Размахивая тортом, она добежала до своей «Нивы», проворно
забралась на высокое сиденье и запустила мотор.
— Ты не поедешь.
— Поеду, Данилов. У тебя же нет доверенности! Куда ты
поедешь? До первого поста?
Она была права, и он знал это.
Оглядываясь через плечо, она сдала назад, посигналила, развернулась
перед носом у запыхавшейся красной «четверки» и махнула рукой водителю, который
возмущался за замерзшим стеклом.
— Данилов, как нам проще всего выехать?
— На Ленинградский проспект, а потом на Волоколамку. Здесь
направо, а под светофором по стрелке налево.
— Сейчас, наверное, пробка на «Соколе»…
— Сейчас везде пробки.
— Что он тебе сказал?
— Что все это было только началом. Самое интересное впереди
или что-то в этом роде. Сказал, что на этот раз от дома ничего не останется.
— Звони в милицию, Данилов. Уже пора.
— Смотри на дорогу, — сказал он сквозь зубы. — Какая еще
милиция! Это дом Тимофея Кольцова, а он сам себе милиция.
— Тогда звони ему. Или его жене. Пусть приезжает их охрана
или они сами.
Марта посигналила и бесцеремонно влезла в узкое пространство
между двумя рядами машин. Данилову показалось, что она даже растолкала их
немного.
Вечерело, и опять пошел снег. В свете фар, упиравшемся в
чей-то багажник, косо сыпались белые шарики. Стая птиц упала с сумрачного неба,
пронеслась над шоссе и исчезла над стадионом «Динамо».
— Что нам делать, Данилов, — спросила Марта негромко, — ты
знаешь? Что нам делать, чтобы совсем не пропасть?
— Найти его, — сказал Данилов, — больше ничего не остается.
Или я его, или он меня.
— Ты найдешь?
Он промолчал.
Пока они стоят в пробке, его дом горит. Лопаются стекла.
Трещит крыша.
Голос в трубке назвал это «представлением».
— Сегодня ночью убили Сашку Корчагина, — сообщил Данилов, —
прямо в офисе. Я не знаю, что он там делал по ночам, но, по-моему, потрошил
какие-то базы данных — то ли Центробанка, то ли администрации президента.
— Как убили? — мертвым голосом переспросила Марта — Совсем?
До смерти?
— Может, он думал, что он компьютерный гений? Или передач
каких-нибудь насмотрелся? Он сидел за компьютером, пришел человек, увидел его и
убил. Ударил по голове. Человек пришел за моей записной книжкой. Помнишь, ты
говорила, что у каждого настоящего горца должен быть меч, а я сказал, что у
меня есть блокнот. Он пришел за моим блокнотом. Откуда он знал про него? Я
писал всегда один. Или с тобой. Ты никому не рассказывала… обо мне?
— С ума сошел, Данилов?
— Из моей квартиры пропали крошки янтаря, которые я подобрал
в доме Кольцова. Кто и когда их взял? Откуда узнал, что они в шкатулке? Почему
не взял шкатулку целиком?
Данилов вдруг осекся и замолчал, и Марта, на миг отвлекшись
от темной дороги, на него взглянула. И не стала спрашивать — что с тобой,
Данилов?
Когда они свернули с пустынного Рижского шоссе, было совсем
темно.
Метель усилилась, и Марта сразу сбросила газ. Под колесами
был снег, с двух сторон лизавший узкую шоссейку, а по бокам лес. Ни огонька, ни
просвета.
— Никакого зарева нет, — настороженно сказала Марта. —
Может, он пошутил просто?
— Нам не видно, потому что у нас фары. — Данилов отстегнул
ремень и потер перчаткой стекло. — Там, куда свет не достает, нам ничего не
видно.
Марта посмотрела в зеркало заднего вида. Освещенное
многополосное шоссе пропало за поворотом, и их как будто отрезало от
окружающего мира, устойчивого, привычного, нормального, в котором по шоссе едут
машины, светятся огоньки заправки и в любую минуту можно вернуться домой.
— Данилов, позвони охране Кольцова!
— Я уже звонил Катерине. У нее телефон не отвечает, а
никаких других телефонов я не знаю.
Марта переключила свет с «ближнего» на «дальний» и резко
нажала на тормоза. Данилов ткнулся носом в панель.
— Ты что?!
Поперек дороги лежало дерево. До него было метров пятьдесят.
Оно было тонкое и не слишком внушительное, но объехать его было нельзя.
Марта посмотрела на Данилова.
— Не нравится мне все это, — пробормотал тот и открыл дверь.
— Нет, — быстро сказала она и схватила его за руку, — не
выходи, Андрей!
— Мы не проедем, — он вырвал руку, — кругом сугробы. И даже
«Нива» через дерево не перелезет. Я оттащу.
— Не выходи!
— Марта, нам нужно доехать до дома.
Мотор урчал, метель заносило в распахнутую дверь, тьма
вокруг была плотной и угрожающей. За расширяющимся снопом света ничего
разглядеть было нельзя.
Данилов выпрыгнул из машины — длинное пальто развевалось,
как в фильме ужасов. Марта напряженно и пристально смотрела на него, почти
прижавшись носом к лобовому стеклу.
Вот он прошел полпути. Вот две трети. Вот дошел до темного
ствола и нагнулся. Марта перехватила руль.
Внезапно сзади вспыхнули фары и, отразившись в зеркале,
ударили ей по глазам. Она зажмурилась и закричала что было сил:
— Андрей!!!
Вместе с ее криком близко хлопнул выстрел, негромко и очень
страшно.
Потом еще один.
Марта видела, как Данилов зачем-то встал на колени, а потом
уткнулся лбом в дерево. Очень медленно, как будто не хотел этого, но ему
пришлось.
— Андрей!!
Не понимая, что делает, она что есть силы вдавила газ,
машина прыгнула вперед и оказалась рядом с Даниловым. Ее занесло, и распахнутая
дверь задела его по плечу. Он поднимался, держа правую руку в левой, как будто
это была не рука, а что-то чужое и лишнее.
— Сейчас, — прохрипел Данилов, — я сейчас…
Перегнувшись через сиденье, путаясь ногами в белой шубе,
Марта двумя руками взяла его за пальто и стала тащить и, кажется, даже втащила
в машину, потому что он вдруг оказался совсем рядом с ней. Рукав его пальто был
совершенно мокрый.
Почему он промок? Откуда здесь вода?
— Назад, Марта. Давай. Скорей.
