Лес ужасен. Он живой, он… Не могу об этом говорить. Я видел… Один из серых стволов зашевелился у меня на глазах, на нем вспухли странные бугры… И мне почудилось, что я различаю под плотной белковой тканью очертания человеческого тела…
Они их съели! Вы понимаете?! Заманили к себе и съели! Я на пределе. Гоню отряд прочь от леса. Нужно уйти как можно дальше, одна мысль о том, что будем спать вблизи от грибов-людоедов, невыносима. Поздно ночью, устраивая привал, пытался заставить всех читать общую молитву. Выбрал самую подходящую… Никто не присоединился. Я читал один: «Omnes qurqites tiu et fiuctus tiu super me transierunt…»
[3]
Показалось, что слышу грязную ругань в ответ на молитву. Не хочу в это верить.
День девятый. Утро.
Господи, спаси меня!
Это уже не сны, это иное, грозное, то, что далекие предки людей именовали «видениями». Теперь я знаю все, но как это принять? Чем виноват я, чем провинился капитан, мой друг, брат, отец, точной копией которого я являюсь? Сам дьявол надоумил его переменить курс и опустить корабль на эту планету! Имя этому дьяволу – грибы!
Они нас поймали, как ловят попутную машину, чтобы добраться до своей родины. Как, спросите вы? На высохшей Земле грибов давно уже нет. Никаких! Ни один из них не проникал на корабль. И все же они были на нем. В нас! В них, в людях! Они приказали капитану опуститься, и он послушался. Наверное, мы ближе всех прочих кораблей подошли к этой солнечной системе. Топлива на спуск как раз хватало… И они решили действовать.
На обратный путь топлива не хватит. Наши запасы не были рассчитаны на подобное отклонение от маршрута. Еще после похорон капитана я предпринял попытку связаться с Центром управления полетами на Луне-2, доложить обстановку и вызвать спасателей. Обнаружил, что передатчики, основной и дублирующий, сломаны, отсутствуют важнейшие детали. Сразу подумал о капитане. Ключ от рубки был только у него и перешел ко мне после его смерти. В поисках пропавших деталей я заглянул даже в утилизатор мусора, а обнаружив в выходной камере гранулы пластика и металла, понял все. Это конец. Но я не имею права сдаваться, пока у меня на руках экипаж.
У нас ушло три дня, чтобы добраться до леса. Обратный путь будет дольше, мы слишком устали. Ставлю перед собой самые простые цели – вернуться с отрядом на корабль и не дать возникнуть панике.
Ноги распухли, лицо горит от бесчисленных укусов невидимой мошкары. Или это не мошка? В лесу меня изжалили в кровь. Возможно, то были ядовитые споры.
Кружится голова, боюсь уснуть на ходу. За мной тащится измученный отряд. Утром выяснял – многим тоже приснились сны, но почти никто ничего не помнит.
А я помню… Грибы со мной говорили. Они рассказали мне все.
Потерпев катастрофу, грибы решили ждать удобного случая, чтобы вернуться на родину. Шансы были ничтожны. Оценив состояние планеты, на которую они попали, грибы поняли, что единственными кандидатами в попутчики из всех ее обитателей являются люди. И они стали за ними наблюдать. У них было всего одно преимущество перед людьми – грибы стремительно размножались. Жили они не больше трех недель. Зато рождались массово и очень быстро росли.
Ждать пришлось долго, и временами казалось, что надежды на возвращение нет. Однако люди мало-помалу стали оправдывать их ожидания. Появилась вероятность того, что начнется покорение космоса. Тогда и началось то, что они называют смешением.
Они вошли в организм каждого евшего их человека на генном уровне. То был единственный способ вернуться на родину, пусть в чужом теле, под чужим именем. И если потомки человека, однажды евшего грибы, сами уже их не ели, то на генном уровне они все равно оставались едоками. Человек заражался низшими формами грибов походя – съев хлеб, тронутый плесенью, поселившись в доме с отсыревшими стенами, коллекционируя старинные книги и просто вдохнув воздух, насыщенный спорами.
Случалось, что грибы убивали, совершенно подавляя человеческий организм и вызывая разрастание тканей, поражая внутренние органы. Настал период, когда массовое генное смешение породило вирус, едва не уничтоживший иммунитет человека. Люди беспрерывно искали лекарства против возникавших болезней, не подозревая, что, в сущности, уже много столетий подряд борются лишь с грибами.
И вот наступила эра покорения большого космоса. К тому времени на теряющей воду планете Земля не осталось ни единого гриба!
И в то же время они остались. И их власти оказалось достаточно, чтобы заставить капитана направить корабль в нужном им направлении, сломать передатчик, нарушить присягу и погубить экипаж.
Я вспомнил его последние слова, обращенные к планете, на которую садился корабль. Он говорил, что никогда не видел ничего более совершенного… Но это говорил уже не совсем капитан. Теперь мне ясно, что значило то странное увеличение его внутренних органов, которое выявила диагностика. То были грибы, почуявшие власть. Унюхавшие родину.
Вечер девятого дня.
Привал. Двое просятся обратно в лес. Пригрозил пристрелить.
День десятый.
Эти двое оказались людьми! Их клоны ушли с человеческим отрядом и пропали в лесу! Люди признались в том, что были осведомлены об этой самовольной экспедиции. Оказывается, их оставили… наблюдать за нами! Твердят, что все мы непременно должны вернуться в лес. Отвел их в сторону и поведал о том, что видел под поверхностью одного гриба. Они похожи на одержимых – ничего не хотят знать.
У меня был выбор – убить соглядатаев в назидание прочим бунтарям или отпустить. Я причастил их и отпустил. Оставшиеся члены отряда подавлены. Мы смотрели вслед людям, бегом пустившимся к лесу, и молчали. Я скомандовал подъем.
Пошли быстрее, чем я рассчитывал. Достигли пределов видимости корабля. Надежд никаких, но на душе все же стало спокойней. Хоть что-то родное… Уложил всех спать.
Итак, это конец. Завтра мы поднимемся на борт, но что дальше? Если и взлетим, на возвратный курс вряд ли ляжем, а уж до обитаемых зон с таким количеством топлива не доберемся. Корабль станет нашей вечной гробницей. Рассчитывать, что на нас наткнется случайный патруль, невозможно. Значит, придется остаться тут?
Самая страшная мысль – я, возможно, схожу с ума. Поверите ли? Ни единый клон до сих пор с ума не сходил. Клонируют только лучших особей, лишенных наследственных заболеваний, а клоны наследуют особенности психики абсолютно, не приобретая впоследствии самостоятельно никаких пороков, не заложенных генетически. Я всегда считал, что мы в этом смысле куда совершеннее людей, способных в любой момент совершить безумный поступок, дать волю гневу, одурманить свой разум несбыточными фантазиями. Но тогда… Как быть с теми двумя, что ушли в лес вместе с отрядом людей?
День одиннадцатый. Утро.
Не спал, потому что боялся снов. Подниму отряд и поведу его на корабль. Более дальние цели ставить боюсь. Что я скажу им, когда мы вернемся? Что Земли нам уже не видать?
