Ей до сих пор казалось, что это какая-то злая шутка судьбы. Сколько людей живут без всякой сигнализации? И ведь не всех обворовывают. А человека, который так беспокоился о своей безопасности, не только ограбили, но и убили… Да еще так ужасно, ножом в живот. Насте до сих пор казалось, что у нее под ногтями кровь — она битый час оттирала эти проклятые пятна на полу, едва переступив порог квартиры, даже не переодевшись. Месяц в Мариенбаде померк. Прага была забыта. Кровь глубоко въелась в пористый светлый камень, который она сама когда-то выбрала для облицовки пола. Когда-то — сто лет назад. Всего только прошлой зимой.
— Включи сигнализацию, — жалобно просила мать. — Ну, хоть пока мы тут вдвоем! Отец приедет с работы — выключишь. Мне что-то страшно. Ты только подумай — ключи могут быть у тех подонков!
— Ну ладно, включу, — сдалась Настя. — По-моему, придется звонить следователю. Он просил сообщить, если еще что-то пропало. Я только одного не понимаю — почему Валера открыл ворам дверь? Неужели ничего не заподозрил? Ведь он сам снял квартиру с сигнализации, никто не мог его заставить…
Глава 11
«Гейша» Лида перелистала записную книжку и воскликнула:
— А у меня есть ее телефон! Ну что — звонить? Остальные актеры ее поддержали, и Лида ушла на вахту. Пока она отсутствовала, ребята продолжали обсуждать, что могло случиться с Ириной. Не было ни одного случая, чтобы она назначила репетицию и не явилась. Они сами не приходили — такое бывало, да и то в первые дни после основания студии. Зато потом, когда все получили роли, ходили исправно. Кому охота, чтобы твою роль вдруг передали другому? Ведь Ирина строго предупредила их на этот счет — если работа, учеба или другие дела будут мешать посещению студии — лучше даже не начинать. Когда начнутся репетиции, прогул одного актера подведет всех остальных.
Не говоря уже о спектаклях.
И вчера вечером они явились в этот маленький, ставший таким родным кинотеатр. Сидели в зале часа полтора, шутили, трепались, обменивались воскресными впечатлениями. В конце концов заметили, что они ждут слишком долго, а Ирины все нет. Сходили на вахту, спросили старуху-вахтершу, не было ли для них записки. Записки не было.
Ребята подождали еще полчаса и, недоумевая, разошлись.
Они знали, что на другой день должны играть спектакль — в этом самом зале. Не может быть, чтобы Ирина забыла про них и не явилась! Конечно, роли они знали назубок, все декорации устанавливали сами, гримировались тоже самостоятельно… Но как же без Ирины? Им было не по себе.
Ребята договорились прийти назавтра за час до спектакля.
Сейчас это время истекало. Должно было прийти несколько школьных экскурсий из летних городских лагерей. Словом, предстояла тяжелая работа… А Ирины не было.
Вернулась бледная, чуть не плачущая Лида:
— Я не дозвонилась. Никто трубку не берет. Может, она уже выехала?
— А другого телефона у тебя нет? — поинтересовалась Ольга-"парикмахерша". Она решила не терять времени и теперь быстро гримировалась.
— Нет… Я и этот записала случайно, она его давала на нашей первой встрече.
— Может, не правильно записала?
Но один из «самураев» тоже исследовал свою записную книжку, и оказалось, что у него записан тот же самый номер.
Номер был верный, просто по нему никто не отвечал.
— Что же нам делать? — продолжала убиваться Лида. — Может, отменим спектакль?
— Ну, нет! — возмутилась Оксана. Она уже была в своем белом костюме призрака и в полном зловещем гриме. Теперь прилаживала парик. — Будем играть, как всегда!
— Может, она заболела, увезли в больницу? — предположил кто-то. — У нее, кажется, сердце больное. Она как-то говорила.
Актеры быстро проголосовали, и выяснилось, что большинство стоит за то, чтобы играть без руководительницы. «Не маленькие, — высказался парень, игравший главную мужскую роль. — Сами справимся. Она даже обрадуется, когда узнает, что спектакль не отменили. Будем играть!»
В голосовании не участвовала одна Милена. Да никто и не спрашивал ее мнения Во-первых, она была еще маленькая — всего четырнадцать лет. Во-вторых, девочка только что пришла в театр. К ней относились свысока, считая, что ее взяли по блату, как знакомую журналиста, который написал про театр статью. Все знали, что она сестра той самой девицы, которая так задирала нос, и от этого симпатий тоже не прибавлялось. Только Наташа пыталась опекать девочку. И сейчас она подошла к ней, тронула ее за плечо:
— Если хочешь, иди домой. У тебя ведь маленькая роль.
Но Милена так на нее взглянула, что Наташа поспешно отошла в сторонку и стала гримироваться. Она ругала себя: "Дала девчонке понять, что мы и без нее обойдемся.
Конечно, она обиделась! Если бы такое сказать Оле, она бы еще не так посмотрела…"
Ребята играли спектакль как заведенные. Правда, сегодня они могли особо не стараться — в зал, что называется, пригнали школьников младших классов, которым было глубоко наплевать на трагическую историю любви за гробом Вот если бы им показали кино или дрессированных собак… Зрители во весь голос переговаривались, вставали, переходили с места на место, садились на пол, вскрывали банки с водой, хрустели конфетными бумажками и чипсами… Учительницы даже не пытались их успокоить. Они как будто не видели всего этого безобразия. Правда, когда спектакль закончился, актерам устроили оглушительную овацию. Но зрители, скорее всего, просто выражали радость, что этой лабуде пришел конец.
Зал опустел в пять минут. Расстроенные актеры без сил уселись на сцене. Надо было снимать грим, убирать декорации — делать то, что для них стало уже привычным, без чего их жизнь теряла волшебную остроту. Но они сидели, не двигаясь День был жаркий, и даже в сумрачном зале было душно. Вентиляция не работала — за нее не уплатили.
— Какое все-таки быдло, — горестно сказала Наташа, снимая тяжелый жаркий парик. — Лучше бы мы не играли. Им же было все равно.
Кто-то высказал мнение, что, будь в зале Ирина, она бы навела там порядок. Но Ирины как раз и не было. Она так и не явилась.
— Слушайте, кто-нибудь знает, где она живет? — спросила Оксана-"призрак". — Как-то нехорошо получается. Я все время об этом думаю. Если она серьезно больна, надо сходить в больницу.
Все с ней согласились, но адреса Ирины никто не знал.
Она никогда не приглашала ребят к себе домой — встречи с самого начала происходили в кинотеатре. И вдруг встрепенулась Наташа:
— Погодите! Я знаю дом, где она живет! Правда, в квартиру я не заходила, ждала в машине.
И она рассказала, что в тот самый день, когда она была у следователя, ее сопровождала Ирина Это как раз были те мучительные дни, когда у Наташи болела вывихнутая нога. Ирина забрала ее из дома на машине, отвезла к следователю, а потом они должны были ехать в театр. Но тут выяснилось, что Ирина забыла дома купленный для спектакля веер. С ним должна была появляться на сцене «гейша» Лида Этот веер сейчас лежал у нее на коленях — в самом деле, очень красивый, огромный, на бамбуковых палочках, из красного шелка с вышитыми на нем золотыми фениксами.
