– Пойми, Татка, что и ключи у Стаса украли! – Ксения от волнения выдернула из прически гребень и принялась теребить его зубья. – Кто, по-твоему, сегодня предъявлял паспорт в обменном пункте? Призрак, что ли? Тебе же его описали – высокий брюнет в светлом пиджаке. Очень похож на Стаса, не находишь? – Она усмехнулась и продолжала:
– Так вот, и ключи, скорее всего" у этого брюнета. Если их не целая банда.
– Ксень, но ты бы слышала, он так уверенно ходил по квартире… – растерянно возразила Таня.
Она не слишком защищала свою версию. Теперь, при ярком электрическом свете, в обществе подруги, все и в самом деле сделалось как-то проще и приземленней.
– Значит, он бывал тут! Мало ли народу у вас толклось! – жестко ответила Ксения. – И этот тип знал, что ему надо! А что он унес?
Таня пожала плечами. Уже при Ксении она более тщательно осмотрела обе комнаты. Но по-прежнему не заметила никаких изменений.
– Ох, ну как же тебе повезло, что он на кухню не зашел! – почти простонала Ксения. – Боюсь, я бы тебя больше живой не увидела! Да очнись ты, Бога ради! Ну сходи в церковь, поставь свечку, если хочешь! Только это был не Стас!
– Я знаю. – Таня вытащила из пачки сигарету и жадно закурила. – Ксюша, я все знаю, но, если это был вор, что он украл?
Ксения задумалась. Потом пожелала знать, были ли еще у кого-нибудь ключи от этой квартиры. Таня предъявила ей свою связку, а также запасные ключи, которые хранились в одном из ящиков письменного стола.
– А ключи Стаса сгорели в машине, – пояснила она. – Кажется, больше связок не было.
– Кажется… – передразнила Ксения. – Вообще-то ключи не горят. Их должны были найти и отдать тебе. А если не отдали, значит, их там и не было. Слушай, тебе просто необходимо поговорить со следователем. К тебе уже бандиты на дом приходят. Давай бери зубную щетку и пошли ночевать к нам.
На этот раз Тане не удалось отвертеться. Она выпила предложенную Алешей рюмку водки, умылась и уснула на старой, но очень мягкой кровати, на которой когда-то спала покойная бабушка Ксении. Никакие призраки ее сон не нарушали.
* * *
С самим следователем ей встретиться не удалось.
Она просидела в коридоре следственного управления полдня, пока ее не принял помощник следователя.
Волнуясь, с запинками Таня рассказала о том, что произошло за последние сутки.
– Справку из обменного пункта вы принесли? – спросил ее парень, совсем молодой, почти ее ровесник.
Таня не испытывала к нему особого доверия и предпочла бы говорить с кем-нибудь постарше. Но справку все же отдала.
Парень прочитал справку и задумался. Таня робко напомнила, что до сих пор не знает, при каких обстоятельствах погиб ее муж. Что, в конце концов, случилось в тот день за городом, на проселочной дороге? Почему загорелась машина? Как вдова, она имеет право это знать!
– Дело заведено, – уклончиво ответил парень. – Лучше бы вам поговорить с самим Каримовым, это ваш следователь. А я могу принять от, вас только заявление. Будете писать?
Таня примостилась сбоку у стола и с трудом исписала полтора листа сероватой бумаги. Она постоянно останавливала себя, ловила на том, что уходит в сторону от сути дела. Какие детали важны для следствия? Писать или нет о том, что шаги, которые вчера раздавались в темной квартире, показались ей знакомыми? Да что там показались, она их узнала сразу! Она вспомнила предостережение Ксении – об этом не говорить ни при каких обстоятельствах. Никто не станет разбираться с бредом сумасшедшей. Таня ограничилась тем, что описала происшествие в обменном пункте, звонок по телефону, а затем пугающий поздний визит. Помощник следователя (Таня все больше опасалась, что это просто практикант) взял ее заявление и прочел его.
Несколько раз он усмехался, особенно дочитывая последние строки. Таня забеспокоилась:
– Что-то не так?
– Вы пишете, что в квартире было темно, что ж он свет не включил?
Она пожала плечами. Что тут скажешь… Если человек чувствует себя в квартире как дома и не собирается читать газету, то зачем включать свет? Ведь еще не окончательно стемнело. Парень смотрел на нее с любопытством. Таня вспыхнула:
– Я все написала как было. Ничего не выдумала. Вы лучше скажите, что мне делать? Пока вы его поймаете, он еще сто раз придет. Где мне жить?
Она нарочно заговорила деловито, почти грубо.
Больше всего она боялась, что ей не поверят. Решат, что вдова слегка повредилась в уме. Стоит ли обращать внимание?
– Поживите у родителей, – предложил тот.
– Они в Калининграде, не могу же я туда уехать.
– А почему не можете?
Таня объяснила, что пока ее никто с работы не увольнял.
– А вы работаете? – как будто удивился парень. – Муж занимался бизнесом, вам что, не хватало?
Таня опять пожала плечами. Зачем она будет распинаться перед этим нагловатым молодым человеком? Объяснять, что по натуре она не домохозяйка?
Что зарплата у нее была небольшая, но зато это собственные деньги, и она почти все отсылала родителям? Что работу в книжном магазине она нашла сама и Стас ни словом не возразил, а даже как будто обрадовался? И наконец, что ей стыдно было так явно сесть ему на шею, что эта работа была единственным козырем против всех обвинений, которые могли бы ей предъявить родственники мужа?
– Хватало, – только и ответила она.
Еще помощник следователя спросил ее только о том, не пропало ли что-нибудь из квартиры. Но Таня это отрицала. Все, что можно было украсть – деньги, ценности, техника, – осталось на месте.
– Ну, так, может, вам просто показалось? – настойчиво спросил парень. – Вас не тронули, ничего не взяли, и вы даже не видели, заходил кто-то или нет. Верно?
– Я слышала! – Таня встала, перебросила через плечо ремень сумки. – Ну а звонок по телефону?
– Вам что, никогда по телефону не грубили?
Ей пришлось признать, что грубили. И конечно, особо удивляться нечему. Среди знакомых мужа попадались самые разные люди… Получается, что и об этом она написала зря? Что же тогда остается от ее заявления?
– А вот справка из обменного пункта – это серьезно, – подвел итог помощник следователя. – Мы ею займемся. Вы пока будьте поосторожнее. Поменяйте замки, что ли. Никому не открывайте. Или заведите собаку. Вот моя овчарка, если кто-то просто подходит к двери… – отвлекся было он.
– До свидания. – Таня уже шла к двери. Ее вернули, чтобы отметить пропуск. Она старалась сохранить каменное выражение лица. «Надо вести себя как можно спокойнее, – уговаривала она себя. – Пусть они издеваются, пусть не верят. Я написала заявление, и им все равно придется разбираться по всем пунктам».
