Громкий всплеск – и море выбросило очередную русалку, гибкую, длинноногую. Она ухватилась за край причала, кувырок, и не успела Шейла нажать на спуск, как та оседлала ее, схватила за волосы, оттянула на себя и ударила ребром ладони по шее. Шейла захрипела, выронила пистолет, но сдаваться не собиралась – извивалась, тянула жилы, исторгая в пространство «безвредные» английские ругательства, и сбросила с себя Машу. Но бонусов ей это не прибавило, девушки набросились одновременно, нанося удары. Сверкнула пятка, втемяшилась в скулу, и дама отлетела к железной коробке, ударилась затылком об острый край и сползла, разбросав конечности…
– Девушки, вы просто чудо, – простонал Мишка, – какие немеркнущие таланты…
– Какая грация, какая мощь в каждом изгибе… – добавил Глеб.
– А вам должно быть очень стыдно, товарищи мужчины, – строго заметила Маша, склоняясь над Глебом. – Вам стыдно?
– Не то слово, – смутился Глеб, пытаясь приподняться. – Клянусь, дорогие женщины, что больше никогда не стану обвинять вас в безделье, критиковать без повода, и буду первым поздравлять с 8 Марта…
– То-то же, – хмыкнула Люба, склоняясь над упавшей Шейлой. Она хрипло дышала, затылок у нее был размозжен, глаза уже закатывались. Женщина держалась усилием воли, ломала ногти, впиваясь ими в настил, выгибала спину.
– Шейла, нам очень жаль, что так случилось, – виновато произнес Глеб. – Ей-богу, мы не хотели вас убивать, нам нужен только Бутерс. Но вы сами усложнили ситуацию. Знаете, будет очень мило, если вы нам скажете напоследок, куда направились ваш муж и мистер Бутерс. Они ведь где-то неподалеку, верно? Вы разделились – мужчины отправились в безопасное место (полагаю, это одно из пришвартованных на причале судов), а вы забежали в отель за вещами. Ну, будьте так милы, Шейла…
– Ты флиртуешь? – изумилась Маша.
У женщины кровь пошла горлом, она изогнулась, затряслась и все же нашла в себе силы, чтобы перед смертью расставить все точки:
– Fuck you…
– Коротко и ясно, – вздохнул Мишка. – Не понимаю, Глеб Андреевич, неужели ты считал, что она раздобрится и все тебе расскажет?
Люба провела пальцами по векам покойницы, закрывая ей глаза.
– Достойная противница, – заметил Черкасов. – Есть еще женщины в австралийских селеньях. Таких парней и девчат чуть не уломала…
– Парней-то уломала, – нервно хихикнула Маша, поправляя взмыленную челку, – а вот девчонок не смогла.
– Могли бы не убивать, – проворчал Глеб. – Мы снова потеряли Бутерса, в третий, между прочим, раз. Это становится доброй традицией. Шейла знала, где они находятся, уж мы бы вытрясли из нее информацию…
– Кто-то обещал, что больше не будет нас критиковать, – напомнила Люба.
– А теперь представьте, – сказала Маша, – господа Джерри Дак и Виктор Павлович Бутерс, поджидающие Шейлу, находятся где-то рядом, скажем, на борту одного из причаленных суденышек и вполне возможно, сейчас наблюдают за нами, кусают локти и строят планы мести. А если допустить, что Шейла и Джерри – действительно муж и жена, в чем нет ничего невероятного, то можно представить, что он о нас думает и что собирается делать…
Глеб вздрогнул.
– Быстро избавляемся от тела – и вниз…
Он попробовал поставить себя на место Бутерса и единственного мужчины, которому тот мог доверять. То, что их видели, – вероятность небольшая. Лагуна длинная, что увидишь в темноте? Да и публика, с которой столкнулись российские специалисты, тертая, и не только в физическом плане. Эмоции не заглушают голос разума. Шейлу эти двое не дождались и могут сколь угодно строить гипотезы, что же с ней случилось, но из убежища не выйдут. А убежище – он был уверен на сто процентов – на борту одной из зашвартованных посудин. Их обшаривать бессмысленно, год уйдет. Патовая ситуация у Бутерса, патовая у спецназа… Они не знают, каковы его планы, но не сомневаются, что Бутерс будет прятаться в Пуэрто Фелипе, покуда не воссоединится с женой. Дождаться Наталью Давыдовну нервов у него хватит. Виктор Павлович не знает, кто висит у него на «хвосте» и кто прибрал Шейлу – это могут быть российские спецназовцы, могут быть агенты Госдепа, люди Баррозо, разыгрывающие собственную партию, или кто-нибудь другой, доселе не появлявшийся на сцене…
Всем в эти душные ночные часы было непросто… Разведчики укрылись в полуразвалившемся здании «складского типа», выходящем к обветшалому парапету. Когда-то эта штука выполняла функцию волнолома, защищала берег от штормов, вызванных ураганами, но в двадцать первом веке от нее сохранилось немного. Портовая инфраструктура была заброшена и разрушалась естественным образом. Здание продувалось насквозь, просела крыша, валялись груды какого-то мусора, огрызки бетона с торчащими прутьями арматуры. Расползаться по отелям было опасно. Они сидели, прижавшись друг к другу, вслушивались в завывания ветра, в утробный рокот прибоя, а Мишка, дабы усилить панические настроения, начал вспоминать, не было ли в новостях сообщения о формирующемся в Атлантике урагане, который в ближайшее время ударит по восточному побережью Мексики. Ведь осень – самое подходящее время для ураганов, тропических штормов и прочих тайфунов с ласковыми женскими именами…
Пришло MMS от Бекшанского, и затосковавшие спецназовцы угрюмо воззрились на прибывшее фото. Оно явно было частью чего-то большего – на женском плече просматривалась мужская ладонь. Женщина была печальна, моложава и неплоха собой. Немного за сорок, но внешне все в порядке. Крашеные кудряшки обрамляли овальное лицо, большие глаза с грустинкой, припухлые губы, слегка раздвинутые в меланхоличной улыбке. Ее лицо хорошо запоминалось, в нем не было ничего демонического, зловещего, внушающего угрозу.
– Стерва, – вынес безжалостный вердикт Мишка и отвернулся.
– А Глебу Андреевичу, похоже, понравилась, – подметила Маша, – смотрит, как на икону.
– Богатая невеста, – подыграла Люба. – Представляете, сколько денег, имущества и недвижимости у нее останется после того, как муженька до конца дней упекут за решетку. И на физиономию не очень вредная.
Глеб выключил телефон и побрел к морю. План действий не вырисовывался. Из «средств Министерства обороны» оставалась тысяча долларов с небольшим (хорошо хоть при себе). Появляться в Пуэрто Фелипе было равносильно самоубийству. И он уже всю голову сломал, думая о том, как выслеживать Наталью Давыдовну Бутерс, которая прибудет в городок «первым утренним дилижансом» (он это чувствовал). А выслеживать надо, поскольку никто другой не приведет к Бутерсу.
– Телефон оставь поиграть, – бросила в спину Маша.
– Не оставлю, – буркнул он, – зарядка кончается. Скоро сами будем электричество вырабатывать.
Очередная ночь окутала Карибское побережье. В тучах появлялись разрывы, временами они выплевывали луну, и она озаряла берег бледноватым светом. Городок отсюда не просматривался – только метелки пальм, гонимые ветром, несколько заброшенных прибрежных строений и часть причала, у которого теснились маломерные суда. Волны монотонно наступали на берег, разбиваясь о парапет. Справа, метрах в ста пятидесяти, проявлялся длинный, вдающийся в море причал, в средней его части были привязаны несколько моторных лодок. Южная оконечность лагуны отсюда практически не угадывалась – ее заслоняли мостки, вуалировала сизая муть, окутавшая побережье. Часть суши, примкнувшая к морю, шла на подъем, возвышенность заросла лесами, и только на макушке выделялись голые скалы, отливающие глянцем в лунном свете. Шум мотора Глеб различил не сразу. Отметился посторонний звук, но как-то не осел в сознании. Он всматривался в море, отыскивая глазами источник раздражения. А шум нарастал, из-за ветхих прибрежных построек вывалился грузовичок, объехал прибрежную свалку и вскарабкался на косогор недалеко от причала. Глеб насторожился. Подобрались и коллеги – им тоже стало интересно. Распахнулся задний борт, и с грузовика начали спрыгивать люди. Порыв ветра донес испанскую речь – развязную, насмешливую. Позвякивало оружие.
