Прямота вопроса обескуражила Марину настолько, что она не стала отпираться и кивнула. Гостья с глубоким вздохом принялась за кофе:
– Ну правильно, я так и думала… Не удивляйтесь – весной я видела у него на столе ваши фотографии и сразу вас узнала. Вы с Михаилом Юрьевичем собирались в Англию, готовили документы… Я еще тогда поняла, к чему дело клонится. Вы ведь у него в банке работаете, вас зовут Марина, верно? А вы зовите меня Наташа! Вы давно вместе?
– Три года. – Беззастенчивость гостьи отчего-то не раздражала Марину, которая вообще не любила слишком личных вопросов. В Наталье, несмотря на вульгарность, было нечто располагающее, простое. Марина начинала понимать, отчего покойная банкирша была так привязана к своей наемной подруге.
– Слава Богу, Ксения ничего этого не узнает. – Глаза верной компаньонки внезапно предательски заблестели. Она торопливо и вместе с тем осторожно промокнула выступившие слезы бумажным платочком: – Ох, простите! Я все реву, реву, приходится глаза по десять раз перекрашивать… Впору у Генриха таблетку просить.
– А что, по-вашему, Ксения Константиновна очень бы расстроилась из-за развода? – осторожно поинтересовалась Марина. Она не могла не признать, что появление Натальи было ей весьма на руку – ведь никто не может рассказать об одной женщине столько, сколько другая. Облик погибшей соперницы все еще оставался для нее достаточно смутным – а ведь она должна была ее заменить мужу и детям. – Ей было бы не все равно?
– Где там было угадать, что ей все равно, что нет, – прерывисто вздохнула Наталья и залпом допила кофе. – Жили, как на вулкане… Старались ничем ее не волновать. Нет, думаю, ей было бы очень плохо!
Вспомнив покойную хозяйку, она снова прослезилась и прижала к жирно накрашенным ресницам почерневший бумажный комочек:
– Вы меня извините… А нельзя сюда рюмочку коньяка? Сидите-сидите, я сама найду!
Она торопливо прошла в дверь, ведущую в охотничью гостиную, и вернулась через минуту, неся бутылку ликера.
– Не нашла коньяка, кончился. А почему у вас бар настежь и в камине битое стекло? – поинтересовалась она, откупоривая ликер.
– Вчера Михаил Юрьевич бросил туда бутылку коньяка, – пояснила Марина.
– Зачем? – округлив глаза, прошептала та.
– Так, немного выпил, – окончательно добила ее новая хозяйка.
– О-он?! Чудеса! – Наталья схватила со стола стакан с апельсиновым соком, выплеснула его содержимое в вазон с пальмой, торопливо налила изрядную порцию ликера и залпом выпила. Ее передернуло, но зато через мгновенье гостья стала заметно спокойнее. Она снова закурила, ее глаза заблестели, но не от слез, а по другой причине.
– Дай вам Бог счастья! – пожелала она, держась уже вполне раскованно. Под влиянием алкоголя и привычной обстановки женщина окончательно расслабилась. – Особенно ему, вот кто заслужил! Ведь надо сказать, не каждый мужчина взвалит на себя такой крест! Другой бы давно упек жену в дурдом и женился на ком хочет, а он терпел… Я вам так скажу, только вы не обижайтесь – он бы никогда ее не бросил! Может, здоровую бы и бросил, но больную – никогда! Михаил Юрьевич просто святой!
– Я знаю. – Марина почувствовала себя неловко – эти дифирамбы вызывали в ней двойственные чувства. – Он очень благородно себя вел и пытался защитить детей от стресса.
– Бедняжки не знают…
– Они уже все знают, – перебила гостью Марина. – Но говорить с ними на эту тему не надо. Жалеть тоже – им это не понравится. Вы забыли тут какие-то вещи?
Обескураженная Наталья запнулась, а затем обиженно пояснила, что оставила кое-какие нужные мелочи у себя в комнате, в мансарде. Она явно была разочарована тем, что новая хозяйка не торопилась отвечать откровенностью на откровенность. Если бы Наталье сказали, что некоторые ее замечания звучали бестактно, она была бы искренне поражена.
Женщины вместе поднялись в мансарду, и Наталья сразу обратила внимание на то, что в ее комнате кто-то ночевал.
– Вы кого-то наняли?
– Наняли и сразу уволили. – Марина сама накрыла смятую постель шелковым покрывалом. – Я слышала, при вас здесь работала очень опытная горничная. Она уже нашла место? Есть шансы ее вернуть, как думаете?
– Никаких! – без колебаний ответила Наталья.
– Я понимаю, она обиделась, но если увеличить жалованье…
– Ольга совсем не обижалась, и не в деньгах дело. Страшно тут!
И, встретив вопросительный взгляд Марины, бывшая компаньонка недоверчиво поинтересовалась:
– Вам разве не страшно? Особенно вечерами, когда вдруг разом стемнеет, и лес так громко шумит, а дом как будто вымер… Ходишь по комнатам, и вдруг покажется, что ты не одна, кто-то идет за тобой… Знаешь, что ограда надежная, что охрана у ворот, да это не помогает – все равно боишься, ждешь чего-то… Нет, Ольга сюда не вернется. Это несчастливый дом. Здесь даже за деньги не всякий согласится жить! Ну разве что за очень большие деньги…
Пока Марина раздумывала, не намекала ли на нее гостья своей последней репликой, Наталья скрылась в ванной и вскоре вернулась с довольным возгласом, неся объемистую косметичку из красного винила. Затем женщина принялась выдвигать ящики в комоде, раскрыла шкаф, заглянула в прикроватную тумбочку. Ее лицо все больше вытягивалось – она явно не находила того, чего искала.
– Вам тут фотоальбом не попадался? – спросила она наконец, перерыв всю комнату. – Пропал с концами!
– Нет, я не видела. Поищите еще.
– Да что искать – он лежал вот тут, в нижнем ящике, – Наталья указала на комод. – Вообще я жуткая растеряха и потому стараюсь класть вещи на место, а то потом не найду. Альбом должен быть здесь, а его нет! И нигде нет… Такой большой, желтый, с парусником на обложке… Он почти весь ящик занимал.
Марина молча развела руками. Наталья закурила и, сдвинув брови, снова обозрела комнату:
– Альбома-то не жаль, но там столько фотографий Ксении! Мне ведь ни одной на память не осталось!
Просто чума… Ольга тоже не может найти свой альбом, ну у нее-то украли на новом месте, я уверена. А то бы я у нее хоть один снимочек попросила. У вас нету?
– У меня?! – Простота гостьи так поражала Марину, что порой она задавала себе вопрос – а не издевка ли это?
– А у Михаила Юрьевича? Может, пойдем к нему в кабинет, посмотрим? А то он когда еще вернется…
– Вы мне предлагаете порыться в его вещах? – От возмущения у женщины перехватило дыхание. – Вы что – имели такую привычку?!
– При чем тут – порыться! – ничуть не смутилась Наталья. – Так, посмотреть.
– Да я уже поняла, что смотрели вы тут в оба глаза! Как вы смеете предлагать мне такую гадость! – Марина больше не могла сдерживаться. Теперь ее бесило все – что эта рыжая бесцеремонная дамочка вела себя тут как полноправная хозяйка, что у нее с языка не сходила несравненная Ксения, что саму Марину явно воспринимали как фигуру незначительную и относились к ней без тени почтения. Чудесное утро было испорчено, и кем?! Бывшей компаньонкой бывшей хозяйки! Наемной приживалкой! Полупьяной, бесцеремонной, невыносимо вульгарной особой, которую явно держали в качестве домашней шутихи! – В кабинет Михаила Юрьевича вы войдете только в его присутствии, и рыться тоже будете при нем! Для вас это будет новый, интересный опыт!
