Он перенес канистру, поставил рядом с крыльцом, чтобы потом
было удобнее работать. Постоял, прислушиваясь.
Ничего, только зимняя, дачная, подмосковная тишина, глухая и
мягкая, как вата.
Он с удовольствием представлял себе, как утром сюда понаедут
машины с мигалками, колеса и ботинки истопчут снег, который к тому времени и
так лишится своей девственной белизны, менты забросают его бычками дешевых
вонючих сигарет и станут от души материться, сообразив, что и это тоже
«глухарь», совершенно непробиваемый «глухарь», как и сгоревшая в овраге машина.
Морг презирал тех, кто был не так умен и предусмотрителен,
как он сам.
Он поднялся на крыльцо со сбитым домотканым половиком и еще
прислушался, но ничего подозрительного не расслышал, после чего нагнулся и
немного поковырялся с замком.
– Давай, милый, – беззвучно попросил он замок. – Давай
открывайся!
Замок послушно открылся.
В доме было тепло и тихо, пахло сигаретным дымом и кофе.
Чуткие охотничьи ноздри Морга уловили запах березовых поленьев, мужского
одеколона, женских духов и овчины от висящего на вешалке тулупа.
В ванной лилась вода.
Отлично. Лучше не придумаешь. Удача сегодня на его стороне.
Звук шел из глубины дома, а больше никаких звуков не
раздавалось, значит, хозяин там.
Перед ним был темный коридор, в конце которого черным
провалом была обозначена дверь в какое-то большое помещение, видимо, комнату.
Слева кухня, на кухне горит свет.
Морг заглянул и в одну секунду увидел все, что должен был
увидеть. Отлично.
У него не было цели выдавать убийство за несчастный случай,
но можно попробовать, раз уж есть такая возможность. Бутылка пусть остается,
где стоит, а сигареты и вычурную тяжеленную зажигалку из белого и желтого
золота он прихватил и положил себе в карман.
Справа по коридору две распахнутые двери, за которыми тоже
темно. Он шел совершенно бесшумно и в каждую заглянул.
Окно выходит на ту сторону участка. Моргу оно не подходило,
потому что он вовсе не собирался прыгать так, чтобы в снегу остались следы, но
на всякий случай это окно он отметил. В комнате еще были кожаный диван,
блестевший сальным блеском, несколько книжных полок и высокая изразцовая печь.
В следующей комнате он увидел два окна, также выходящие в
сад, письменный стол и нагромождение какой-то убогой мебели. На круглом столике
стоял нелепый старомодный телефон. Морг бесшумно подошел к столику, поднял
трубку и послушал. В трубке ровно гудело. Морг вернул ее на пластмассовые уши,
присел, не спеша нашарил шнур и добрался по нему до стены. Обрезать его не было
никакого смысла – так делают только в кино, для красоты, – и Морг аккуратно
вынул его из розетки.
Морг пересек большую квадратную комнату и постоял,
прислушиваясь. Как всякий профессиональный охотник, он отлично различал звуки.
Звук льющейся воды стал громче, и Морг увидел полоску света. Очевидно, ванная
там.
Ванна. Точно ванна, а не душ. Лучше не придумаешь.
Теперь следовало действовать быстро.
Он отступил от двери ванной, перескочил коридор и оказался
на крыльце. Ему нужна была канистра, и он подхватил ее. Канистра была тяжелая и
холодная, к металлическому дну прилип снег.
Морг вернулся в большую комнату – вода все лилась, шумела
умиротворенно и успокоительно. Все отлично.
Он открыл канистру, наклонил и пристроил к ножке кресла так,
чтобы жидкость из отверстия потихоньку лилась на ковер.
На всякий случай проверил, легко ли вытаскивается пистолет –
он всегда так делал, чтобы быть готовым, если обстоятельства сложатся неудачно,
потом одним движением ударил по выключателю, приделанному справа от входа в
ванную, и молниеносно распахнул узкую дверку.
Объект лежал в ванне, как Морг и предполагал, беззащитный,
голый.
Неинтересно, успел подумать Морг, слишком просто. Он
захлебнется раньше, чем сообразит, что произошло.
Руками в перчатках Морг стремительно дернул вверх голые
волосатые ноги, и голова лежащего скрылась под водой. Он бешено замолотил
руками, извиваясь и пытаясь вырваться, но Морг держал его крепко и знал, что
удержит. Это недолго. Он уже наглотался воды, паника действует сокрушительней
любой пистолетной пули. Еще несколько секунд.
И в это самое мгновение, когда уже почти все было сделано,
сзади грянул выстрел.
Лиза Арсеньева сняла куртку и неловко пристроила ее на
вешалку. От усталости, переживаний и нескольких пылких поцелуев на крылечке с
бывшим олигархом Белоключевским у нее дрожали руки и в спине тоже как будто
мелко тряслось.
Сейчас самое главное ни о чем не думать.
«Я подумаю об этом завтра». Кто из знаменитых героинь так
говорил?.. Она знала, но забыла.
Очень хотелось спать, но она подозревала, что ни за что не
заснет, даже если немедленно кинется в постель. Ну и ладно. Если заснуть не
удастся, она вернется к Белоключевскому.
Пожалуй, это была не слишком хорошая идея – побыть одной.
Она посмотрела на ручные часы, обнаружила, что они
показывают пол-одиннадцатого, и долго не могла сообразить, в чем тут загвоздка.
Потом наконец сообразила, что они, должно быть, остановились, когда бывший
олигарх и нынешний любовник толкнул ее в снег под забор.
Будильник на втором этаже, далеко, зато можно посмотреть
время в мобильнике. Вздыхая, она отправилась искать телефон и нашла его на
террасе. Телефон лежал на столе. Она собиралась звонить Дуньке, когда услышала
за окнами, как Белоключевский шаркает своей лопатой.
Она поднесла мобильный к глазам, но какое-то непонятное
белое пятно на ковре привлекло ее внимание. Не было раньше никакого пятна. Она
наклонилась и посмотрела. Потом потрогала рукой.
Это оказалось никакое не пятно, а тонкая пластинка тающего
снега, похоже, отвалившаяся с подошвы башмака. Вон даже рифленый след остался.
Лиза присела и еще потрогала холодную шершавую поверхность.
Холод из пальцев хлестнул прямо в мозг.
Здесь никого не могло быть. Белоключевский не заходил, а она
сняла унты в коридоре. И тем не менее кто-то был здесь, совсем недавно, потому
что снег еще не растаял!
Никто не мог вернуться, чтобы убить ее, так сказал ей сосед,
но тем не менее кто-то вернулся! Вернулся и сейчас у нее в доме! И он сейчас
убьет ее или убьет на улице, когда она, подгоняемая ужасом, выскочит наружу.
В доме у нее шансов нет, но она может попробовать добежать
до Димы. Она попробует добежать до Белоключевского!
