– Твои вещи я высушила, – расслышала она окончание обращенной к ней речи и повернула голову:
– Вы можете мне их принести?
– Зачем? – насторожилась женщина, пристально вглядываясь ей в глаза. – Ты же не собираешься вставать? Знаешь, какая у тебя температура? Не надо бы говорить, да ладно...
– Я сама чувствую, что высокая, – перебила ее Таня, стараясь придать лицу как можно более невинное выражение. – И бежать не собираюсь, все равно некуда. Мне просто хочется, чтобы вещи были со мной.
– Нет, дорогая, – решительно ответила та и с суровым видом встала с постели. – Ты здесь под мою личную ответственность, вот утром сменюсь, делай что хочешь! Ну и шуму здесь из-за тебя было! Весь вечер то на Эвию, то в Москву звонили... Что ты натворила-то?
– Пока ничего. – Таня со вздохом откинулась на подушку. – Скажите, здесь хотя бы охрана есть?
– Ну разумеется! А ты чего боишься? Я здесь третий год горничной служу, еще никто к нам с улицы не врывался... Ты бы постаралась поспать. – Ее голос снова сделался ласковым, уютно-домашним. – Хочешь, чаю с медом сделаю?
Девушка отказалась и, отвернувшись к стене, закрыла глаза. Тревога не оставляла, ее еще больше усугубляло то, что на дворе стояла ночь, место было совершенно незнакомое, а у нее не было на худой конец даже одежды. Коротенькая и слишком широкая ночная рубашка, которую обнаружила на себе девушка, явно была пожертвована кем-то из сотрудниц консульства, возможно, ее добровольной сиделкой. «И все же здесь ему не так легко до меня добраться, – утешала себя Таня. – Вчера ночью, когда я бежала по ночному Мармари, опасность была куда больше!»
– Вот жалость, что ты паспорт и билет в куртку не положила! – говорила тем временем горничная, присаживаясь к столику у окна и слегка прибавляя звук у телевизора. Он ловил первый российский канал, где как раз начиналось некое юмористическое шоу. – Уж я все карманы вывернула, думала, что-нибудь найду, да там только одна визитка и московский проездной... Проездной пропал, покоробился, а визитку я высушила, как ничего не было. Смотри!
– Что за визитка? – Таня обернулась и протянула руку. – Ах, это... В самом деле, лучше бы я в тот карман свой паспорт положила! Тонуть, так вместе!
– Выбросить, что ли? – Горничная потянулась к ней, но Таня отдернула пальцы с зажатым в них клочком плотной бумаги.
– Нет, это нужное. Мне тут на Эвии один «живой труп» поручение в Москву дал. Жалко, надо помочь.
– А ты их не жалей, – откликнулась горничная, снова усаживаясь перед телевизором. Термин, примененный Таней, не вызвал у нее никаких вопросов, она поняла его сразу. – Денег куча, и все ворованное! Домой они вернуться боятся, здесь ими все брезгуют, ясно же, с кем дело имеют! Трупы и есть, самые настоящие! У многих и документы новые, а по старым они умерли. Не связывалась бы! Неизвестно еще, во что втянут!
«И Оля то же говорила, – подумала девушка, кладя визитку на ночной столик, рядом с лекарствами. – Да и своих дел полно!» Она словно наяву увидела нервную рыжую даму, подсевшую к ним в кафе, ее морщинистые загорелые руки с ярким маникюром, слегка дрожавшие, когда та писала свой телефон на обороте визитки, вспомнила неискренне-широкую улыбку, с которой дама просила о помощи... «Но оттого, что я позвоню ее сыну, меня не убудет!» – решила девушка, снова закрывая глаза. Она ощущала страшную усталость, температура опять поднималась, но ей не хотелось обращаться за помощью к сиделке. Та была целиком поглощена шоу и, забыв о больной, громко и заразительно хохотала, даже не дожидаясь окончания бородатых шуток. Ее искреннее веселье мешало Тане уснуть, и, волей-неволей слушая с детства надоевшего юмориста, она вдруг поняла, что совсем не хочет возвращаться домой.
* * *
На другой день ближе к вечеру к ней явились гости, хотя чего-чего, а этого Таня никак не ждала. Увидев на пороге Матильду, сопровождаемую ее вчерашней знакомой с парома, девушка от неожиданности так резко села, что у нее закружилась голова.
– Нам позвонили вчера вечером. – Матильда бросилась к постели и, порывисто обняв девушку, расцеловала ее в обе щеки. – Я хотела сразу же ехать, муж не пустил, сказал, что вы все равно, наверное, спите! Потом к нам зашла Эви и все рассказала... Это ужасно! Тебя сбросили с парома?! Какое счастье, что там был Александр! Он лучший пловец в Мармари!
– Хотя с виду не скажешь. – Ее спутница приветливо кивнула Тане. – Мы с трудом добились, чтобы нас пустили! Говорят, завтра утром вы уже летите домой?
– Хотелось бы верить. – Таня переводила взгляд с одной женщины на другую. – Спасибо, что зашли... Много говорят об этом в Мармари?
– О, да только об этом и говорят! – Эви прошлась по комнате и деловито осмотрела все лекарства на ночном столике рядом с постелью. – О вас и еще об Ольге. Это кошмар! Страшно ребенка выпустить на улицу! А мы еще радовались, что живем вдали от цивилизации... Скажите, у вас есть подозрение, кто это сделал?
– В самом деле, неужели вы его не увидели, когда он вас столкнул? – поддержала знакомую Матильда. – Конечно, это был мужчина?
– Это был грек, и он живет в Мармари, – твердо ответила Таня, решив не скрывать своих умозаключений от этих женщин, искренне желавших ей помочь. – А кто это был... Эви, вы не заметили, как Александр выходил из салона на палубу?
– Я смотрела телевизор, – огорченно призналась та. – На пароме я всегда смотрю телевизор, ни дома, ни на работе на это времени нет... А что?
– Дело в том, что человек, который меня столкнул, спустился в салон с палубы сразу после того, как туда вышел Александр. Он был еще наверху, когда Александр прыгнул за мной, и тот его, конечно, не заметил... Если бы вы обратили внимание...
Женщина только развела руками, и вид у нее был настолько сокрушенный, что Таня, не выдержав, слегка улыбнулась.
– Да не расстраивайтесь, я и не рассчитывала на такое везение. И не бойтесь за своих детей. Ему нужна только я.
– Это все из-за вашего бывшего друга? – покачала головой Матильда. – Не хочу оскорбить ничьи обычаи... Но мне всегда казалось, что не стоит откапывать мертвых! Смотрите, чем это обернулось? Одна убита, на другую напали...
– Если он так нагло действует, значит, вы очень для него опасны! – сделала вывод Эви, снова склоняясь над столиком с лекарствами. – Что вам дают? Может, что-нибудь купить? О, да вы знакомы с Ириной? Правильно, чему я удивляюсь, она же русская! Наконец к ней кто-то приехал!
– С Ириной? – Таня недоуменно проследила за ее взглядом и увидела на столике визитку. Она лежала оборотной стороной кверху, и крупно записанный на ней номер телефона так и бросался в глаза. – Немного. А вы ее знаете?
– По этому номеру. – Эви с усмешкой постучала по визитке кончиком ярко накрашенного ногтя: – Мне вот уже год приходится звонить по крайней мере раз в день! А если я забываю, она звонит сама и устраивает такую истерику, что я предпочитаю не забывать! Дело в том, что я имею несчастье быть ее личным психологом и никак не могу уговорить ее обратиться к другому специалисту... Впрочем, это моя профессиональная тайна! – осеклась она и мило рассмеялась, словно пытаясь показать, как мало внимания надо уделять таким пустякам. – Хотя, раз вы ее знаете, что тут скрывать?
