, что она не могла потерпеть с разговором до дома, ведь звонила с остановки, совсем рядом с нами!
– Может, она не хотела, чтобы вы слушали этот разговор? – предположила я.
Жанна судорожно кивнула:
– Да, я тоже так подумала, когда стала все собирать воедино. Самое ужасное, что она стала все от меня скрывать. Я даже не знала, что происходит, и вот теперь…
Она извиняющимся тоном сказала Ксении:
– И я сразу подумала о вас.
– Ну конечно, – бросила та, но уже без прежней злобы. – Я – первый кандидат в убийцы.
– Я ведь этого не говорила… Я понимаю, вам никакой выгоды нет, только…
– Только вы сидите тут уже сутки! – заметила Ксения. – На что вы надеетесь? Что она сюда придет?
В комнату заглянула ее мать. Она небрежно поздоровалась со мной и раздраженно заявила, что мы так кричим, что Алеша никак не засыпает.
– Ему уже скоро вставать пора, – с упреком произнесла она. – Извините, Жанна, но так ли уж необходимо тут сидеть? И ваш мальчик уже устал, ему тут спать негде. Может быть, все-таки поедете к себе?
Она говорила намного сдержаннее, чем дочь, но в ее голосе чувствовалась неприязнь. Да и неудивительно – она наверняка была возмущена происходящим – ее родную дочь ограбили, лишив законной части наследства, да к тому же явились сюда искать пропавшую соперницу.
Жанна, ничуть не смутившись, ответила, что у нее есть кое-какие вопросы, которые хотелось бы решить. А потом она, может быть, уйдет. Мать Ксении с грохотом закрыла за собой дверь. Уложить спать внука она, видимо, уже не рассчитывала – через минуту из соседней комнаты донесся пронзительный капризный визг. Ксения встрепенулась и тоже вышла. Мы с Жанной остались одни. Она подняла на меня влажные глаза:
– Я хотела поговорить с вами… Насчет Ивана.
– Ивана? Но я его совершенно не знала. Мы виделись-то всего один раз…
– Не важно. Ведь это был его последний вечер… – Она замялась, покусывая уголок платка, поглядывая на дверь. И вдруг спросила: – Он ничего вам не говорил о своих долгах?
Я опешила. Это было несколько неожиданно. Попыталась припомнить подробности нашего разговора с Иваном. Но все, что мне удалось восстановить в памяти, – это его жалобы на неудачи группы. В том числе и на их материальные затруднения. Я передала это Жанне, но та только рукой махнула:
– Ну это кому не известно… Они с Таней были странной парой… В каком-то смысле, очень друг на друга похожи. Трудно поверить, да? Я ведь их знала, когда они еще не развелись. Он иногда заходил к нам в школу, встречал ее.
И, сильно понизив голос, она призналась, что всегда поражалась, как Иван, разумный, в общем, человек, может быть настолько беспечен в финансовых вопросах.
– Послушаешь его иногда – и кажется, ему бы только деньги и делать. А на деле получалось наоборот – его обирали, кому не лень, а он совершенно этого не замечал. Сколько он перевел денег, сколько вложил в эту группу! Продал великолепную квартиру, в центре, она ему от деда осталась! Остался без жилья… Родители с трудом набрали ему денег вот на эту хрущевку…
Она обвела рукой стены:
– Вот из-за чего теперь идет драка! А тогда он за бесценок отдал огромную квартиру, я ее видела, мне показала Таня… Рядом с Садовым кольцом, не то пять, не то шесть комнат, огромный коридор, кухня невероятная, в два окна… Настоящая барская квартира! Только вот в очень запущенном состоянии, покупатель на этом и сыграл, мерзавец. Внушил парню, что ремонт будет слишком дорого стоить, и потому больших денег он дать не может… Мы отговаривали его, я лично пыталась объяснить, что этот человек – жулик… Но все напрасно.
Я насторожилась:
– Где вы сказали, эта квартира? Адрес не помните?
– Отчего же, это Малый… Или Нижний?.. – вслух задумалась она. – Малый… Да как же его! – уже раздраженно воскликнула она.
И вдруг, просияв, вспомнила. И я почти не удивилась, услышав название переулка, куда привезла меня ночью Елена Викторовна. Я попыталась уточнить номер дома, но таких деталей Жанна не помнила, так как была там всего один раз. Но внешний вид дома, этаж, описание квартиры – все сходилось. Я перевела дух:
– О господи, так это была квартира Ивана?!
– А что, она вам известна? – настороженно спросила она.
– Кажется, да. Кому же он ее продал?
– Я этих людей, слава богу, не знаю, – был ответ.
– Одно могу сказать – оба мерзавцы. Муж какой-то уголовник, и, разумеется, Иван его оправдывал. Продал бы он эту квартиру чужим людям – дали бы намного больше! Но нет же, его уговорил этот мерзавец, который потом и обкрал его группу! Не то менеджер, не то продюсер… Главное, что он потом же и присвоил себе все деньги, которые заплатил Ивану за квартиру! Получается, что жилье Иван ему просто подарил!
У меня перехватило дыхание:
– Это был его продюсер? Тот самый, который проворовался и сбежал в Голландию?
Жанна некоторое время молчала. Я видела, что ее мучают какие-то сомнения – она то и дело порывалась заговорить, но делала усилие и снова замыкалась. Наконец она с опаской произнесла:
– Вы же говорили, что не знали Ивана. Откуда же такие подробности?
– О продюсере он мне сам сказал, а эта квартира… Я в самом деле побывала там, но только не знала, что она принадлежала Ивану. Хозяйку я тоже видела. Ее ведь звать Диной?
Та пожала плечами:
– Не помню. Произносились какие-то имена, но я не вникала… Это было уже перед тем, как они расстались. И я больше думала не о квартире, а о другом… Хотя, когда Иван продал квартиру, я сразу поняла – на сына ему наплевать.
Она сказала, что все происходило, можно сказать, на ее глазах. Семейная жизнь Ивана и Тани, рождение ребенка, создание группы, надежды на успех, первые радости и неудачи… А потом скоропалительный развод. Она с горечью заметила, что Татьяна безропотно подписала все бумаги, которые требовались, чтобы продать ту шикарную квартиру. Отговорить ее не удалось.
