— Не могу поверить, что его уже нет, — тихо сказала она.
Вейд понимал ее. Он и сам во многое не мог поверить: и в то, что Рекс передал ему бизнес два года назад, и в то, что продал ему дом, лишь бы он не попал после его смерти в руки торговцев недвижимостью.
— Да, его уже нет на свете.
— Я даже подумать не могла, что он когда-нибудь умрет…
— Он тоже не думал об этом. Сейчас успешно лечат рак.
— Рак? А разве он умер не от сердечного приступа?..
— Почему ты так решила?
Пайпер пожала плечами:
— Я даже не знала, что он болен. Просто предположила, что это сердце. Он всегда так много работал…
Вейд увидел, как глаза ее наполнились слезами. Он не одобрял решения Рекса не сообщать дочери о своей болезни в те редкие моменты, когда Пайпер звонила ему. В последние месяцы это упрямство было единственным яблоком раздора между ними. Рекс боялся, что дочери будет очень тяжело, когда она узнает о его болезни. Он старался не волновать ее. Но Пайпер была единственной радостью жизни Рекса, и Вейд считал: Рекс заслуживал того, чтобы дочь была рядом с ним в его последние дни.
И наплевать, черт возьми, тяжело ей было бы или нет!
— Я вернулась бы домой раньше, если б знала…
— Может быть, именно поэтому он тебе и не сообщил, — возразил Вейд.
От этих слов ему стало особенно горько. Она не сказала о том, что хотела бы провести с отцом последние годы его жизни. Наверняка думала «задобрить» Вейда, сказав, что хотела бы приехать до смерти отца.
Пайпер вспыхнула, услышав его слова. Слезы ее моментально высохли, в глазах сверкнул гнев.
— Что ты хочешь этим сказать?! — воскликнула она.
— Только то, что уже сказал. Ты знаешь своего отца. Он ждал твоего возвращения домой. Ждал каждый день с тех пор, как ты уехала. Но я думаю, в глубине души он хотел, чтобы ты приехала домой по велению сердца, а не из чувства долга.
— То есть ты хочешь сказать, что я снова расстроила его? — Слова ее были воинственными, так же как и выражение лица.
— Не надо приписывать мне то, чего я не говорил, Пайпер. — Раздраженно вздохнув, Вейд перевел взгляд на камин. — Кроме всего прочего, Рекс хотел уберечь тебя от большого и грозного мира. В том числе и от своей болезни. Он не хотел, чтобы ты знала, через что ему пришлось пройти. Но теперь это не имеет большого значения, не правда ли?
— Отец был всегда недоволен мною, — с горечью сказала Пайпер и сделала глоток коньяка. — И давай считать это само собой разумеющимся. А ты так и остался все тем же золотым парнем.
Пайпер подавила в себе желание накричать на Вейда или любым другим способом спровоцировать его гнев. Так или иначе, у них в этом деле был большой опыт, особенно когда они оставались вдвоем. Страсти накалялись, эмоции переливались через край.
Ругань и ссоры Пайпер еще могла перенести. Но смерть отца… Сама мысль о том, что она больше никогда не увидит его, убивала ее. Теперь она никогда не услышит громкий голос, эхом раздававшийся по всему дому, в котором на протяжении многих веков жили их предки. Никогда не почувствует тепло его рук, прижимающих ее к своей крепкой груди.
Она никогда не расскажет ему о тех стрессах, которые пришлось пережить с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать лет, — именно тогда она почувствовала власть своей женственности. Да, отец очень горевал о том, что она уехала за тридевять земель, как только ей исполнилось двадцать лет. Но Пайпер прекрасно понимала: печаль его была смешана с облегчением. Ведь отцу больше не приходилось сталкиваться с ее порой шокирующим поведением.
Поставив стакан на маленький столик, Пайпер устроилась поудобнее, забравшись в кресло с ногами и обхватив колени.
Почему отец так тщательно скрывал от нее свою болезнь? Она имела право знать! Когда она разговаривала с ним в последний раз? Три месяца назад? Он должен был ей сказать!
Укол ревности пронзил Пайпер. Отец делился всем с Вейдом. Они стали близки с тех пор, как Рекс взял Вейда в качестве стажера в свою экспортную компанию. Вейд быстро стал для Рекса сыном, которого у того никогда не было.
Пайпер завидовала их близости и делала все возможное, чтобы разрушить ее. Однако, несмотря на отчаянные попытки, ей это не удавалось. Тем не менее она постоянно причиняла боль двум мужчинам, которых любила больше всех на свете.
Взглянув на Вейда, сидевшего напротив, она почувствовала знакомый всплеск желания. Лицо его было хмурым, но, несмотря на это, он по-прежнему мог заставить ее сердце биться чаще, а нервы — звенеть как струна. Он явно повзрослел с тех пор, как она уехала. Лицо его стало более серьезным, а подбородок — более волевым. Под строгим деловым костюмом угадывалось сильное, накачанное тело. Упорный труд и высокое качество жизни явно шли Вейду на пользу.
Взглянув на его левую руку, Пайпер не обнаружила обручального кольца. И тут же отругала себя за это. Он ясно дал ей понять, как мало интересуется ею.
Она неправильно вела себя с Вейдом. Она любила его, но позволила себе стать слишком эгоистичной и требовательной, желающей получить от него то, что он не готов был ей дать. Она заставляла его сделать выбор между ней и отцом. Теперь Пайпер горько сожалела об этом.
— Прости, — сказала она. — Я знаю, как много отец значил для тебя, какими близкими людьми вы были. Тебе, должно быть, пришлось очень нелегко.
Вейд взглянул на нее с нескрываемым удивлением:
— Спасибо.
В уголках его серых глаз проявились тонкие морщинки, которых прежде не было. Он вдруг показался ей очень усталым.
— Отец страдал?
Вейд отрицательно качнул головой:
— Только оттого, что не мог заниматься тем, чем ему хотелось. Он находился под контролем врачей. Они проделали большую и трудную работу. Твой отец оставался здесь, в этом доме, до самого конца. Мы привезли сюда больничную кровать, и возле него круглосуточно дежурила сиделка.
— Спасибо за то, что ты был рядом с ним.
— Он очень много сделал для меня. Да и где я еще мог находиться?
Это прозвучало как укор. Напоминание о том, что ее-то как раз здесь и не было.
Пайпер инстинктивно пыталась оправдать свое поведение. Но теперь все осталось в прошлом. И пусть она не может ничего вернуть назад, ей под силу заново начать свою жизнь — прямо здесь и сейчас.
— Я очень благодарна тебе за то, что ты был здесь. Для отца это много значило. Он всегда уважал тебя.
— Наши чувства были взаимными.
— Так что же будет теперь с его компанией?
— Не понимаю, о чем ты? — На лице Вейда отразилось удивление.
— Ну, ведь отца теперь нет, и компания осталась без руководителя.
— Все будет в порядке. Мы с Рексом составили план управления еще до того, как узнали… о его болезни. Полтора года назад я стал руководить компанией.
