Скорее был немного смущен.
— Ольга пожаловалась? — спросил он, проведя гостей в гостиную. Типовой дорогой гарнитур из мореного дуба, белые пупырчатые стены, подвесной потолок. Особой фантазии в обстановке не замечалось. В ней чувствовалось что-то усредненно-шикарное, несколько больничное, как в дорогих гостиницах или домах отдыха. На пухлом диване, обитом серой кожей, дремала черная такса. Она не залаяла, не выбежала навстречу посторонним. Только время от времени приоткрывала один глаз и очень внимательно оглядывала гостей. И тут же снова прикидывалась спящей.
— Я говорю, это Ольга на меня нажаловалась? — настойчиво переспросил хозяин, не получив ответа.
— На что ей жаловаться? — Следователь настороженно оглядывал комнату, прислушивался. — Вы один?
— Сейчас один. Жена с детьми на лечении. В Чехии.
У сына желудок не в порядке.
«Еще бы, если в три горла жрать», — усмехнулся про себя Балакирев.
— Так что с Ольгой? — нетерпеливо спросил Мулевин. Он предложил визитерам садиться, но сам не сел — расхаживал по комнате, беспрестанно что-то трогал, брал в руки, вертел. Явно нервничал.
— Уже ничего. Убита.
«Не знал», — сообразил Балакирев, увидев, с каким лицом обернулся хозяин. Глупое изумление, недоверие, страх — все эти чувства поочередно отразило его лицо.
— Как? — прошептал тот. — Когда?!
— Результаты вскрытия у меня будут завтра. Пока могу сказать, что убили ее предположительно в пять-шесть часов утра, вчера. А как, тоже не секрет. Ножом в живот.
Мулевин рванул дверцу бара, чуть не вырвав ее из пазов, выхватил оттуда здоровенную бутылку виски:
— Желаете? Я выпью, ладно? Может, все-таки?
Услышав отказ, он вконец перепугался:
— Но вы же не думаете на меня! Зачем бы мне ее убивать?! Да ладно вам! Я докажу, что не делал этого! Вчера в шесть утра я спал у себя дома, а в соседней комнате спал мой друг. Он у меня остался ночевать, не решился в пьяном виде сесть за руль. Мы с ним вместе работаем. Повеселились после рабочей недели… Вы говорите — Ольгу зарезали? Да что же это…
Он суетливо налил себе лошадиную дозу виски, отвернулся, с содроганием выпил, ничем не разбавляя. Его передернуло, стакан с грохотом опустился на стол:
— Я этого не делал! Клянусь!
— Когда вы ее видели в последний раз? — не обращая внимания на его клятву, спросил Балакирев.
— Двадцатого мая, утром. И это был последний раз — самый последний. Больше я с ней и встречаться не стал бы! Я сам не хотел.
— Почему? Надоела?
То, что поведал Мулевин, было несколько неожиданно. Хотя начиналась история совершенно банальным образом. Он познакомился с девушкой второго мая, в парке.
Не в Измайловском, а на Лосином острове. Мулевин отправился на свою вечернюю пробежку, прихватив с собой собаку. Он решил согнать несколько килограммов до приезда жены, чтобы поразить ее своим цветущим видом. Диета его отпугивала, и Мулевин выбрал получасовой бег наперегонки с собакой. Девушка катила по той же дорожке на велосипеде. Обогнала его, обернулась и вдруг свалилась. Или сделала вид, что свалилась. Во всяком случае, она не упала и успела перехватить велосипед за руль.
— Я пробегал мимо, сбавил ходу, спросил, что случилось, может, помочь, — подавленно рассказывал Мулевин. — Осмотрел ее велосипед. Она тем временем болтала как заведенная и строила глазки. В принципе, она сама навязывалась.
— Вот как? — насторожился следователь.
Мулевин упорно твердил свое — девушка сделала первый шаг.
— Она мне сказала, что живет далеко, ушибла ногу. У нее и в самом деле была царапина на ноге. Я ей предложил — может, зайдет ко мне, отдохнет? По крайней мере, помажет царапину йодом.
«Доктор Айболит. — Балакирев встретился взглядом с помощником. — Жена с детьми на курорте, ясное дело».
Он решил проверить свою догадку, и Мулевин смущенно подтвердил — его жена и в самом деле уже несколько дней как уехала. Предполагалось, что она с детьми проведет в Мариенбаде целый месяц.
— Я пригласил ее, она согласилась. Сразу, Было видно, что девица бывалая. Не стал бы я ребенка к себе тащить. Привел к себе, предложил кофе, чай, поесть… Она сразу просекла, что я живу один. Как только на кухню зашла, все поняла. И началось — «ой, ай, у вас такой беспорядок»! К нам уборщица приходит раз в неделю, а когда мои уехали, я договорился с уборщицей, что она пока приходить не будет. Я вообще люблю одиночество, посторонних людей под боком не выношу.
— Ватутина была не посторонняя?
— Ну, Ольга другое дело. Она была забавная, веселая.
Короче, девушка без комплексов. И ни черта не боялась! — Мулевин шумно вздохнул и пояснил:
— Пошла с незнакомым мужиком черт-те куда, даже не сомневаясь. А вдруг я псих?
— Чем все кончилось? — поинтересовался Балакирев.
Хозяин скромно поведал, что все случилось в первый же вечер. Ольга его ухаживаний не отвергла.
— Какое там отвергла! Сама хотела… Я это видел.
Спросил, сколько ей лет, сказала — девятнадцать. Что ж, я у нее паспорт не просил, поверил на слово.
Они встретились и на другой день — благо фирма Мулевина по случаю праздников не работала. Хозяин объяснил, что торгует компьютерными программами.
— Я все создал сам, из ничего, — грозно заявил он, как будто кто-то его в чем-то обвинял. — Первое время у меня был всего один сотрудник — жена. Теперь она не работает, родила второго ребенка. А я вкалываю, как робот.
Даже поехать никуда не могу. У меня фирма маленькая, все на мне завязано. Если уйду на пару дней — все встанет. А ведь иногда хочется расслабиться, я не железный.
С Ольгой, по его словам, было не скучно. То, что девушка так легко и охотно уступ ила ему, не насторожило Мулевина. Он считал, что еще вполне может интересовать девушек.
А уж что представляют из себя нынешние девушки…
— У меня красивая машина, деньги есть, я не скупой.
Ей все это нравилось, я видел. И кому бы не нравилось?
Но я не думал, что у нас будет что-то всерьез. Я к ней ничего особенного не чувствовал. И она ко мне тоже, — доверительно исповедовался Мулевин, наливая себе очередную порцию виски. Гостям он предложил кофе, и на этот раз никто не отказался.
— А Ольга выпить любила? — поинтересовался Балакирев, глядя, как лихо хлещет Мулевин неразбавленный виски. Он помнил, что Наталья Семенова описывала пьяную Ольгу.
— Да, — кивнул тот. — Сразу, как встретимся, ей нужно выпить. Обязательно в дорогом кабаке. Пожалуйста, я не жадный. Она у меня все напитки планеты перепробовала. Кроме самогона. — Он отрывисто хохотнул.
— Кстати, вот что интересно… Она соглашалась встречаться только с шести вечера до девяти. И ни туда, ни сюда.
