– Мне срочно нужно уехать, а наверху остались две ценные картины. Ты не могла бы за ними присмотреть?
– За картинами? – рассмеялась Рита, округлив глаза. Впрочем, удивление было разыграно скверно, Александра видела, что бывшая подруга чувствует неловкость. – Это же не малые дети!
– Баловаться они, конечно, не будут, но их могут украсть, – так же отрывисто, бесстрастно произнесла Александра. – И я никогда за них не расплачусь.
– Да я не отказываюсь! – Посерьезнев, Маргарита отступила на шаг в глубь прихожей. – Сейчас намотаю на голову полотенце и поднимусь.
– Я на пару часов. – Александра протянула ей ключ от мастерской. – Иди туда и запрись. Там много книг… Не знаю, что еще предложить. Плохая из меня хозяйка!
Она хотела сказать о визите адвоката, но отчего-то промолчала. Снова промолчала о важном деле, второй раз за день, в совсем несвойственной ей манере. История, правил которой Александра еще не понимала, уже управляла ее поведением, меняла его неузнаваемо. Она как будто наблюдала за собой со стороны, удивляясь, огорчаясь и негодуя, но сделать ничего не могла.
И тут Маргарита снова удивила ее. Взяв ключ, женщина помедлила секунду, и вдруг, ни слова не говоря, бросилась на шею подруге. Александра ощутила ее дрожь – так дрожит человек, готовый разрыдаться. Но Маргарита сдержалась. Отстранившись, отведя в сторону взгляд, она севшим голосом проговорила:
– Ну договорились, я сейчас же поднимусь.
Александра торопилась и потому не стала спрашивать, чем вызван этот неожиданный сердечный порыв, внезапно вернувший их во времена студенчества, когда не было подруг ближе. Ей показалось, что Маргарита силится выдавить еще что-то, но она не стала дожидаться продолжения. Махнув на прощание, Александра побежала вниз по лестнице.
Оказавшись на улице, она торопливо пошла к метро, иногда переходя на бег. Отчего-то женщина очень спешила, хотя никто ее не подгонял и не ждал. Ей смутно помнилось, что приемные часы в больницах обычно бывают с четырех до шести пополудни. Уже была четверть пятого, а ведь еще надо было добраться до станции метро «Аэропорт», рядом с которой располагалась больница, в которую отвезли Эрделя, – хлопотами жены, обзвонившей в панике всех влиятельных по врачебной части знакомых.
«Даже если успею приехать в часы посещений, врачей конечно уже не будет, разве что дежурные? – Александра, с трудом переводя дух, бегом спустилась в переход метро, едва не упав на скользкой гранитной лестнице. – Какого лешего я ждала до последнего, почему все происходит так поздно, так неправильно, ведь меня наверняка никто сегодня и слушать не будет!»
И все же она не вернулась. Уже в электричке, втиснувшись в набитый вагон, женщина вспомнила, что со вчерашнего вечера не видела свою кошку. Цирцея, взятая с улицы, прижилась у нее всего год назад, но время от времени отправлялась бродяжничать, по старой привычке, томимая жаждой воли и острых ощущений, которую испытывает порой даже совершенно домашнее животное. Тощая черная кошка с пронзительно яркими зелеными глазами была единственным существом, делившим с Александрой одиночество и лишения на чердаке, продуваемом всеми ветрами. Когда кошка исчезала надолго, Александра переживала, как переживала бы за ребенка.
Именно долгим отсутствием Цирцеи она и пыталась объяснить волну тревоги, внезапно поднявшуюся у нее в груди, когда электричка тронулась и, набирая скорость, помчалась в глубину тоннеля. Это было просто, понятно и знакомо. Это не требовало объяснений. И это было совсем не то, что мучило ее и волновало, но сейчас женщина предпочитала думать иначе.
Глава 7
– Нет, к нему не пускают, – повторила медсестра, к которой Александре удалось обратиться со второй попытки. Полная женщина с приятным лицом говорила резко и даже агрессивно. Голос и тон на удивление не вязались с ее внешностью. – Сколько можно об одном и том же?! Нельзя!
– А как увидеться с врачом, который его наблюдает? – не сдавалась Александра.
Женщина посмотрела на нее так, словно услышала нечто оскорбительное:
– С каким еще врачом? Что вы придумываете? Нельзя. И вообще, посторонним…
– Но я родственница. Я… его дочь! – выпалила Александра и сама удивилась, как легко ложь соскользнула с ее языка. Она уже готовилась получить новую порцию категоричных отказов и уйти, однако медсестра неожиданно заинтересовалась:
– Дочь? А тут жена его была утром… Вы что же, ровесницы?
– Я от первого брака, – вдохновенно солгала Александра, почуяв, что напала на верный путь. – Я… Мы с его женой не общаемся.
– Вот что! – удовлетворенно произнесла медсестра. Она даже заулыбалась. – Значит, поэтому она велела никого к мужу не пускать!
– Жена велела? Не он сам? – переспросила Александра.
– Да что он может велеть, он лежит круглые сутки под капельницами, все равно что прикованный. Хоть и в сознании, а…
Не договорив, женщина красноречиво махнула рукой. У Александры дрогнуло сердце, и она осторожно спросила:
– Так можно мне с ним повидаться? Хотя бы на минуту?
– Ох, не знаю… – протянула медсестра. – Не было бы потом скандала…
Художница заподозрила, что та приняла некую мзду от супруги Эрделя, и возможно, теперь ожидала того же самого от нее. Взяток она раздавать не умела, и каждый раз, сталкиваясь с этим явлением, становилась в тупик. Как предложить, сколько? Денег, которых она в принципе, беречь не умела, было не жалко, но Александру преследовало ужасное ощущение, что она оскорбляет человека, протягивая ему подачку.
– Если вы с ней делите наследство, я не желаю получить по шее, ни за что! – продолжала медсестра, косясь по сторонам. – Хотя посещения разрешены, она просила ни в коем случае никого не пускать!
Александра молча расстегнула сумку, стала доставать кошелек. Увидев это, медсестра изменилась в лице, сделала отрицательный жест и пошла прочь по коридору. Художнице стало жарко от стыда, лицо словно кольнули сотни мелких иголок. «Как всегда, опозорилась! Не умею я этого!» Но тут же она увидела, что медсестра, остановившись на повороте коридора, выразительно манит ее за собой. Подскочив к ней, Александра, проявив несвойственную себе догадливость и ловкость, все же сунула в приготовленную ладонь тысячную купюру. Она понятия не имела, сколько может стоить такая нелегальная услуга, и просто дала то, что подвернулось. По всей видимости, она угадала. Медсестра, сдобно улыбнувшись, мелодичным голоском сообщила:
– Следующая палата. Отдельная, платная, так что можете оставаться сколько хотите. Женушка сказала, что сегодня больше не приедет. А если вдруг что, так я на посту до утра, предупрежу.
Она явно стремилась отработать полученные деньги.
Александра, сконфузившись, кивнула.
Палата, занимаемая Эрделем, была похожа на узкий пенал. Вся немногочисленная мебель стояла вдоль одной стены, вдоль другой можно было лишь провезти каталку. Треть палаты занимала кровать.
