И король взялся за свой перстень.
Когда послышался полузабытый протяжный звон и мелькнули полупрозрачные золотистые нити, Хани впервые испугался. Мало того, что ему приходится драться с железными тенями, так еще увертывайся от невидимых сетей Морского Короля. Однако в следующий миг он понял, что его движениям не мешает ничто, да и Дъярв не ощущает никаких неудобств. Зато железные тени судорожно дергаются, не в силах разорвать магические тенета. Дъярв не стал доискиваться причин странного происшествия и уточнять, что за добрый волшебник помог им.
— Схватить их! — крикнул он своим воинам. — Пока они не могут двигаться, забейте их в колодки!
Северяне с грозными криками бросились на неподвижных врагов.
— Измена! — завопил Чани и выхватил меч. Он не собирался спасаться бегством, он рвался в бой. — Волки, за мной! Корона и слава!
Стая ответила ему протяжным воем, однако нападать не торопилась.
— И вы?! — бесновался Чани. — Всюду измена! Но я отомщу всем вам!
— Не спеши, повелитель, — проворчал Сноу Девил. — Если мы не справимся с колдунами, нам отсюда не выбраться. Бессмысленно кидаться на мальчишку, не он здесь главный. Лучше зажги свой меч и помоги нам. Вместе мы либо победим, либо умрем.
Только сейчас все обратили внимание, что меч Чани не горит привычным синим огнем. Это был простой, неуклюжий гладиус.
Хани услышал за спиной шаги, и едва не напал на подошедшего, удержавшись в последнюю секунду. Ториль и Рюби встали рядом с ним, их мечи пронзительно сверкали красным и голубым.
— Зачем вы здесь? — недовольно бросил Хани. — Мы справимся одни.
— Нет. Как раз одни вы не справитесь, — резко возразила Рюби. — Нужно избавить мир от порождений мрака и холода, а это возможно, если против них выступят все четыре стихии. Три меча не справятся.
Но четвертый меч оставался в руках Чани.
— Твой меч последний, следи за нами внимательно и не пропусти момент!
— крикнула Рюби так ничего и не понявшему Хани.
Волки, скаля клыки, уже подступили вплотную. Их белесая, словно седая, шерсть встала дыбом, прозрачные янтарные глаза светились жестокостью и злобой.
Рюби описала в воздухе круг своим мечом, стена алого пламени обрушилась на волков. Они явно этого не ждали, потому что не смогли ни увернуться, ни сбежать. Хани ожидал рычания, визга, запаха паленой шерсти
— ничего этого не было. Только гул пламени и страшное шипение, словно кто-то сунул факел вглубь сугроба. Волки пропали, теперь перед ним колебалась стена влажного горячего пара.
Ториль взмахнула своим мечом. От него разлетелась прозрачная голубая волна, и в уши ударил посвист сотни ветров, дующих одновременно. Облако пара начало быстро сгущаться, сжимаясь в белый косматый шар.
— Давай! — крикнула Рюби, и Хани послушно махнул своим мечом, хотя по-прежнему не понимал, что происходит.
Далекий грозный рокот, толчок в ноги — он решил, что начинается землетрясение. Белая снежная туча, подхваченная колдовскими ветрами, нехотя, рывками двинулась к нему. Хани рванулся было бежать, но сдержался. Туча окутала его, скрыв весь мир за шевелящимся белым полотном, и… втянулась в меч.
Хани остолбенел, глядя на погасшее лезвие, покрытое каплями воды. Из оцепенения его вырвал болезненный вскрик и залп ругани. Он обернулся.
Оказалось, что Чани бросился на Ториль. Он сбил ее с ног и собрался уже прикончить, как подоспел Дъярв. Отразив неловкий удар Чани треснувшим полуразбитым щитом, северянин ловко оглушил противника ударом обуха секиры. Потом подхватил меч, сразу полыхнувший синевой.
Повинуясь неслышному приказу, капли сорвались с меча Хани и пропали в синем огне, загоревшемся от этого еще ярче.
— Вот и все, — удовлетворенно сказала Рюби. — Из воды вышли, туда же и вернулись.
Хани же думал о своем.
— Спасибо, — тихо шепнул он. Как ни странно, Дъярв превосходно расслышал.
— Не убивать же дурака, — проворчал он.
19. СМЕРТЬ ЧАНИ
Дъярв, еще не отошедший от возбуждения, радостно кричал:
— Сейчас мы можем просто войти в замок! Ведь там не осталось ни единого защитника. Жалкие глупцы, им пристало пасти свиней, а не командовать армиями. Сами, собственными руками поднесли нам победу, которая улетела было от нас.
— Это и странно, — попыталась охладить его пыл Рюби. — Ты-то не знаешь, но я превосходно помню финал сражения в Радужном ущелье. Нам помог наш заклятый враг — Морской Король. Почему? Зачем? Какая хитрость кроется в столь странном поступке? Пока мы не найдем ответа на все эти вопросы, мы постоянно рискуем нарваться на какую-либо каверзу, которая завершится для нас очень плохо. Я не верю в благодеяния, оказанные врагами.
Ториль, сидящая рядом с Дъярвом, неуверенно предположила:
— А что, если он немного переменился?
— И это говоришь ты? — поразилась Рюби. — Ты, которая столько воевала с ним? Тан-Хорез в исконной вражде с Морским Королем, но именно принцесса Тан-Хореза верит в его перерождение?
— Ты становишься жестокой, — упрекнул ее Хани.
Рюби остановилась и смущенно закончила:
— Извини, я была излишне резка.
Хани тяжело вздохнул, было заметно, что ему трудно говорить.
— Мы допускаем возможность обращения света в тень. К сожалению, нам не раз приходилось убеждаться в неслыханной легкости такого перехода. Чтобы удержаться на светлой половине мира, надо постоянно следить за собой, прикладывать усилия, бороться с самим собой. Ведь стоит ненадолго, совсем чуть-чуть ослабить внимание, как тотчас начинается скольжение в тень и далее в непроглядный мрак. Здесь не требуется усилий, следует просто подождать.
Дъярв пожал плечами, ему подобные разговоры были совершенно непонятны. Он был практиком и отвлеченные рассуждения считал чем-то необязательным. Зато Ториль покраснела.
— Но ведь возможен и обратный переход, — подхватила она начатую Хани мысль. — Не надо смотреть на вещи исключительно с мрачной стороны.
— Верно, — тихо пробормотал Хани. — Но как добиться этого перехода?
— Так же, как и раньше, — не вдумываясь в смысл разговора, посоветовал Дъярв.
Хани радостно хлопнул себя по лбу, обозвал дураком и вскочил, чтобы немедленно бежать за братом, но Рюби остановила его.
— Успеешь. Это, конечно, крайне важно, но лучше немного подождать. Принеси сюда захваченный у него меч. Может статься, он понадобится именно для того, чтобы помочь твоему брату.
Хани снова увял.
— Ладно, — неприязненно буркнул он. Для него любая отсрочка казалась почти преступлением.
