– Хорошо, поехали.
Семен пошел к машинам, припаркованным у бровки тротуара. Его приятель двинулся за ним какой-то особой походкой, тесно, как манекенщица, переставляя ноги. Бедра у него были узкие и казались еще уже из-за обтягивающих черных штанишек. Семен уселся в красный «форд» и пригласил Таню сесть рядом. Андрей безропотно устроился сзади и защебетал:
– Директор хочет меня уволить. Я спрашиваю почему.
Он растягивал гласные, и Таня с трудом сдерживала улыбку. Ей казалось, что так разговаривать можно только в шутку.
– Почему-у? – продолжал Андрей. – А он говорит: ты не нравишься покупателям, позоришь магазин. Я говорю: каким это я покупателям не нравлюсь? Все довольны.
Он нагнулся вперед и неожиданно спросил Таню:
– Хотите, я угадаю, какие у вас духи?
Таня обернулась:
– И какие?
– «Бель де Риччи» от Нины Риччи, – жеманно произнес Андрей.
– Верно… – Таня была удивлена. – Вы всегда угадываете?
– Ну конечно. У меня исключительное обоняние.
Я сразу вижу, кому запах подходит, кому не подходит.
Люди ведь не всегда знают, что им нужно. Клюют на рекламу, берут что попало. Подходит ко мне сегодня дама и говорит: «Покажите мне „СК-опе“ от Кельвина Кляйна». Я спрашиваю: «Для себя?» Она: «Для себя». А сама надушена «XS» от Пако Рабанна. Светлая блондинка, типа Марлен Дитрих, только нашего розлива. И явно старается молодиться, но не попадает в свой образ. Я ей говорю: «Стоит ли увлекаться такими запахами только потому, что они в моде? Попробуйте „Allure“ от Шанель. Просто попробуйте и подумайте пять минут». Ну, я помазал ей запястье, она понюхала, походила по магазину, понюхала еще…
И купила флакон на сто миллилитров. Ушла счастливая. А он говорит – клиенты недовольны!
– Бог ты мой, – как бы про себя сказал Семен. – О духах ты можешь говорить часами. Таня, вы его не слушайте.
– Почему же? – Таня уже открыто улыбалась. – Знаете, как редко удается поговорить с понимающим человеком? Подружки знают про косметику и парфюм не больше меня, а продавщицы в магазинах такие замороченные… Будут они мне рассказывать, что в моем образе, а что нет!
– Да, Андрей артист… В своем роде, – заметил Семен и больше в разговор не вмешивался.
Зато его приятель, польщенный похвалой, щебетал не переставая:
– Таня, а вы любите арбузные запахи? Наверное, любите. Спорю, что раньше покупали духи от Иссея Мияки. А вы попробуйте мужские запахи! Это бывает интересно. О, вы вообще не представляете, сколько женщин покупает мужские духи для себя. Вам пойдет «Горизонт» от Ги Ляроша.
– Приехали, – сказал Семен. – Хватит трепаться про духи, и так уже голова болит.
Тане случалось посещать клубы вместе с мужем.
Они часто бывали в различных заведениях, когда только познакомились. Ей это не слишком нравилось – обычно к утру Стас напивался, и, когда он усаживался за руль, Таня дрожала от страха. Единственное, чем она могла заглушить этот страх, – напиться самой. Именно тогда она и приучилась к крепким напиткам. Потом, уже в последние годы, Стас стал много работать. Он отяжелел, стал ленивее и предпочитал развлекаться в гостях у приятелей или дома, сидя перед телевизором с бутылкой пива.
Так что сейчас Таня как будто окунулась в свою юность. Но ее слегка смущали спутники. "Что обо мне подумают? – Она взглянула, как Семен покупает в кассе входные билеты для нее и для Андрея.
У него у самого была членская карточка клуба. – Да не все ли равно, что подумают! Вот уж не знала, что Ксения такая трусиха. Она ведь даже пальцем его не коснулась, а уже испугалась, что заразится".
В зале, куда их привел Семен, было полутемно.
Свет горел только на маленькой эстраде, где настраивал инструменты джаз-банд. Здесь была живая музыка и довольно традиционная атмосфера.
– Они начнут в половине девятого. – Семен взглянул на часы. – Вообще-то не люблю есть под музыку. Уж либо одно, либо другое. Таня, заказывайте.
Она заказала слабоалкогольный коктейль и салат из морской капусты. Андрей взял рыбу с лимоном и текилу. Семен сделал обширный заказ из четырех блюд. «А еще говорят, что больные СПИДом теряют аппетит, – подумала Таня. – Он вообще не выглядит больным. Может, это была шутка? Интересно, знает ли про это Андрей? Кажется, они очень близкие друзья… Не может быть, чтобы Семен стал от него это скрывать. Тогда уж скрывал бы от всех».
– Ты сегодня хорошо себя чувствуешь?
Андрей будто услышал ее мысли. Он обращался к приятелю. Тот не ответил. Семен курил и рассматривал посетителей. Таня украдкой занималась тем же самым. Она с первого взгляда поняла, что ее привели в самый обыкновенный клуб, без геевской ориентации. И от этого ей было легче. Никто к ним не подходил, не обращал на нее внимания, ни у кого не возникало вопросов, почему она находится в такой компании. Андрей, не получив ответа, снова принялся щебетать о своей работе, неладах с начальством и о новых запахах. Послушав его еще минут десять, Таня поняла, что устала от этой однообразной болтовни. Но тут Семен сказал нечто такое, отчего всю ее усталость как рукой сняло. Он обратился к Андрею:
– Ты помнишь Валеру? Валеру, который играл в бильярд?
– Конечно, – не задумываясь ответил тот. – А что, он здесь? Где сидит?
– Не верти головой, его тут нет. Он умер. Таня, он выбросился из окна? – уточнил Семен.
Таня кивнула:
– С семнадцатого этажа собственного дома.
И никто не может понять, почему он это сделал.
Андрей тихонько ахнул и прикрыл рот указательным пальцем. Жест был очень театральный, но удивился он по-настоящему:
– Не может быть! Валера?! Когда?
– Семнадцатого августа, – четко ответила Таня.
– А я и не знал! Теперь не смогу есть…
Андрей расстроенно посмотрел на дымящуюся перед ним рыбу, а затем принялся за подготовку текилы. Насыпал на тыльную сторону левой ладони щепотку соли, выжал в низкий бокал дольку лимона… И, опрокинув в рот напиток, немедленно слизнул соль. Потом вытер пальцы носовым платком, извлек из кармана маленькую пластиковую баночку, в которой плескалась прозрачная жидкость. Отвинтил крышку, подцепил что-то кончиком пальца и, заведя глаза к потолку, осторожно коснулся пальцем сперва одной роговицы, потом другой…
Его глаза приобрели глубокий изумрудный цвет, очень неестественный, но красивый.
– Директор не разрешает мне носить линзы на работе, – грустно сказал он. – Ох, что-то я так расстроился… Зачем вы сказали про это до еды? Если я съем хоть чуть-чуть мясного, мне будет плохо. Не могу думать о смерти. Не выношу эту тему…
Он поморщился, разгоняя рукой сигаретный дым.
