…Высокий моряк с монументальной фигурой и глазами цвета боевого металла взглянул на секундомер, висевший на груди, и кивнул на открытые заслонки спаренного торпедного аппарата.
– Первая пара – пошла! Второй приготовиться…
Двое подводников в гидрокостюмах и ластах улеглись на лафет торпедно-загрузочного устройства. Щелкнул металл, и первая пара синхронно вползла в торпедную трубу. Рукоять торпедно-загрузочной машинки исчезла в огромном кулаке моряка с секундомером на шее. Задраив внутренние заслонки, он нажал на рычаг. Двойной выстрел легкой вибрацией отозвался по отсеку.
– Вторая пара – пошла! Третьей приготовиться…
…Вечерний балтийский ветер хлопал Андреевским стягом на высоком флагштоке. Мелкий косой дождь зигзагами дробил отблески фонарей. Волны шлепали в прибрежные камни, и в кайме мусора полоскались огромные покатые валуны. Белоснежные чайки с гортанными криками пикировали и взлетали над волнами.
Пройдясь вдоль шеренги офицеров, капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров остановился у крайнего.
– Ты – мертв! – командным басом объявил он и, обернувшись к следующему, продолжил угрюмо: – И ты мертв! И ты! Все вы – покойники! Я вам что говорил? Сра-зу не всплы-вать! Тут не пожар и не ловля блох, скорость подъема никому не нужна! Нужен холодный и грамотный расчет… Хорошо хоть, что это были всего лишь учения и глубина только семь метров…
Кап-2 Макаров, известный в подплаве под джеклондоновской кличкой Морской Волк, был абсолютно прав: мгновенное всплытие с больших глубин ничем хорошим для спасаемого не закончится. При быстром подъеме подводнику гарантирована кессонная болезнь и некроз тканей: от быстрого перепада давления в крови мгновенно закипает азот, закупоривая сосуды. Как следствие – в конечностях начинается застой крови, кислород сгорает, а на его месте накапливаются продукты распада: углекислый газ и молочная кислота. Почки не фильтруют, легкие не вентилируют, и в теле вырабатывается трупный яд. Отравляется мозг, сердце, печень, и смерть запускает стремительный механизм, который уже никто не в силах остановить. Поэтому при аварийном всплытии с большой глубины нельзя надевать спасательные нагрудники, чтобы спасаемого пробкой не вытолкнуло на поверхность. Даже опытные водолазы и те после глубоководных погружений долго восстанавливаются в барокамерах…
– Что я говорил? – Морской Волк медленно шел вдоль строя. – Поднялся на метр – остановился, зафиксировался в этом положении, сосчитал до ста… Поднялся – зафиксировался… Вопросы есть?
– Разрешите обратиться, товарищ командир! – Молодой голос мичмана-гидроакустика несколько разрядил гнетущую атмосферу.
– Разрешаю.
– А если бы это была реальная боевая обстановка… Как же вы?
Вопрос прозвучал с явным подтекстом, и неудивительно: ведь последний подводник, остающийся на аварийной субмарине, – всегда смертник. В любом случае кому-то надо задраить внутреннюю заслонку торпедного аппарата и нажать на рычаг…
– По морским обычаям и традициям командир боевого корабля всегда и при любых обстоятельствах покидает его борт последним, – хладнокровно отчеканил Макаров. – Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Подводники прекрасно понимали своего командира. Это тут, на учениях, он был придирчив и строг. В случае же конфликтных ситуаций Морской Волк обладал редкостным умением постоять за родной экипаж: его обветренное лицо, глаза цвета боевого металла и чудовищные кулаки внушали любому береговому начальнику моментальное уважение к подплаву…
– Товарищи офицеры и мичманы! Грамотное всплытие через торпедные аппараты – это вопрос безопасности вашей жизни! – процедил Илья Георгиевич, прохаживаясь вдоль строя. – Будем отрабатывать до полного автоматизма. Мне плевать на вашу усталость. Все меня поняли? До пол-но-го! Не забывайте, на какой субмарине все мы служим. В реальной боевой обстановке возможно всякое… А теперь – вольно, разойдись!
По дороге в столовую Макаров заметил черный лимузин со знакомым номером. На этой машине обычно приезжал на базу вице-адмирал Столетов. Появление автомобиля начальства в половине девятого вечера свидетельствовало как минимум о каком-то серьезном разговоре.
– Илья Георгиевич, – опустив стекло дверки, Виктор Павлович любезно, почти по-приятельски улыбнулся, – прошу ко мне.
Макаров уселся в салон. Голубоватое пуленепробиваемое стекло, отделяющее задние места от места водителя-матроса, медленно поползло вверх. По сосредоточенному лицу Столетова было понятно: и Морского Волка, и весь экипаж его субмарины наверняка ожидало что-то серьезное, и притом в самое ближайшее время…
– У меня к вам, Илья Георгиевич, один вопрос. – Вице-адмирал пристально взглянул на Макарова. – Если бы вам предложили на выбор: выполнить спецзадание в стране с влажным экваториальным климатом или в стране с умеренно континентальным… Чтобы вы выбрали?
– Конечно, первое! – не задумываясь, ответил Морской Волк.
– Почему, позвольте узнать?
– В странах с умеренно континентальным климатом наших торговых моряков не обижают, – спокойно ответил Илья Георгиевич, давая понять, что он уже в курсе происшествия в далеком африканском порту и наверняка подумывал о возможном участии своей совсекретной субмарины в освобождении экипажа «Новочеркасска».
– Мне нравится ваша проницательность, – улыбнулся Столетов. – О беспределе, учиненном африканским диктатором Лулу, вы узнали из газет и телевидения?
– А также из англоязычных сайтов Интернета. Видеозапись, сделанную с голландского танкера, смотрел несколько раз. И уже сделал вывод: вряд ли после всего случившегося наше руководство будет вести с ним какие-то переговоры… Тем более что этот людоед послал подальше наш МИД. Разрешите вопрос, товарищ адмирал?
– Слушаю.
– Экваториальная Африка слишком далеко от Калининградской области, а наша мини-субмарина приспособлена только для каботажного плавания, – веско проговорил Макаров. – Базы снабжения и ремонта. Дозаправка. Скрытность плавания. Не через Суэц же идти!
– Как раз об этом мы с вами и поговорим, – улыбнулся вице-адмирал, и по этой улыбке Морской Волк понял: решение о силовом освобождении российских моряков уже принято на самом верху и на любые вопросы у собеседника наверняка найдутся исчерпывающие ответы…
* * *
Больше всего на свете Азариас Лулу любил две вещи: броскую кичевую роскошь и поиски врагов – истинных или мнимых. Ни один диктатор в мире вообще не может обойтись без врагов, ведь именно они служат оправданием его неограниченной власти. Но если истинные враги давно уже были или убиты, или съедены, или бежали из страны, то мнимых всегда можно было найти в любых количествах. Стоило только захотеть…
Изысканием врагов руководил Набука Вабанда – обрюзгший мужчина с жирным складчатым затылком и чудовищно огромным животом, формой напоминавшим крокодилье яйцо. Врагов следовало изыскивать регулярно, а то зачем же президенту такой силовой министр, не способный распутать клубки зловещих заговоров?
