Девочка стала потихоньку напевать себе под нос. По всей вероятности, она успела забыть о гостье. А Наташа, продолжая осматриваться, невольно вспомнила то, что услышала всего полчаса назад. «Стерва? Прикидывается тихоней? Да, такую женщину, как эта библиотекарша, Людмила должна была возненавидеть с первого взгляда. Полная несовместимость! Конфликт духа и материи… Но что она плела насчет того, что Татьяна сознательно замалчивает какие-то сведения о смерти Анюты? Надо глубоко ненавидеть человека, чтобы такое сказать! Правда, я еще не слышала, как она говорит обо мне – наверняка еще хуже…»
Ее передернуло. Она вспомнила, что муж намекал – многие решат, будто смерть сестры ей на руку, ведь наследство делить не придется. Благодатная почва для сплетен… Мысли снова вернулись к Людмиле. «Что с ней делать? Поверить ей на слово насчет ребенка я не могу. Это было бы несусветной глупостью. Есть некоторая вероятность, что эта правда, ну а если меня просто берут на испуг? Ведь, когда я продам дом и поделю деньги, обратного хода для меня уже не будет, даже если спохвачусь. Значит, нужно выяснять, кто отец… Посоветоваться с юристом. Это лучше сделать в Москве. Так, что еще?»
В замке повернулся ключ, хозяйка вернулась с покупками. Оля требовательно подняла руку и, получив чупа-чупс, снова занялась своим рукодельем.
– А откуда вы вообще узнали, что у нее был парень? – спросила Татьяна, начиная разбирать пакеты. – Кто-то сказал? Их видели вместе? Может, просто хотят оговорить Анюту? Уверена, что слух распустил Егор! Вряд ли он простил ей отказ!
Наташа уклончиво сообщила, что теперь уже знает об этом из двух независимых источников, и стала прощаться. Хозяйка попыталась было ее удержать, снова предлагала чай, спрашивала, куда она так спешит? В ее глазах металось беспокойство, она явно была возбуждена. Наташа с трудом сумела от нее уйти, и получилось не очень вежливо. Уход был скорее похож на бегство.
«Однако, как она беспокоится об Анютиной репутации! – думала Наташа, шагая в сторону станции. – Просто с ума сходит от одной мысли, что у Анюты была какая-то личная жизнь! А я была бы этому рада, если бы все не кончилось так плачевно. Нет, с этим типом я поговорю. Даже если он вообще ни в чем не виноват, поговорю! Хотелось бы знать, почему он проигнорировал похороны?! Там все лица были знакомые, и никто на героя-любовника не тянул!»
Она решила осуществить идею, которая только что пришла ей в голову. Конечно, расспрашивать о сестре всех соседей было попросту немыслимо. Во-первых, это в самом деле, ударило бы по Анютиной репутации, пусть даже посмертно. Сам вопрос был уж очень щекотливым. Но можно было поступить иначе – дождаться, пока тот, кто видел девушку с кавалером, скажет об этом сам, в разговоре, – как это сделала Людмила. Правда, она пока отказалась что-либо прояснить, но Наташа была твердо убеждена – вечером та не выдержит и все выболтает. А сейчас она собиралась навестить пятачок у вокзала, где стояли такси. Там дежурили старые приятели Ильи, и они хорошо знали Анюту. Когда та шла на рынок, всегда подходила к брату, если он был в это время на стоянке. Они могли что-то заметить… У таксистов, как правило, глаз наметанный, и уж они-то не упустили бы из виду сестру Ильи, гуляющую с каким-то парнем. «А если вблизи дома они не гуляли, значит, делали это где-то в другом месте, поодаль. Начать следует со станции. Вдруг повезет?»
Ее узнали, и это было неожиданно приятно. «Сколько угодно я могла думать, что все связи порваны, но вот со мной здороваются местные таксисты – и у меня на душе так тепло… Будто кошка легла на грудь».
– Как дела? – приветствовал ее коренастый парень, неуловимо похожий на Илью. Он протянул ей руку, и Наташа приняла рукопожатие.
– Хорошо, – в тон ему ответила она. – Насколько это вообще возможно.
– Знаю, – кивнул тот. – Сочувствую.
Пустые, дежурные слова, но она чуть не расплакалась. Улыбаясь сквозь слезы, оглядела площадь, стариков, торгующих газетами, сосисками, фиалками… «Это мое место, мое детство. Это мое-мое, пусть даже я сбежала отсюда!»
Странные, сентиментальные мысли, удивительное ощущение уюта – как запах родного дома, который невозможно разложить на компоненты.
– Анюту похоронили, – сказала она, разглядывая площадь сквозь цветную призму слез.
– Я знаю. Что ж такое делается… – тихо отозвался таксист. – И почему она…
– Никто не знает почему.
К ним постепенно присоединялись другие таксисты. Наташа не думала, что ее до сих пор тут помнят, и помнят все. Горячие потные руки, такие надежные, сильные… Она вспомнила руки Ильи, руки отца и внезапно расплакалась – сладко, не стыдясь. Все, что женщина подавляла в себе последние дни, вылилось наружу, и ей было хорошо.
– Весной ее видел, – послышалось откуда-то. – Мимо проходила, я ей дал конфетку. Сразу съела.
«И тут ее почитали за блаженную!»
– А похорошела-то как, – говорил тот же голос, – выпрямилась, расцвела… И вот вам!
– Анечка даже замуж собиралась, – раздался другой голос – густой, солидный.
Наташа обернулась. Да, это он – жирный таксист с тонким шрамом через правую щеку. Она помнила его чуть ли не с детства. Частный извоз в те годы еще не легализовали, но этот мужчина всегда дежурил со своей побитой «Ладой» возле самого табло – там, где толпились опоздавшие на электричку пассажиры. В каком-то смысле, он был патриархом здешних частников, которые нынче гордо рисовали на бортах своих машин слова «Такси по вызову» и номер телефона.
– Замуж? – переспросила она. – То есть… Как?
– Ну, тебе-то не надо объяснять, как это делают! – заявил он и добродушно заулыбался. – Сынок здоров?
– Да, но… Моя сестра собиралась замуж?!
– Ну, если это не называется «замуж», тогда не знаю что, – все с той же безмятежной улыбкой отвечал он. – Уж так его обнимала, что будьте нате! И еще, купила обручальные кольца, в ювелирном. У меня там сестра работает.
Он указал через дорогу, на маленький магазин, возле которого со скучающим видом дежурил охранник – в камуфляже и с автоматом наперевес. Однако, несмотря на свой грозный вид, он совершенно не замечал нелегального валютчика в двух метрах от себя и казалось, интересовался только местной популяцией ворон. В данный момент истрепанная в драках ворона пыталась клюнуть в зад рыжую бродячую собаку. Собаке было все равно – она предавалась меланхолии.
– Вам сестра сказала, что Анюта купила кольца?!
– Зачем? – спокойно ответил таксист. – Сама Анюта и сказала, когда мимо шла. Я ее спросил, что прикупила в ювелирном, потому что видел, как она туда вошла. А она достала из сумки коробочку и кольца показала – так, на ходу. А потом спустилась в переход со своим парнем.
– Кто он? – У Наташи сел голос. – Кто?
– А я не знаю кто, – бросил он и устремился к машине, к которой как раз подошел потенциальный клиент. Уже через плечо, садясь за руль, патриарх бросил: – Первый раз его видел!
