— Данилов, ты что? Отупел? — бросила в лицо ему Марта. — Ты
зачем машину посреди дороги оставил? Ни пройти, ни проехать!..
Она стояла на тротуаре прямо перед ним в длинной белой шубе.
У нее были короткие волосы и розовые щеки. В одной руке она держала коробку с
тортом, а в другой портфель. Данилов увидел все это словно со стороны.
— Как твоя проверка? — спросил он, как будто за этим только
и приехал.
— Нормально, — настороженно ответила она, — а что такое? Ты
думаешь, что я плохо работаю? Зарабатываю мало трудодней?
— А торт? У вас что? Праздник?
— У меня праздник, — буркнула Марта, — я праздную, что ты
меня бросил. Да что тебе надо-то?!
Не говоря ни слова, Данилов ухватился за торт и поволок ее
за собой.
Доволок до своей машины, впихнул в салон, она закричала:
— Торт, торт! Осторожней! — но он не слышал. Он обошел
машину, завел мотор и отъехал за угол. Какой-то мужик на стоянке, очевидно,
водитель, потрясенный даниловским способом парковки, весело покрутил ему
вдогонку пальцем у виска.
— Ну что, — спросила Марта злым голосом, — развлек
общественность? Выпусти меня, Данилов, мне на работу надо!..
— Я тебе звонил, — сказал Данилов, — ты не отвечала.
— Я телефон в машине забыла.
Что надо говорить дальше, Данилов не знал.
Господи, спасибо тебе, она жива, с ней все в порядке, у нее
розовые щеки и она «празднует, что я ее бросил».
Что мне сделать? И как мне это сделать?
— Как ты себя чувствуешь?
— Данилов, ты кретин, — сообщила Марта, — почему я раньше не
догадалась, что ты самый обычный кретин? Теперь наконец все открылось, и я
пошла. Пока.
— Марта.
— Что — Марта! — И тут вдруг она в первый раз посмотрела ему
в глаза. И перепугалась. — Данилов, ты что? Что случилось? Что-то ужасное?
Зачем ты приехал?
Он молчал, боялся, что заплачет и опозорится перед ней.
— Данилов, в чем дело? Почему ты молчишь?! — Она отпихнула
свой драгоценный торт и взяла его за руку.
— Я не молчу, — сказал он, разглядывая ее тонкие
наманикюренные пальчики, — я не знаю, как это нужно говорить.
— Что говорить?
Он вздохнул.
— Никогда не говорил, — признался он и улыбнулся, — черт его
знает. Просто не всегда получается так, как хочешь… Я никогда не мог и даже с
матерью ссорился… Ты знаешь, что у меня характер плохой, и я привык… и лет мне…
— Тридцать девять, — подсказала Марта. — Это все о чем,
Данилов?
— О ребенке, — выпалил он, — я был не прав, прости меня.
— В чем ты был не прав?
— Во всем. Просто я не знал, как к этому отнестись. Я
никогда об этом не думал. И не хотел никогда.
— Данилов, я не стану делать аборт, — сказала Марта холодно
и выпустила его руку, — во-первых, уже поздно, а во-вторых, я не девочка. Это
мой первый и последний шанс.
— Какой аборт!.. — перепугался Данилов. Он представил себе
мышонка со сморщенным животом и мягкими ушами. — Я совсем не про это!.. Просто
ты ничего мне не сказала, а я был уверен, что ты мне доверяешь.
И тут она так разозлилась, что он даже назад подался, к
подернутому морозной пленкой стеклу.
— Я тебя, козла, люблю всю свою жизнь! «Доверяешь!» Пойди у
своей Лидочки выясни, доверяет она тебе или нет! А потом целуйся с ней, если
хочешь! А нас оставь в покое! По-моему, я тебе не навязывалась и ребенка тоже
не навязывала! Я даже тогда, в Ярославле, решила, что не стану ничего
осложнять, а то ты испугался бы до смерти и прогнал меня! Мне не надо никаких
твоих милостей, Андрей! Я отлично проживу и справлюсь, вдвоем с мамой
справлюсь!! И пошел вон от меня! И я тебя не обманывала! Я не часовой механизм,
у меня всякие сбои бывают, не часто, но бывают! Я думала, что это… опять сбой,
потому что так уже было раньше, и ничего! Я узнала, что беременна, тогда же,
когда и ты, — в прошлую пятницу и скрывала от тебя, что это твой ребенок, всего
три дня!
На глазах у нее показались слезы, и Данилов с ужасом
подумал, что она плачет, плачет из-за него! В последний раз она плакала — он
отлично это помнил — на втором курсе института, получив несправедливую двойку.
— Марта, подожди!..
Но она уже выскочила из машины и побежала по переулку.
— Марта!..
— Нет, Андрей. — Она глубоко дышала, стараясь успокоиться. —
Мне ничего не нужно.
— Мне нужно. Марта.
— И тебе тоже ничего не нужно. Я знаю, что ты благородный
сверх всякой меры. Мне на твое благородство наплевать.
Тут у него зазвонил телефон, и он ответил, потому что, как
только он увидел Марту — живую, невредимую и с тортом, — моментально вернулось
все остальное, включая убийство, милицию и темную лужицу на полу.
— Да.
— Все это было только начало, — проскрипел голос в трубке, —
хочешь посмотреть, как горит твой дом? На этот раз от него ничего не останется,
даже стен. Если ты поедешь прямо сейчас, может, еще успеешь к представлению.
— Ты подонок!! — заорал Данилов так, что от него шарахнулись
какие-то люди на тротуаре. Марта оглянулась и быстро пошла обратно, к нему, а
потом побежала.
— Продолжение следует, — сказал голос, — все только
начинается.
— Подожди!
— Кто это? Андрей, кто звонил?!
— Не знаю. Он сказал, что горит дом на Рижском шоссе. Мне
надо ехать, Марта.
— Я с тобой.
— Нет.
— Я поеду с тобой.
Он знал, что не возьмет ее с собой, что бы она ни говорила.
— Ты узнал голос?
— Нет. Совсем. Или это кто-то, кого я не знаю, или голос…
изменен.
Он остановился у своей машины и чуть не застонал.
«Фольксваген» упирался гладким рылом в бампер впереди
стоящей машины.
Сзади его так же плотно прижимала невесть откуда взявшаяся
«Газель». Справа был высокий бортик тротуара.
Все. Приехали.
— Заперли? — спросила из-за плеча запыхавшаяся Марта. —
Поедем на моей! Пошли. Быстрее!
