Прямо у бара, напротив двери, взвизгнув тормозами, остановилась вишневая «Альфа Ромео». Дверь распахнулась, и в бар по-хозяйски вошел адвокат Нардов. Он, как всегда, был одет ярко, дорого, но безвкусно. Красный шелковый галстук в мелкую крапинку, серо-синий костюм, голубая рубашка и желтые английские туфли на кожаной подошве. Солнцезащитные очки подняты на лоб. Нардов взглянул на дорогие часы, обвел взглядом бар, а затем сверил время, которое показывали стрелки часов, со временем на дисплее мобилы. Мобила у Нардова была кричаще дорогой, только что бриллианты и ценные породы древесины не украшали корпус.
Нардов кивнул Федору, тот ответил. На пьяных Нардов взглянул, как на насекомых, не представляющих интереса и опасности. А парень с девушкой его вообще не интересовали.
Федор понял, у адвоката что-то есть для него. Он встал, подошел к Нардову.
– Карл нужен. Понимаешь, его телефон не отвечает. Звоню, звоню, уже набирать надоело.
– Он выключил, дела, наверное.
– Ой, – вздохнул адвокат и принялся вытирать лицо носовым платком.
Из туалета вышел мужчина с портфелем. Он осмотрел адвоката так, словно был с ним знаком или, по меньшей мере, когда-то сидел за одной партой. Нардов поморщился. Но тут мужчина увидел друга-собутыльника и, стараясь ни за что не зацепиться, зашагал к нему.
– Так его, значит, и не было? – спросил Нардов у Федора.
– С утра заезжал.
– И ты не знаешь, будет ли?
– Он никому не докладывает. Я его не дождусь, домой ухожу.
– Дай-ка мне стаканчик минералки, только без газа, – попросил Нардов у бармена.
Тот поставил на стойку высокий узкий стакан, наполнил его водой. Нардов выпил до последней капли, промокнул губы, бросил на стойку деньги.
– Дело у меня к нему, кое-что передать надо было бы, – сам с собой рассуждал адвокат. – И дело для него важное.
Федор указал пальцем на Бунина:
– Думаю, он раньше меня Карла увидит.
– А это кто? – шепотом осведомился адвокат.
– Крестник его.
– А-а.
«Крестник Карла» – это звучало, по меньшей мере, как в советские времена «внук члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза».
– Ему можно?
– Можно, – сказал Федор.
Нардов подошел, сел на место Федора напротив Николая.
– Я адвокат Святослав Петрович Нардов.
– Бунин Николай, – услышал в ответ Нардов.
– Карла не могу найти, его мобильник не отвечает.
– Не отвечает, – сказал Бунин и указательным пальцем постучал по своему телефону. Тот завертелся на столе, сделал два круга, и отросток антенны, как стрелка компаса, остановился на красном галстуке адвоката.
– Память у тебя хорошая?
– Не жалуюсь.
– Скажешь ему, что мужик уже загрузился по полной. Сперва, когда с повинной явился, заявление у него брать не хотели. Теперь новый следователь, как по маслу покатилось. Короче, все идет так, как мы с Карлом толковали.
Бунин кивал, почти ничего не понимая, но старался точно запомнить все слова, которые говорит Нардов, и только потом сообразил, что речь идет о наезде на киоск.
– Не напутай, – Нардов постучал пальцем по столу, – может быть, самое главное: Карл должен подтвердить, что отдал Базылеву ключи от машины за день до наезда. Ты понимаешь, о чем я?
– Теперь понимаю, – сказал Николай, делая глоток кофе.
– Ты что, слепой? – бесцеремонно спросил адвокат.
Бунин вместо ответа кивнул и поправил черные очки. Именно упоминание о слепоте натолкнуло Николая на догадку:
– А если менты решат провести повторное опознание?
Нардов вздохнул:
– Ни хрена у них не получится. Я с ментами говорил, у меня, слава богу, там есть свои люди, мне дали посмотреть все свидетельские показания. Только одна девушка видела лицо Карла, а не его спину. Она единственный стоящий свидетель. Показания других можно оспорить. Ее первой опросили на месте происшествия, пионерка долбаная, сама вызвалась помогать, она пальцем на Карла и указала. Так вот, ее на повторном опознании не будет. Отдыхать уезжает за границу на три недели.
Бунин кивал, вникая в то, о чем говорил адвокат.
– Странно.
– Что именно?
– Девушка собиралась ехать за границу и добровольно напросилась в свидетели. Менты же могли ей поездку отменить.
– Это вопрос не ко мне, а к психиатру, – засмеялся Нардов.
– У вас есть адрес свидетельницы?
Адвокат вытащил пухлый блокнот, полистал страницы.
– Не думаю, что Карл захочет с ней встречаться, но на всякий случай, – он вырвал листок и старательно переписал данные Вероники Кругляковой, листок вложил в руку Бунину. – Дождешься Карла, передай, что я денно и нощно его делами занимаюсь.
– Хорошо, передам, как только придет.
– Все. Всем спасибо, до свидания. Мне еще в Бутырку по делу, срочно.
Звякнул колокольчик. Вишневая «Альфа Ромео» сорвалась с места, оставив облачко голубоватого дыма.
Парень с девушкой, подозвав бармена, рассчитались и покинули заведение. А вот мужчины с красными лицами уходить не спешили, они заказали еще бутылку водки.
Бармен взглянул на хозяина, давать или не давать. Тот хмыкнул и махнул рукой, дескать, неси, пусть пьют. Хоть какой-то, но доход заведению, а в случае чего справиться с пьяницами не проблема, вышвырнуть на улицу их будет просто.
Бунин прошел между столами, обернулся, стоя в двери, и сказал:
– До встречи. Всего вам хорошего.
– До встречи, – встрепенулись пьяницы.
Когда дверь закрылась, мужчина в мокрой рубашке поправил на спинке стула замытый галстук и хлопнул по столу:
– Давай за его здоровье. Чтобы он прозрел.
– О, хороший тост.
Им, в принципе, было все равно, за что пить.
Пройдя метров триста, Бунин вытащил из кармана записку адвоката. Развернул и прочел:
– Вероника Круглякова. – Ниже был записан адрес и телефон, по которым ее можно было найти.
Бунин присел на скамейку. У него в голове неотвязно крутилась странная мысль…
– На первый взгляд… А что, если… – сам себе сказал Николай, глядя на записку из-под темных очков. – Почему бы не попробовать?
* * *
Таксист, попавшийся Бунину, как и все его московские коллеги, многозначительно сказал, поправляя кепку:
– Отыщем твой адресок! Двадцать лет баранку кручу! Еще не было случая, чтобы пассажира к месту не доставил. – И повернул ключ в замке зажигания.
