Франциск II часто вытирал рукой свой пылающий лоб. Мария, сидевшая в отдалении, печально глядела на бледное, осунувшееся лицо своего супруга, время от времени утирая набегавшую слезу. Кардинал чутко прислушивался к доносившимся снаружи звукам, ну, а герцог де Гиз, сан и положение которого обязывали находиться при особе короля, убийственно скучал от вынужденного безделья.
Между тем часы на башне пробили шесть, потом половину седьмого. День угасал. Казалось, ничто не нарушало вечерней дремотной тишины.
– Ну что ж, – вздохнул король, – сдается мне, что либо этот Линьер просто обманул вас, либо гугеноты раздумали.
– Тем хуже, – отозвался Карл Лотарингский, – ибо у нас была бы полная возможность вырвать с корнем всю ересь!
– Нет, тем лучше, – возразил король, – ибо это самое сражение покрыло бы королевскую власть позором…
Но не успел он закончить фразу, как грохнули два сигнальных выстрела из аркебузы, и по всем укреплениям с поста на пост пронесся клич:
– К оружию! К оружию! К оружию!
– Это наверняка неприятель! – закричал побледневший кардинал Лотарингский.
Герцог де Гиз встрепенулся, чуть ли не радуясь, и, поклонившись королю, бросил на ходу:
– Государь, я иду, положитесь на меня!
Через мгновение в передней загремел его зычный голос, отдававший приказания. Раздался новый залп.
– Видите, государь, – бросил кардинал, пытаясь преодолеть свой страх, – видите, Линьер не подвел.
Но король уже не слушал его. Гневно покусывая свои побелевшие губы, он прислушивался к нарастающему грохоту пушек и аркебуз.
– Не могу поверить… такая дерзость… – бормотал он. – Такое посрамление короны…
– Это кончится позором для презренных! – досказал за него кардинал.
Но король возразил:
– Судя по шуму, гугенотов там немало и они ничего не страшатся.
– И все это потухнет мгновенно, как загоревшаяся солома!
– Не думаю. Шум приближается, а огонь не только не утихает, а, наоборот, усиливается.
– Господи! – ужаснулась Мария Стюарт. – Слышите, как цокают по стенам пули!
– Но мне кажется, государыня… – пролепетал кардинал, – мне кажется, ваше величество… Я не замечаю, чтобы шум нарастал…
Тут его слова были прерваны оглушительным взрывом.
– Вот вам и ответ, – слегка усмехнулся король. – Впрочем, ваша бледность и страх говорят сами за себя.
– Чувствуете запах пороха? – заговорила Мария. – И потом, эти страшные крики!..
– Все идет прекрасно! – сказал Франциск. – Господа гугеноты уже успели пройти городские ворота и собираются, как я полагаю, осаждать нас в самом замке по всем правилам.
– Но в таком случае, государь, – взмолился дрожащий кардинал, – не лучше ли будет вам укрыться в башне замка? Туда они никак не смогут проникнуть!
– Что? Мне скрываться от моих подданных? От еретиков? Пусть они придут сюда, я хочу сам убедиться, до чего может дойти их дерзость! Вот увидите, они еще предложат нам петь вместе с ними их псалмы!
– Государь, помилуйте, будьте рассудительны! – бросилась к нему Мария.
– Нет, я дойду до конца! Я буду ждать этих «верноподданных», и, клянусь, первый же непочтительный негодяй убедится в том, что я ношу шпагу отнюдь не для красоты!
Мгновения бежали. Залпы повторялись все чаще и чаще. Бедный кардинал уже не мог говорить от страха, король гневно стиснул кулаки. Мария Стюарт восклицала:
– Но почему к нам никто не приходит с вестями? Неужели опасность так велика, что никому нельзя сойти с места?
Король наконец потерял терпение.
– Это подлое ожидание просто невыносимо! – закричал он. – Все, что угодно, только не это! Нужно самому вступить в схватку, и тогда все разъяснится. Пусть главнокомандующий примет меня волонтером.
Франциск двинулся к двери, Мария стала перед ним:
– Государь, что вы делаете? Вы же совсем больны!
– У меня ничего не болит. Меня душит негодование!
– Но погодите, государь, – вмешался кардинал. – На этот раз шум действительно стихает. Да и стреляют реже… Вот идет паж, и, конечно, с новостями.
– Государь, – доложил вошедший паж, – герцог де Гиз поручил мне сообщить вашему величеству, что протестанты постыдно дрогнули и обратились в бегство.
– Наконец-то! Вот удача! – воскликнул король.
Паж удалился.
– Вот видите, государь, – возликовал кардинал, – разве я не говорил, что все это сущие пустяки и что мой доблестный брат живо разделается с этим сбродом?
– Ох, милый дядюшка, – заметил король, – как это сразу к вам вернулось ваше мужество!
В эту минуту раздался еще один оглушительный взрыв.
– Что это такое? – спросил король.
– В самом деле… Очень странно… – сказал кардинал.
Его снова охватил озноб, но, к счастью, страх был непродолжителен, ибо тут же в залу вбежал капитан Ришелье. Лицо у него почернело от пороха, в руке – зазубренная шпага.
– Государь, – обратился он к королю, – мятежники бегут. Они успели подорвать одну из дверей, но не причинили нам при этом никакого вреда! Уцелевшие мятежники перешли через мост и укрепились в одном из домов предместья Вандомуа, где мы их без труда и прикончим… Ваше величество, можете взглянуть из этого окна на расправу…
Король подскочил к окну, кардинал стал рядом, королева поодаль.
– Так и есть, – сказал король, – теперь осаждены уже они. Но что это?.. Дом-то горит!..
– Государь, его подожгли мы, – доложил капитан.
– Прекрасно! Чудесно! – завопил в восторге кардинал. – Полюбуйтесь, государь, как они прыгают из окон!.. Другой!.. Третий!.. Четвертый!.. Еще и еще!.. Слышите, как они вопят!
– Боже мой! Бедняги! – всплеснула руками Мария Стюарт.
– Но мне кажется, – заметил король, – я различаю в наших рядах султан и перевязь нашего брата Конде. Неужели это он, капитан?
– Да, ваше величество, – подтвердил Ришелье. – Он все время со шпагой в руке был вместе с нами, точнее, рядом с герцогом де Гизом.
– Вот видите, кардинал, – усмехнулся король, – его не нужно было уговаривать!
– Ему ничего другого и не оставалось, – ответил кардинал, – господин принц слишком многим рисковал.
– Посмотрите! – вдруг закричала Мария Стюарт. – Пламя охватило весь дом! Он сейчас обрушится на головы несчастных!
