– Держи за ноги!
Анжелика робко схватила Лену за правую щиколотку, но та так наподдала ногой, что Анжелика сразу отскочила. Еще немного – и к ее синякам прибавился бы еще один.
– Сядь ей на ноги, дура! – закричал Саша.
– Что?!
– Идиотка, сядь ей на ноги!
Анжелика не могла себе представить, как это можно – взять и сесть кому-то на ноги без согласия этого человека… С трудом переломив себя, она все же примерилась и уселась, как требовал Саша. Почувствовав тяжесть на ступнях, Лена вдруг перестала биться и тихонько, жутко завыла. Глаза у нее были закрыты, из-под воспаленных век непрерывно текла странная влага, такая обильная, что ее трудно было принять за слезы. Ручейки растекались по всему ее лицу: по щекам, по вискам, даже по лбу. Из растрескавшихся губ доносился монотонный вой.
Анжелика и Саша переглянулись. В его глазах была тяжелая, темная ярость.
– Надо вызвать врача, – прошептала она.
– Заткнись.
– Она же совсем… – Анжелика не отрывала глаз от искаженного лица Лены. Та уже не выла, лежала с открытым ртом и ловила воздух, как выброшенная на сушу рыба. Видно было, что ей никак не удается вздохнуть полной грудью.
– Отпусти ее… – попросила Анжелика. – Ей так плохо…
– Она опасна.
– Может быть, но что делать?
– Связать ее, – принял решение Саша. – Подай мне пояс. Да вон там, вот он!
Анжелика подняла с пола цветастый поясок от халата Лены и нерешительно предложила:
– Может, дать ей снотворного?
– А она будет его пить?! Ты знаешь, как ее заставить его выпить?! – Саша стягивал руки жены пояском, закручивая узлы так, чтобы та, пытаясь пошевелить кистями, сразу причинила себе боль. Анжелика в ужасе наблюдала за этой операцией. Покончив с руками, Саша приказал:
– Слезай, я свяжу ноги.
– Саш, но это жестоко!
– Молчи и не мешай! Жестоко! Ты уйдешь, а я здесь останусь!
Он связал Лене щиколотки найденными в углу кровати колготками. Посмотрел на дело рук своих и недовольно заметил:
– Не слишком мне это нравится. Но ничего. Во всяком случае, так спокойнее.
– Господи… – Анжелика заглянула Лене в лицо. – Она что, спит?
Лена вдруг открыла глаза. Взгляд у нее стал более осмысленным, хотя и производил пугающее впечатление. Увидев над собой Анжелику, та быстро, безостановочно забормотала:
– Он меня убьет, он меня убьет, он его убил и меня убьет…
– Хочешь знать, что она сделала? – спросил Саша, не обращая внимания на бормотание жены.
– Постой, что она говорит?
– Бредит.
– Я дам ей воды… – Анжелика метнулась на кухню и вернулась со стаканом минералки. Подсунула Лене руку под затылок, помогла ей приподняться и приложила край стакана к ее пересохшим бледным губам. Та вытянула губы трубочкой, и вода мгновенно исчезла из стакана. Потом она застонала, облизывая губы.
– Еще? – спросила Анжелика. Та не ответила. Тогда она обернулась к Саше и гневно спросила: – Ты что, даже не пытался ее напоить все это время? Она же умирала от жажды! Может, поэтому все и случилось… Что она сделала?
– Что?! Когда я к ней подошел поправить подушку, она хотела укусить меня за руку!
– Где укус?
– Я сказал – хотела! Не успела… – Он потер правое запястье, демонстрируя место, где могла бы располагаться рана.
– А почему она кричала? – подозрительно спросила Анжелика.
– Спроси у нее.
– Ты ее ударил?
– Нет.
– Сволочь, сволочь… – внезапно снова забормотала Лена. Она не открывала глаз и, произнося это слово, все время улыбалась, как будто говорила что-то очень приятное. Если до этого момента Анжелика еще сомневалась в ее безумии, то контраст улыбки и ругательств ее полностью в этом безумии убедил. – Гадина, гадина… Все вы гадины… Ненавижу! Ненавижу! – Последние слова она прокричала, резко подняв голову с подушки и порываясь освободиться от пут. Дернула руками, подбросила вверх связанные ноги, несколько раз передернулась и застыла, глядя на Анжелику страшными глазами в сетке кровавых сосудов.
– Что я тебе говорил? – спросил Саша. – Держись от этой особы подальше. Видишь, что вытворяет? Она хоть и связана, но может кинуться.
– Ужасно… – Анжелика отошла от постели и уселась прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. – Я не могу этого видеть.
– А обед ты готовишь? – неожиданно спросил он. – Там чем-то пахнет?
– А… – вяло отозвалась Анжелика. – Иди поешь. Сардельки и спагетти.
– Все, что ли?
– Отстань от меня.
Он вышел, а девушка опустила голову на скрещенные руки и стала раскачиваться всем телом, бессмысленно и упорно. В минуты отчаяния Анжелика всегда привязывалась к какому-то одному движению и могла его повторять часами, даже не сознавая этого. Внезапно тихий голос, раздавшийся с постели, заставил ее остановиться и поднять глаза:
– Лика. Лика.
Лена не то чтобы звала, она просто называла имя, как будто представляла ее какому-то невидимому гостю. Интонация испугала Анжелику, и она была совсем не уверена, что Лена обращается к ней, видит ее, сознает, что находится в комнате не одна. Но все же спросила:
– Тебе что-то нужно?
– Иди сюда, – так же тихо сказала Лена.
Анжелика встала и подошла, впрочем, не слишком близко. Лена заметила, что та боится приближаться, и слегка растянула губы.
– Сядь, – сказала она, указывая глазами на постель. И была так спокойна, что не верилось, будто минуту назад она вопила и выла, извиваясь на постели. Но Анжелика уже не доверяла этому спокойствию. Села, но не на постель, а на пол, рядом с кроватью, и расположилась так, чтобы Лена ни в коем случае не смогла бы ее достать.
– Говори тихо, – так же невыразительно попросила Лена.
– Хорошо, – почти беззвучно ответила Анжелика. – Что ты хочешь мне сказать?
– Саша. Он на кухне.
Она не спрашивала, а утверждала. Из ее речи напрочь исчезли интонации – вопросительные, побудительные – любые. Но Анжелика поняла, что ей задают вопрос.
– Да, он ест.
– Он убил его.
– Кого? Игоря?
– Игоря, – торопливо подтвердила Лена и снова растянула губы в некоем подобии улыбки. Анжелика осторожно покачала головой, стараясь сделать это так, чтобы не обидеть и не возбудить лежавшую перед ней сумасшедшую:
– Нет, ты ошибаешься.
– Он убил его.
– Да нет же! Вы ведь вместе пришли туда, и он был мертв.
– Он был там раньше.
