– Зачем же ты просил, чтобы я приехала? – прямо спросила Таня. – При чем тут Стас? Ты сказал, что тебя хотели убить… Как его?
Славка кивнул и тут же схватился за повязку:
– О, крыша едет… Тань, ты что-то выдумываешь.
Ситуация похожая – я чуть за рулем концов не отдал. Может, Ларке что-то померещилось, не знаю.
Она тебе так сказала?
И Славка рассказал наконец, как все произошло.
Он ездил на другой конец Москвы по делу, думал все закончить часам к шести, но задержался до восьми – пришлось кого-то подождать. Отправился домой, когда уже начало темнеть. Проезжая мимо магазина, работавшего до десяти вечера. Славка решил остановиться и купить чего-нибудь детям.
– На заднем сиденье так и лежит торт, – жалобно сказал он.
Сделав покупку, он вышел и сел в машину. Он устал за день и решил передохнуть, выкурить сигарету и послушать последние новости. Включил радио, настроился на «Серебряный дождь»…
– Окно с моей стороны было открыто, – рассказывал он, глядя на Таню незабинтованным глазом. – Я вообще-то заметил, что подходит человек, но особого внимания не обратил. И вдруг прямо перед лицом что-то мелькнуло, и я только чувствую – по шее теплое бежит. Боль уже потом началась, да и не сильная…
Прижал носовой платок, высунулся – никого. Да и от неожиданности, знаешь… Как-то все нелепо, растерялся…
Таня молчала. Она ждала продолжения, но Славка тоже молчал. Наконец она не вытерпела:
– Это все? И ты в таком виде поехал домой?
– Я уже почти доехал, магазин-то рядом, – как-то виновато ответил он. – Прилепил ко лбу носовой платок и поехал. Там пара поворотов всего до дома.
– Постой… Я все равно не понимаю! Почему ты милицию не вызвал? Почему от «скорой» отказался?!
И чего они от тебя хотели?!
– Я откуда знаю? – огрызнулся Славка. – А милицию и вовсе незачем звать… И без «скорой» обойдусь. Это все мои проблемы.
– Так, может, ты боишься чего-то? Ты милиции боишься? Зачем Лариса меня в глазок рассматривала? Она ведь тоже боялась! Боялась, что я не одна к вам пришла. Вы даже меня боитесь?
Он раздраженно дернул плечом и не ответил. Они сидели молча, и оба старались не глядеть друг на друга. В комнате, за стеной, тоже как будто все стихло.
Может, Лариса еще и плакала, но уже выбилась из сил. Наконец Таня сделала движение, чтобы встать.
Славка поднял голову:
– Зря ты торопишься.
– А что я тут забыла? – Она отодвинула табуретку и встала. – Я тебе не верю.
– Почему не веришь? Тебе этого мало? – Он указал на повязку.
– Да о чем ты? – Таня не выдержала и повысила голос. – Что тебя кто-то ножом полоснул, очень даже верю, не сомневаюсь. Но про все остальное ты наврал!
Зачем к тебе в окошко полезли с ножом? И ничего не взяли! И магнитолу даже не взяли?
– И магнитолу не взяли, ты права, – как-то убито ответил он.
– Так чего ради? Почему твоя жена говорит, что Стаса убивали так же? Что, к нему в окно машины кто-то влез с ножом? – И Таня выпалила то, что давно вертелось у нее на языке:
– А ей-то откуда знать?!
– Ей? – Славка всполошился и тоже встал. – Она не знает!
– А ты?! Ты, стало быть, знаешь? С чего она эти слова сказала? Как он умер? Как? Сегодня закрыли дело, за неимением улик решили, что все-таки это несчастный случай!
И Таня не выдержала. Отшвырнув табуретку, она отвернулась к стене и зарыдала. Она плакала так, что сама себя оглушила. Смутно ей слышалось, что Славка поднимает табуретку и ставит ее на место, что в раковине коротко прошумела вода. Потом его рука коснулась ее плеча.
– Не надо. Татка, тише. Дети опять проснутся.
Она повернула к нему мокрое от слез лицо, увидела стакан с водой.
– Сам пей! – пробормотала она, борясь с трясущимися, непослушными губами. – Вы все, вы все что-то знаете и молчите! А я одна, как дура, бегаю по следователям, спрашиваю, добиваюсь правды!
Кому нужна эта правда? Кому, кроме меня? Мне и не скажут! И ты что-то знаешь и все равно молчишь! Зачем ты меня звал? Я ухожу.
Он отставил стакан в сторону и обнял ее за плечи:
– Татка, ты выдумываешь. Так, знаешь ли, можно до чертей додуматься. Можешь ты понять, что сейчас Лариса только о Стасе и думает, только о том, как он сгорел за рулем? И уверена, понимаешь ли, что он был пьян, хотя родители говорят: Стас уехал от них трезвый. И как только я задерживаюсь где-то на своем драндулете, у нее эти мысли появляются. Ну, она тебе и ляпнула… С перепугу.
Таня не вырывалась, не пыталась возражать. У нее отяжелела голова, глаза резало. Она давно не плакала, и эти рыдания как будто вернули ее в первые дни после смерти мужа. Славка гладил ее по плечам, по голове, утешал, как ребенка. Она прерывисто вздохнула и подняла голову:
– Я должна ехать. Не хочу тут ночевать. Пусти.
Он отпустил ее плечи, но Таня осталась на месте.
– Ты так и не скажешь, зачем меня звал? – глухо спросила она. – А ты ведь хотел, чтобы приехала я, именно я. Ты хотел мне что-то сказать, но передумал? Так?
– Да нет, я просто… – Славка развел руками:
– И сам не знаю, почему я тебя позвал.
– Может, позвонишь родителям? – испытующе спросила Таня. – Уж им-то надо было сказать в первую очередь.
– Да никому не надо говорить! – как-то зло ответил он.
– А мне, значит, надо? Именно мне? – Она нащупала слабину в его отговорках и не собиралась его отпускать. – Две недели ни слуху ни духу от тебя не было, а стоило какому-то хулигану полоснуть тебя ножом – и зовешь меня! Да зачем я тебе? Денег, что ли, нужно и не решаешься попросить?!
– Иди к черту, – как-то вяло, будто во сне, ответил он.
Отвернулся к столу, оперся рукой о столешницу так, что хилое сооружение заскрипело и зашаталось.
– Надоели вы мне… Бабы!
Таня вышла в коридор. Там было темно – свет проникал только с кухни, через стекло в двери. Она взглянула на часы. Половина второго. Такси она вряд ли поймает, садиться к частнику опасно. Таня остановилась у двери, перебирая варианты. Можно было вызвать такси по телефону, но оставаться здесь не хотелось. Даже на десять лишних минут.
Из комнаты выглянула Лариса. Она уже переоделась – из-под халата выглядывала ночная рубашка.
– Ты уходишь? – испуганно спросила она. – Он тебя отпустил?
– Никто меня не отпускал.
Таня принялась отпирать дверь. Замки тут были самые простые, расхлябанные. Дверь прилегала неплотно, из щелей тянуло сквозняком. Лариса в два шага оказалась рядом с Таней:
