– Нет, – сухо ответила Александра. Также приблизившись к мольберту, она набросила на него кусок чистой мешковины. – Знаете, я сейчас работаю, и у меня посетитель. Я занята.
– Понял. – Мужчина усмехнулся, всем видом показывая, что ничуть не верит в ее занятость. – Удаляюсь, не мешаю. На всякий случай, если Маргарита все-таки появится или звякнет, передайте, что я ее искал, есть новости. Хорошие новости, которых она давно ждет!
Последние слова он произнес особенно многозначительно. Александра еле сдержалась, чтобы не спросить, в чем именно заключаются эти новости. «Пусть Рита его и расспрашивает!» Она все так же нелюбезно, отрывисто произнесла:
– Отлично, договорились.
Андрей Викторович помедлил на пороге секунду, вопросительно оглядел молчавших женщин, и, попрощавшись, закрыл за собой дверь. Удалился он куда церемоннее, чем ворвался, невольно отметила про себя Александра.
Татьяна, едва на лестнице стихли шаги, воскликнула:
– Какой неприятный тип! Зря вы кому попало, открываете! Даже не спрашиваете сперва!
– Никогда ничего не случалось, – возразила Александра.
– Прежде не случалось, а теперь всякое может случиться! – горячо ответила гостья и тут же мотнула головой: – Ну вот, я все за мужем повторяю! Боюсь, а чего бояться, не знаю, и вам он ничего не сказал… А слышали, Воронов вчера умер? Внезапно, где-то в гостях! Какой кошмар.
– Я хотела спросить, – Александра приблизилась к женщине. – Они ведь были знакомы с Евгением Игоревичем?
– Разумеется. Как бы им удалось не познакомиться, за столько-то лет? Давным-давно друг друга знали…
– Как давно?
– О, ну очень давно! – Татьяна, слегка отвлекшись от мрачных мыслей, слабо улыбнулась. – Женя что-то говорил аж о начале семидесятых годов… Я тогда еще в детсад ходила, а они уже начали свои коллекции составлять.
– А при каких обстоятельствах они впервые встретились, Евгений Игоревич рассказывал?
Татьяна улыбнулась уже совершенно явственно:
– Ох, не преувеличивайте моей осведомленности… Не так он много рассказывал про свои дела, и не так уж я внимательно его слушала, если честно.
Александра разочарованно опустила взгляд. Она очень рассчитывала узнать какие-то подробности той давней истории, которые могли бы пролить свет на то, что творилось в настоящем. Ведь Эрдель явно видел некую связь между своими нынешними тревогами и прошлыми событиями. «Он тогда рассказывал, конечно, о Воронове, о первом столкновении с ним на этих “узких дорожках”, какими ходят коллекционеры!»
Татьяна, уже не понукаемая расспросами, неожиданно добавила:
– Да ведь еще одна его старая приятельница тяжело заболела, на днях слегла. Он с ней и с Вороновым почти одновременно познакомился. Может, это его сейчас подкосило… Болеть-то он и прежде болел, но чтобы так тяжело…
– Что за приятельница? – жадно спросила Александра. – На днях – это когда конкретно?
Она и сейчас ожидала неопределенного ответа, но Татьяна спокойно и подробно информировала ее. Оказалось, что Тихонова Елена Вячеславовна (именно так звали давнюю подругу Эрделя) заболела неделю назад.
– Она наотрез отказалась ехать в больницу, лежит дома, хотя еле дышит. Давление скачет, и сердце уже сдает, – делилась гостья с жадно слушавшей художницей. – Родственники не могут ее отправить в больницу насильно, она руками и ногами упирается! Но если потеряет сознание, они немедленно ее увезут. Просто кошмар… Женя был сам не свой, ездил к ней несколько раз и вот – заразился, конечно, и сам слег.
– Заразился? Чем? – переспросила Александра. – Вы же сказали – сердце, одышка, причина неясна… А что об этой женщине врач сказал? Был же у нее хотя бы врач на дому?!
– Врач сказал – грипп неясной этимологии, прописал мощный курс антибиотиков, но снял с себя всякую ответственность, если она не поедет в больницу. Велел ей подписать отказ от госпитализации… – Татьяна с горечью отмахнулась, словно предупреждая ненужные вопросы. – Да что там, они упрямый народ, эти собиратели старинной дряни!
– Тихонова тоже коллекционировала что-то? – Александра тщетно рылась в памяти. Такого имени среди своих даже самых мимолетных знакомых она вспомнить не могла. – Что именно?
– Нет, она сама по себе ничем не увлекалась, Тихонова какой-то технарь, вообще от этого далека. Но квартира у нее битком набита разными разностями, еще от покойных родителей достались. Отец и мать – собирали оба. Женя часто у нее бывал, Воронов порой заглядывал… Меня вот только туда не приглашали!
Последние слова Татьяна произнесла с насмешкой в голосе, за которой, однако, хорошо различалась обида. Александра поняла, что равнодушие гостьи к интересам супруга было не только показным, но и напускным. И этому немедленно нашлось еще одно красноречивое подтверждение. Татьяна заявила:
– Тихоновой недавно шестьдесят лет исполнилось! В ее годы пора бы стать уже умнее… Поберечь здоровье… Но она все играет в семнадцатилетнюю девочку, с которой эти два оболтуса когда-то познакомились!
Повисла пауза. Татьяна, казалось, осознала, что сказала лишнее, обнаружив свою ревность. Ей было неловко. Художница поняла это, увидев тень, мелькнувшую в глазах собеседницы.
– А Воронов тоже ее навещал? – спросила она, торопясь разрядить обстановку.
– Вы имеете в виду, не там ли и он заразился? – Татьяна делано пожала плечами. – Ну, этого я не знаю. Я о его смерти услышала-то только сегодня утром. Не поверила сперва! Ведь он был здоров как бык. Хотя пил, курил, позволял себе разные излишества, никогда ничем не хворал… И вдруг, как скошенный сноп, свалился!
И снова Александра подавила в себе порыв рассказать гостье о том, что ей довелось стать свидетельницей этой смерти. Она сама не понимала, отчего вдруг стала отмалчиваться, ведь поделиться впечатлениями было бы так естественно! Но ей почему-то казалось, что лучше промолчать. Она боялась. Неизвестно чего – у страха до сих пор не было имени, названия, женщина даже не понимала природы его происхождения. И потому страх лишь усугублялся.
– Я была у мужа утром и не сказала ему о Воронове. Таких новостей не сообщают больным…
– И вы совершенно правы! – горячо подхватила Александра. – Не надо его беспокоить! А Тихонова как?
– Не знаю. – Гостья скривила рот, показывая, как безразлична ей старинная приятельница мужа.
Александра, уже знавшая цену этому напускному равнодушию, политично улыбнулась:
– Ну да, она ведь и моложе их, притом, женщины лучше сопротивляются любой инфекции… А не могли бы вы дать мне ее телефон?
– Зачем?! – изумилась Татьяна.
Александра, недолго думая, изложила наскоро сооруженную ложь о том, что она просит у всех координаты любых собирателей редкостей, просто в силу своей профессии.
– Никто не знает, где найдет, где потеряет! – сказала художница, и ей тут же почудилось, что эту фразу она недавно от кого-то слышала. – Коллекция-то ведь останется… Наследники, бывает, нуждаются в деньгах…
