– Посмотрим! – Марина встала, взглянула на часы. – Ладно, полежите, а я пойду взгляну, как там дети. По-моему, они уже разнесли кухню в прах… Кажется, пропали наши планы, какой там дельфинарий, колени подкашиваются… Давно я так не нервничала!
Она уже открывала дверь, когда Надежда произнесла несколько слов, смысл которых не сразу дошел до ее сознания. Марина несколько мгновений постояла на пороге, держась за косяк, словно надеясь, что услышанное ею каким-то чудесным образом изменится, если она будет сохранять полную неподвижность. Надежда судорожно, громко вздохнула. Марина повернула голову в ее сторону.
– Ты слышишь? – сипло повторила Надежда, приподнимаясь на локте. – Ксения завела любовника незадолго до того, как это случилось, и Миша об этом узнал! То есть узнала я, случайно, и не выдержала, сказала ему… Не могла я молчать, знать, что все смеются ему в спину! Сказала, а на другой день он повел детей в цирк, и это случилось!
– Совпадение… – Марина произнесла это так тихо, что не услышала сама себя.
– Я не спрашивала, объяснялись они или нет, ему было не до того, он был как в трансе! Я-то знаю эти его глаза – смотрит вроде на тебя, а не видит, где-то весь в себе, в другом мире… Когда он привез девчонок ко мне и сказал, что жена заболела, у меня эта история с любовником из головы выскочила, затерлась, и с детьми надо было возиться, а их двое, сама с ума сойдешь! Я одно знала – он запер ее здесь, спрятал и никому больше не показывал! Нанял врача, потом компаньонку, отрезал все ее старые связи, она просто исчезла для всех! И вот является эта девица и говорит, что замещала Ксению все эти пять лет!
– Ничего это не доказывает! – выдохнула молодая женщина, судорожно цепляясь за косяк – ноги отказывались ее держать. – Как это она ее замещала?! Зачем?!
– Не знаю, зачем, не знаю, как, но он убил Ксению, – ответила Надежда, снова откидываясь на подушку и закрывая глаза. – Не говори сейчас со мной, я не выдержу. Иди вниз, к детям.
И Марина послушно, словно под гипнозом, вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она спустилась в столовую, машинально пощупала остывший кофейник, начала убирать посуду. Поставила на поднос чашку, сахарницу… И разом обессилев, присела к столу, спрятав лицо в ладонях. В этой позе ее и нашли девочки, успевшие к тому времени вдоволь похозяйничать на кухне.
– Ну мы едем в аквапарк? – плаксиво протянула Алина, с локтями наваливаясь на стол и хватая печенье из сухарницы. – Мы уже два раза позавтракали!
– Или можно в дельфинарий! – напомнила о своем варианте Ульяна, пытаясь заглянуть женщине в лицо. – Ты нам обещала!
– Правда? – Она отняла руки от покрасневшего лица и обреченно посмотрела на детей. – Ну если обещала… Собирайтесь.
«И в самом деле, сколько обещаний я уже раздала в этом доме. – Марина поднялась из-за стола, прислушиваясь к топоту детских ног, замирающему вверху, на лестнице. – И пока что все сдержала. Хорошо бы и мне кто-нибудь что-нибудь пообещал… Хотя бы кусочек правды!»
Женщина подошла к окну, отвела в сторону легкую занавеску и взглянула на пустынные дорожки парка, по которым сюда из внешнего мира могли явиться еще какие угодно загадки и неприятности. Время близилось к полудню, день был ясный, но женщина замечала лишь кое-где порыжевшую траву, растрепанные георгины на клумбах, ночную росу, все еще не просохшую на листьях сирени, и ей, поглощенной тревожными мыслями, казалось, что солнца нет и давно уже наступила осень.
Глава 14
Наталья сдержала слово и домой не вернулась – ни к утру, ни к полудню. Ника, вопреки собственным опасениям, успела выспаться, а встав, принять душ и даже кое-что постирать из детских вещей. Алешка сладко отсыпался, раскинувшись посреди разложенного дивана – сегодня ненавистный ранний подъем в ясли был отменен. Ника сварила кофе, позавтракала – впервые за последние годы одна, никуда не торопясь, заплела косы, влезла в джинсы – и поняла, что больше ей делать абсолютно нечего. Эта мысль так ее ошеломила, что молодая женщина даже присела. «Что значит, обросла бытом! Собственность – это ответственность. А раз нет никакой собственности, кроме той, что сопит на диване…» Она вспомнила старшую сестру, постоянно твердившую, что страсть к накопительству – палка о двух концах и когда-нибудь обязательно получишь ею по лбу… Сама Ирина презирала налаженный быт, домашний уют и все прочее, что подпадало под категорию «балласта», мешающего свободной женщине расправить крылья и взлететь. В этот же «балласт», по всей видимости, входила и семья – Ирина в свои тридцать лет даже не думала создавать что-то похожее на ячейку общества.
«Вот бы она обрадовалась, если бы я свалилась ей на голову! – Ника вертела в руке мобильный телефон, борясь с искушением вызвать из телефонной книжки номер сестры. – Закричит: «Наконец-то, я знала, что ты его бросишь, живи у меня, будут сманивать обратно – не поддавайся!» Можно подумать, кто-то будет сманивать… Из-за ребенка начнут драку, а из-за меня, любимой…» Она с горечью вспомнила о последних днях, проведенных дома, о грубой подозрительности Олега, о его истериках и нелепых приступах ревности. Что из всего этого говорило о его любви? «О страхе меня потерять – многое, а о любви – ничего, – с горечью поняла женщина. – Разрушить налаженный уклад жизни – катастрофа, ее надо было предотвратить любой ценой, и ему казалось, что чем громче он кричит, тем быстрее я приду в себя и стану прежней. Что прежней я не стану никогда и обращаться со мною так нельзя – бесполезно объяснять. Вот, телефон включен, а он не звонит, но ведь не потому, что ему стыдно! Нет, я уверена, он обдумывает, как отнять у меня Алешку, наказать, поставить к стенке – потому что такая гулена, пьяница и безголовая дура, как я, другого и не заслуживает! Господи, кем же он считал меня все эти годы?!»
В ее руке резко завибрировал и принялся издавать сигналы телефон. Ника вздрогнула и едва не выронила его. Взглянула на определитель, в полной уверенности, что звонит муж, однако это был Ярослав – невыспавшийся, взвинченный, по-деловому злой. Она едва успела сказать «привет», как он оглушил ее приказом:
– Собирайся, встречаемся в центре, через пятнадцать минут перезвоню, уточню адрес! Всю ночь не спал, рыл носом землю, кое-что нашел!
– Постой, сейчас я не могу… – перебила его женщина, но он не слушал:
– Понимаешь, я голову сломал, за какую ниточку тут можно потянуть, и вдруг меня осенило – к черту список гостей на похоронах! – возбужденно кричал Ярослав. – Всех не опросишь, и уже давно доказано – чем больше свидетелей по делу, тем меньше от них толку! Нужен один человек, но такой, который был близок Ксении еще до болезни – не могла же она всю жизнь существовать в такой изоляции! И вот я созвонился с Натальей, на рассвете, она мне здорово помогла… Только, по-моему, была пьяна в барабан! Короче, нас ждет встреча с интересным человеком! Единственным, о котором Ксения несколько раз вспомнила во время болезни! Редкая удача!
– Я не могу бросить ребенка! – закричала в трубку Ника и осеклась – в комнате послышался голос разбуженного сына.
