Проехав по улицам, о которых нельзя было сказать, что они забиты автотранспортом, «уазик» остановился у четырехэтажного здания еще советской постройки, над входом в которое на ветру развевался государственный флаг Киргизии и стоял часовой с автоматом. Это, по словам сержанта, и был штаб оперативного руководства спецподразделениями. Лавров вышел из машины и набрал на телефоне, установленном рядом с входом, номер, который ему дал генерал Роднин. Услышав что-то наподобие «да», сказанное по-киргизски, он лаконично уведомил:
– Это майор Лавров. Могу я услышать подполковника Каныбекова?
– А-а, Лавров! Здравствуйте! Ждем вас, ждем. Секунду, я сейчас спущусь, – откликнулся его собеседник.
Подполковник Каныбеков оказался худощавым крепышом чуть выше среднего роста, под сорок, в камуфляже российского типа. Обменявшись приветствиями, офицеры прошли в здание. Кабинет подполковника, который исполнял обязанности заместителя начальника штаба, выглядел строго и аскетично. В ходе получасовой беседы за чаем они обговорили все вопросы, связанные с пребыванием Лаврова в Киргизии и его работой по подготовке взвода местных спецназовцев.
– …У нас на весну намечены показательные состязания «барсов», подготовку которых курировать поручено мне, с аналогичным подразделением «Сапсан», проходящим подготовку по натовским методикам, – неспешно повествовал подполковник. – Само собой разумеется, итоги соревнований будут иметь существенное значение в плане того, каким системам подготовки в дальнейшем будет отдаваться предпочтение. А это, безусловно, будет влиять на возможности взаимодействия с нашими коллегами в рамках ОДКБ.
К работе, по словам Каныбекова, Лавров мог приступить уже завтра. Основную рутинную работу, связанную с бытом и общей учебной подготовкой взвода, как и прежде, продолжает выполнять его командир – капитан Токтогулов. Андрей же, прежде всего, будет заниматься спецподготовкой. Кроме всего прочего, подполковник сообщил, что на период работы со спецназовцами Лавров поставлен на все виды довольствия, а также ему назначено жалованье в соответствии с его званием. Правда, пояснил Каныбеков, его размер существенно отличается от зарплаты российского офицера.
– …У нас платят намного меньше, чем в России… – развел руками подполковник. – Правда, у нас и цены пониже. Хотя в основном на продукты…
– Ничего, мне выплатили хорошие командировочные, так что на жизнь в любом случае хватит. Хотел бы спросить, где базируется подразделение, с которым я буду работать.
Каныбеков пояснил, что военный городок находится за чертой Бишкека. Там солдатские казармы и офицерское общежитие, где гостю уже приготовлена комната. Офицерская столовая на первом этаже.
– …Ну, конечно, это не «Золотой дракон», где президентский люкс стоит больше тысячи долларов в сутки, но жить можно, – подчеркнул он. – Теплоснабжение стабильное, электричество, душ. Есть даже телевизор.
Понизив голос, подполковник добавил, что у воинской части постоянно околачиваются легкомысленные особы, предлагающие себя военнослужащим. Но с этими «бабочками» надо быть очень осторожным и лучше всего с ними не связываться.
– …Есть немалый риск заразиться, да и обокрасть могут за милую душу, – поморщившись, добавил он. – Мы страна мусульманская, но пороки везде одинаковы. Как видите, и мы не избежали такого вот безобразия…
– Что поделаешь? Это – типичные болячки любой эпохи перемен… – философски резюмировал Андрей. – Ну а что касается меня, то я, в общем-то, не «озабоченный». Но все равно спасибо.
Поскольку Лавров отпустил «уазик», Каныбеков предложил доехать до военного городка на его машине. Они вышли из штаба, и подполковник направился к припаркованной в разномарочном ряду, где преобладали российские и китайские авто, темно-синей «Черри».
– Ну и как эта «китаянка» в ваших краях? – садясь в кабину, поинтересовался Андрей.
– Терпимо… – неопределенно ответил тот. – Пока серьезно не подводила ни разу, хотя есть и кое-какие проблемы.
– Китай не слишком давит на Киргизию? – вновь спросил Лавров. – Как-то слышал о том, что у вас здесь из-за такого соседства возникли сложности с производством, да и с демографическим прессингом немало головной боли.
– В 90-х годах давление было сильное. В Бишкеке китайцев было больше, чем коренного населения. Но китайцы – это еще так-сяк… У нас сейчас нарастают свои, внутренние проблемы, – Каныбеков озабоченно нахмурился. – Что-то непонятное творится в наших верхах. Начали зажимать СМИ, которые не во всем согласны с властями. Посадили Исакова, бывшего министра обороны. Его уже год трясли, искали, к чему бы придраться. И вот надумали: обвинили в финансовых растратах и присвоении имущества. И если других по таким же статьям осуждают условно, то ему дали восемь лет тюрьмы, как за убийство.
– Считаете, его засудили?
– Конечно!.. – подполковник хмуро кивнул. – Бакиев пришел к власти как борец с коррупцией и казнокрадством. А сейчас… Послушаешь, что говорят люди, вхожие во власть, и с души воротит. Кругом одни его родственники, друзья-приятели… Если кто-то начинает критиковать, его тут же шельмуют, затыкают рот, начинают притеснять. Я, например, считаю, что прошлогодние президентские выборы были сфальсифицированы. Да что там далеко ходить? Нам были прямые указания, как проводить выборы в воинских частях… Добром это ведь не кончится. Население уже закипает. Так что, не исключено, очень скоро повторится 2005-й.
– А если вам прикажут применить силу для защиты нынешнего режима?
– Такие приказы мы выполнять не будем, – твердо ответил Каныбеков. – Армия должна быть вне политики и в свой народ стрелять не станет.
Они мчались по зимнему городу, в котором типично европейские здания чередовались с местными, несущими свой, особый, восточный колорит. Как и всякий столичный город, Бишкек являл собой интернациональный людской конгломерат. На его улицах среди прохожих собственно киргизы даже на беглый взгляд составляли не больше половины. Немало было европейцев, мелькали лица представителей Поднебесной, были заметны уроженцы Кавказа, соседних с Киргизией территорий – Узбекистана и Таджикистана. Светились огни реклам, блестели стеклянные стены витрин. Внешне все выглядело обыденно, как и в любом другом городе, живущем своей суетной, шумной жизнью. Но, при всем этом, в атмосфере этой обыденности постоянно витало какое-то неуловимое, но вполне реальное чувство напряженности.
Проехав по старой части города, скорее всего, еще времен 60-х, представленной двухэтажками из силикатного кирпича, машина вырулила за город и помчалась в сторону виднеющейся вдали высокой стены из железобетонных плит, за которой высились несколько трех– и четырехэтажных зданий.
– Ну, вот и прибыли… – показав взглядом на железные ворота, украшенные изображениями кыргызстанского герба, сообщил подполковник.
Перед воротами простиралась обширная площадка, расчищенная от снега, по краям которой ушлые торговцы рассредоточили «доты» своих ларьков. Через КПП на территорию городка входили и выходили люди в военной форме. У обочины дороги рядом с крайними ларьками, на хорошо утоптанном пятачке, дымя сигаретами и чему-то преувеличенно весело смеясь, стояли около десятка девушек разных национальностей. Судя по их более чем откровенным, не совсем подходящим для зимы нарядам, девчата промышляли здесь «древнейшей профессией».
