— А я не хочу, чтобы тебе было легко. — Пайпер улыбнулась ему. — Я хочу, чтобы ты чувствовал то же, что и я.
— О, поверь мне, я чувствую…
Вейд впился в ее губы и поцеловал глубоко и страстно, и тогда она поняла, как близок он к капитуляции. Она ответила ему на поцелуй так же страстно, взяв в рот его язык и пососав его. Пайпер использовала любые средства, чтобы он сдался. И тогда — о боже! — Вейд отпустил ее руки.
И мгновенно она стала ласкать его — гладить его плечи, его грудь, легко теребя его соски. Он ответил ей тем же. Пайпер опустила руки ниже, к его бедрам, а затем — к его паху. Она почувствовала, как Вейд снова содрогнулся.
Раскинув ноги, Пайпер открылась ему. Вновь сжав рукой ее запястья, Вейд медленно стал входить в нее. Глаза его, сверкающие, как серый гранит, заглянули в ее глаза. Она приподняла бедра, когда он продвинулся чуть глубже внутрь ее. Тихий вскрик сорвался с губ Пайпер. Она снова прижалась к нему, желая, чтобы он вошел глубже, но его рука остановила ее.
Пайпер пришла в отчаяние. Она жаждала полностью отдаться ему.
— Вейд, пожалуйста! — взмолилась она, и бедра ее по-прежнему вжимались в него, насколько он позволял.
— Да, — ответил он, и это короткое слово повисло в воздухе между ними.
Он отнял свою руку, и она вцепилась в его бедра двумя руками. И тогда он мощным толчком до конца проник в нее.
Казалось, весь воздух испарился из ее легких, а мысли исчезли из головы. С каждым толчком Вейда она взлетала на пик блаженства. Чувственный всплеск захлестнул ее тело, перед закрытыми глазами вспыхивали яркие круги.
Удовольствие, волна за волной, накатывало на Пайпер, и наконец наслаждение стало таким нестерпимым, что взорвалось внутри ее, сотрясая ее тело. Вся дрожа, Пайпер откинулась на подушки, изнемогая от сладостного утомления, проникшего в каждую клеточку ее тела.
Вейд взорвался через секунду, прижавшись к ней. Она чувствовала, как он ритмично пульсировал в ней, испуская горячую жидкость в ее лоно.
Пайпер никогда не испытывала такого ощущения единения, такого блаженства — даже с Вейдом восемь лет назад. То, что сейчас произошло между ними, можно было назвать катаклизмом. Даже с затуманенным от блаженства сознанием она ощущала, как бешено бьется ее сердце в груди, а кровь пульсирует в венах. И с Вейдом происходило то же самое. Дыхание его было прерывистым, и она ощущала его учащенный пульс.
— Я не сделал тебе больно? — спросил он приглушенным голосом, уткнувшись лицом в ее шею.
Пайпер тихо рассмеялась:
— Больно… мне? Ты, должно быть, шутишь.
Вейд хотел подняться, но она обхватила его бедра ногами, а руки ее, обхватившие его талию, еще крепче прижали его к себе. Он по-прежнему находился в ней, словно в ловушке.
— Я очень тяжелый, — запротестовал он.
— Нет, не тяжелый. Останься, я не хочу расставаться с этим ощущением.
Вейд вздохнул в ответ, и его теплое, влажное дыхание коснулось ее нежной кожи.
Пайпер никогда не чувствовала себя такой счастливой и умиротворенной. И она не хотела лишаться этого ощущения. Глаза ее были закрыты, она продолжала прижимать к себе Вейда, наслаждаясь его тяжестью и теплом и надеясь на то, что они зачали ребенка, несмотря на все преграды, существовавшие между ними.
Ведь у них не было ничего общего, разве лишь надежды на то, что в конце концов все будет хорошо.
Пайпер проснулась от звука дождя, стучавшего в окна. Свечи в канделябрах давно потухли, а тлеющий в камине огонь едва освещал комнату.
Вейд всем своим весом придавил ее к подушкам и к ковру, на котором они лежали. «Не самая лучшая поза, в которой я когда-либо спала, — подумала Пайпер, — но и не самая худшая».
Она погладила Вейда по спине. О, как ей нравилась его кожа! И его сила и жесткость сочетались с глубоко спрятанной нежностью. Это был мужчина контрастов.
Он будет прекрасным отцом!
Эта внезапная мысль шокировала Пайпер. Она никогда не думала о Вейде как об отце. И вообще-то он вынудил ее подписать с ним договор.
Вынудил?
Задумавшись, она наморщила лоб и заставила себя признаться в том, в чем долго не хотела признаваться. Ведь она могла отказаться. У нее не было денег. У нее не было дома. И ни один суд в мире не мог бы заставить Пайпер выплатить то, чего у нее не было.
Так почему она думает, что он вынудил ее подписать договор?
Может быть, она подписала его потому, что все еще любит его?
Глава 10
Должно быть, она пошевелилась или сказала что-то вслух, но Вейд проснулся.
— С тобой все в порядке? Я совсем не хотел заснуть, лежа на тебе.
— Все в порядке, — ответила Пайпер.
Вейд перекатился на спину и, улегшись рядом с ней, погладил ее лицо.
— Мне лучше пойти к себе, — сказала Пайпер, отодвигаясь от него.
— Почему? — спросил он.
— Ну… ведь мы… ты понимаешь… — Она обессиленно махнула рукой.
Он рассмеялся:
— Ты думаешь, будто я позволю тебе уйти?
Вейд поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Затем повел к двери в противоположном конце комнаты. Рывком открыв ее, Вейд подвел Пайпер к массивной кровати с пологом на четырех столбиках. Тяжелая ткань, украшенная золотистой бахромой, придавала кровати монументальный, величественный вид.
— Ты самый настоящий феодал! — воскликнула Пайпер, когда Вейд, откинув покрывало, уложил ее в постель.
— Да, он самый. — Вейд улыбнулся и улегся рядом с ней.
Тело его было горячим, а простыни — прохладными, и это контрастное ощущение приятно возбудило Пайпер. Она возбудилась еще больше, когда Вейд обнял ее и стал целовать.
— Не отказывай мне в удовольствии, — сказал Вейд.
— Раз ты такой настойчивый, то не откажу.
Пайпер почувствовала, как наслаждение стало охватывать ее с каждым движением его бедер. Она двигалась вместе с ним и с каждым толчком хотела Вейда все больше.
— О, я не вынесу этого! — вскричала она.
— Вынесешь, — ответил он, пока Пайпер не стала содрогаться в пароксизме страсти и наслаждения.
* * *
Вейд продержался столько, сколько смог, но тело требовало своего. Когда Пайпер испытала столь неистовый и сильный оргазм, он возбудился до предела — и позволил себе тоже получить удовольствие.
Он обнимал Пайпер еще долго после того, как она уснула, поглаживая ее нежную кожу на животе. Кто знает? Может быть, они уже зачали новую жизнь? Одна мысль об этом заставила сжаться сердце в его груди.
Он будет рядом со своим ребенком на каждой стадии ее беременности. Вейд представил, как будет расти его сын или дочь, окруженные любовью и заботой.
